Очерота, который нередко встречал их там, поначалу следил за Лёном, поскольку не забыл, как в первый день тот оказался у него за спиной в то время, когда второкурсник ждал его совсем с другой стороны. Но Лён благоразумно ни в чём не оправдал надежд старшего товарища. Теперь он знал, что свойством мгновенного переноса владеют далеко не все магистры, а в этом случае неумно будет проявлять слишком большие способности. Это его даже забавляло.

Они прибыли на этот раз первыми и получили немного времени, чтобы полюбоваться главной достопримечательностью Дивояра.

Кристальная звезда водоёма трепетала мелкой рябью, отчего казалось, что весь пятиугольный бассейн наполнен множеством бриллиантов, настолько необыкновенно и ослепительно сияла в нём вода. Высокие струи фонтана взлетали вверх и тонкими изящными дугами не просто низвергались вниз, а выделывали чудные фигуры, как будто устья, исторгающие воду, находились в постоянном движении. Само по себе это зрелище просто завораживало, поэтому студенты ждали с нетерпением того момента, когда вечером после двухдневных выходных снова начнётся веселье на площади.

Подопечные Очероты договорились собираться на занятия у фонтана, другие группы — на вершине своей башни. Третьи взяли манеру встречаться у главного входа. Четвёртые брали старт с чьего-нибудь балкона. Это нужно было для того, чтобы не создавать кутерьмы и не перемешиваться группами — всё постепенно входило в привычку.

Теперь Лён и Паф с наслаждением прогуливались под облаком мелкой водяной пыли, рассеянной в воздухе. Их не тревожило, что одежда напитается влагой — день обещал быть жарким. Сегодня они встретятся со своим любимым учителем — Магирусом Гондой, и он снова будет их учить магическому бою. Что-что, а этот раздел науки давался Пафу превосходно.

Ещё в те времена, когда они оба были подростками и находились в обучении у Гонды, он не мог среди них выделить кого-то одного — оба были хороши. Но у Лёна осталось одно удивительное воспоминание о том времени, когда он пребывал в образе Гедрикса. В те дни, когда он рос в поместье своего отца, то есть не своего, а отца Гедрикса, рыцаря Гебриана, он вместе с Аларихом занимался изучением боевого искусства. Позднее это обучение продолжил отец Алариха, герцог Розебрахер. И вот от этого погружения у Лёна остались немалые навыки, что и заметил Магирус Гонда, когда его ученик преодолел наваждение и вернулся обратно к своим ученикам. Паф не вернулся, и оттого не с кем было сравнить своё умение. Теперь же Лён ломал голову, как спросить товарища, сохранил ли он боевые навыки Алариха, как память о нём.

— Давненько что-то я не учился у Гонды, — издалека начал подкапываться Лён.

— Да? А разве в те годы, что меня не было, ты не брал у него уроков? — удивился Паф, и это был первый раз, когда он заговорил о своём отсутствии без мрачной гримасы.

— Нет. Я путешествовал, — не сказал правду и не соврал Лён.

— А зачем тебе? — заинтересовался друг. — У тебя же дивоярский меч, он сам даёт тебе и силу, и умение.

— Ты забыл, что здесь мне запрещено им пользоваться. До конца обучения он будет покоиться в отвороте моей куртки, как простая иголка.

— А, — кивнул Паф.

Потом помолчал немного и добавил:

— Не знаю, хватит ли теперь моего умения, чтобы быть не хуже прочих. Столько времени потеряно.

— Ты помнишь, как ты был Аларихом? — прямо спросил его Лён.

Друг опять кивнул.

— Тебя учил владению мечом свой отец, герцог Розебрахер.

— Лён, это же был сон. Простое наваждение. Мало ли что приснится человеку.

— Нет, Паф, это была реальность. Я был там с тобой, был твоим вассалом, Гедриксом. Твой отец, вернее, отец Алариха, герцог Розебрахер, учил нас обоих. Неужели эти навыки тебе только приснились?

— Конечно, — ответил Паф, не понимая, чего от него хочет товарищ.

Большего Лёну добиться не удалось — Паф начисто отрицал реальность происшедшего с ним во сне. Он даже не понимал, как это может быть, ведь сон есть сон. Возможно, причиной неверия было то, что Паф не прошёл множества погружений, в отличие от своего товарища. Он знать не знал, насколько сильно каждое такое наваждение впечатывается в память, характер и сознание человека. Он не понимал, как можно отождествлять себя с наведённым образом. Всё потому, что они слишком долго были разлучены.

К месту сбора стали слетаться товарищи из группы — одна за другой фигуры вылетали из-за крайней башни и ловко планировали, делая посадку. Фабиан с Алатрезом и на этот раз поступили по-своему — они перемахнули здание университета поверху. Последним прибыл Очерота.

— Всё в сборе? — спросил он, пересчитывая свою группу по головам. — Кстати, сегодня наши занимаются на одной площадке с вами.

— Как это? — не поняли первокурсники.

— Так это. Магирус, как говорят, большой мастер магического боя, так что нам интересно посмотреть. Мы с нашей группой договорились перенести занятия и побывать с вами. Кажется, вы двое несколько лет были его учениками?

— И Брунгильды тоже, — скромно ответил Лён.

Им обоим досталась новая порция изумлённых взглядов — эти двое занимались у таких учителей! Магирус Гонда, охотник за нечистью, великий магистр, и легендарная валькирия Брунгильда!

— Ну, уж теперь не знаю, как я буду, — шепнул на ухо товарищу Паф.

— Брось! — также шёпотом ответил ему Лён, заметив краем глаза, как покраснели и отчаянно переглянулись между собой Фабиан и Алатрез. Их учитель был экзобиологом, а боевое прикрытие осуществлял Гонда. Приятно было видеть немое восхищение в глазах Энины.

— А без волшебной иголочки мы как? — с подначкой спросил Валерон.

— Не фонтан! — небрежно отвечал Лён, и тут все засмеялись.

— Что значит "не фонтан"? — спросил Очерота.

— По-нашему, по земному: нет проблем, — немного смутившись, объяснил Лён — чёрт знает как у него вырвалось это чисто школьное выражение, которое, вообще говоря, может означать всё, что угодно.

На карте города корт найти было совсем не сложно, а вот разобраться в путанице воздушных мостов, сияющих светом башен и хитросплетения улиц, оказалось совсем не так просто. Поначалу Очерота будет провожать их, а потом они будут собираться самостоятельно. Так что, перелетев напрямую через множество дворцов, второкурсник привёл свою команду на открытую площадку, где уже прогуливались и разминались шестеро взрослых парней — второкурсников, он седьмой.

— Однако, если группы так мельчают… — заметил Паф, тревожно взглянув в полёте на Лёна.

— Я слышал, что группы второкурсников формируются по предметам, — ответил тот. — То есть, эти специализируются на магическом бое. Они будущие боевые маги и куратором у них Гонда.

Идя на посадку