Хауэлл подсунул кончик ручки под пресс-папье и приподнял его. Пусто. Похоже, Эрик Сазерленд не оставил предсмертной записки. Во всяком случае, на виду. Хауэлл присел на корточки и посмотрел на сейф, находившийся у стола. Он не умел вскрывать сейфы, но зато хорошо знал человеческую натуру. Встав на колени, Хауэлл снова выдвинул при помощи шариковой ручки ящики стола и еще раз все хорошенько обшарил. Ничего… Он встал и осмотрел выдвижной столик стенографиста, располагавшийся справа. К доске был прикреплен листок с номерами телефонов: конторы шерифа, банка, нескольких банков в Атланте. Энды Маколифа. Хауэлл задвинул доску обратно и выдвинул такую же, только слева от письменного стола. Поверхность доски оказалась чистой, однако с краю Хауэлл разглядел слегка выступавший клочок скотча. Он выдвинул доску до самого конца. Цифровая комбинация была напечатана на бумажке, приклеенной к внутренней поверхности доски.

Хауэлл взглянул на часы. По его оценке, он пробыл в доме меньше пяти минут, а в кабинете — ровно половину этого времени. Хауэлл подбежал к входной двери и выглянул из дому. Вокруг все еще было пусто. Он бегом вернулся в кабинет, скинул ботинки и снял носки. Потом быстро надел носки на руки, встал на колени перед сейфом и набрал комбинацию цифр. Безрезультатно. Хауэлл попробовал снова, на сей раз он был более аккуратен, и ручка поддалась. Дверь сейфа раскрылась.

Сейф был забит самыми разными бумагами. Эрик Сазерленд явно был из тех, кто предпочитает держать все важные бумаги под замком, не доверяя запертым ящикам письменного стола, где их могут обнаружить люди, подобные Хауэллу. Он быстро проглядел содержимое сейфа. Дышал Хауэлл теперь тяжело: он боялся, что в любой момент в кабинет кто-нибудь зайдет. В сейфе хранилось множество документов — наверное, о передаче Сазерленду фермерских участков. Еще там была куча денег: двадцати-, пятидесяти- и стодолларовые бумажки. Какие-то бухгалтерские счета… Хауэллу было некогда всем этим заниматься. Внимание его привлек толстый ярко-голубой конверт. Он казался совсем новым. Не снимая носков, Хауэлл долго возился с веревочным узлом, и наконец развязал его. Документ назывался «Моя последняя воля и завещание». Хауэлл торопливо прочитал его, отметив про себя, что дворецкому, кухарке и садовнику оставлены небольшие суммы. Немного — довольно мало! — Сазерленд пожертвовал на нужды благотворительности. Когда же дело дошло до основного капитала Сазерленда, Хауэлл оторопел. Он перечитал первый параграф дважды, поскольку у него не было уверенности в том, что он правильно понял его смысл, а потом прочел еще две страницы, стремясь читать как можно быстрее, но чтобы содержание при этом от него не ускользало. Завещание было заверено Эндой Маколифом и двумя другими людьми, которых Хауэлл не знал. Однако больше всего его поразило — буквально пригвоздило к месту! — то, что следовало за текстом завещания. Хауэлл пожирал глазами эти строчки. Он был всецело поглощен чтением и не сдвинулся бы с места, даже если бы в комнату ворвался целый полицейский отряд.

Дочитав бумагу, Хауэлл огляделся. У Эрика Сазерленда имелась копировальная машина, но в спальне ее не было. Где же он видел этот агрегат? Ах, да! В офисе на задах дома… Хауэлл посмотрел на часы. Он пробыл в доме целых восемь минут, может, даже больше. Он прикинул, сколько времени понадобится, чтобы выйти отсюда, взломать дверь, подождать, пока машина нагреется, и снять копию? Пять-шесть минут… и при этом дверь нужно вскрыть очень аккуратно… В письменном столе Сазерленда Хауэлл ключей не обнаружил. Поскольку покойник был в пижаме, значит, ключи скорее всего наверху, в его спальне — обычно такие вещи мужчины хранят в карманах.

Нет… Это слишком долго и рискованно. Он не может угодить в тюрьму, во всяком случае сейчас такую роскошь позволить себе нельзя. Хауэлл положил завещание обратно в конверт, перевязал его и убрал в сейф. Закрыл дверцу, повернул ручку и запер сейф.

Затем снял с рук носки, взял телефонную трубку и позвонил в контору шерифа. К телефону подошла Скотти.

— Бо у себя?

— Да, — полушепотом ответила Скотти. — А зачем он тебе. Что-нибудь случилось?

— Дай-ка мне его. Прямо сейчас!

Он услышал, как Скотти подозвала Бо.

— Привет, Джон! Ну, как дела?

Хауэлл взглянул на часы.

— На моих часах без четверти одиннадцать, Бо. А на твоих?

— Без трех с половиной. Ты позвонил, чтобы сравнить наши часы? Я покажу тебе мои, если ты покажешь свои.

— Пожалуйста, запиши где-нибудь время, Бо. Я сейчас у Эрика Сазерленда. Он мертв. Похоже, покончил с собой. Пожалуйста, приезжай как можно быстрее, хорошо?

За спиной Хауэлла раздался странный шум. Он повернулся и увидел дворецкого Альфреда в пальто и шляпе, в руке у него была небольшая сумка. Альфред смотрел, выпучив глаза, на труп Эрика Сазерленда. Потом он снова издал тот же звук, пошатнулся, налетел на стул и тяжело рухнул на пол.

— Джон! Что там такое?

— Подожди!

Хауэлл наклонился над дворецким и оттянул ему веко: зрачок моментально сократился. Он пощупал пульс: сердце билось сильно и быстро. Хауэлл взял с кресла подушку, положил дворецкому под ноги и вернулся к телефону.

— Альфред, вероятно, куда-то уходил и сейчас пришел домой. Он упал в обморок, но я думаю, скоро оклемается.

— Подождите меня вместе с Альфредом и ничего не трогайте. Слышишь?

— Конечно.

— Я приеду через пару минут.

Хауэлл сел на стул и надел носки и ботинки. Только бы Альфред не заметил, что он стоял босиком!

Глава 32

Хауэлл услышал, как шериф выбежал из конторы, и тут же раздался шум отъезжающий машины. Через минуту дворецкий пошевелился и захотел встать. Хауэлл помог ему подняться на ноги и подвел к дивану в гостиной. Между тем вой полицейской сирены звучал все громче. Едва Хауэлл усадил Альфреда, в открытую входную дверь ворвался Бо.

— Где? — выдохнул он.

Хауэлл указал на кабинет и пошел вслед за шерифом.

— Господи Боже! — ахнул Бо.

— Да.

Бо долго стоял, глядя на труп.

— М-да, — наконец пробормотал он, — у нас, конечно, были разногласия, но, честное слово, я не хотел, чтобы он закончил свои дни вот так.

«Интересно, а как ты хотел, чтобы он закончил свои дни?» — подумал Хауэлл.

— Видишь карандаш? — сказал Хауэлл. — Наверное, здесь он снял шлепанцы, потом подсунул карандаш под спусковой крючок, придержал пальцами ног, а потом нажал на курок.

— Да, может быть, — откликнулся Бо, по-прежнему не трогаясь с места. — Он не мог сунуть дуло в рот и дотянуться до спускового крючка.

Шериф умолк, потом глубоко вздохнул и постарался встряхнуться. Он снял телефонную трубку и набрал номер.

— Скотти, дай мне Майка… Майк? Сядь на телефон и оповести всех, скажи, чтобы приезжали к Сазерленду… Да, он мертв… Я еще не знаю… да не гони ты лошадей, ты лучше меня послушай. Позвони доктору Мерфи и попроси его прямо сейчас приехать сюда. Потом позвони Герману Макуильяму и скажи, чтобы пригнал свой фургон; мы отвезем труп в Гейнсвиль, чтобы там сделали нормальное вскрытие. Потом возьми все, что нужно для снятия отпечатков пальцев, мешочки для вещественных доказательств. «Поларойд» и фотоаппарат для тридцатипятимиллиметровой пленки — в общем, все, что может потребоваться для работы на месте преступления — и мчись сюда. Скажи Скотти и Салли, рация и контора остаются на них, пусть не уходят, пока я с ними не свяжусь. Я думаю, об этом еще никто не знает, так что пусть ведут себя как обычно, о’кей? Ребятам скажи поставить машины у дома и дежурить у всех подъездов к дому. Без моего разрешения никто сюда не должен входить. А ты мне нужен здесь. Понял? Есть вопросы?.. О’кей, действуй.

Бо повесил трубку и повернулся к Хауэллу.

— Так, Джон, а ты что здесь делал?

Хауэлл уже продумал ответ на этот вопрос.

— Я заехал, чтобы расспросить мистера Сазерленда об истории этого края.

— А почему ты не пошел в библиотеку?

— У меня были вопросы, на которые, как мне казалось, может ответить только мистер Сазерленд. Вернее, мог.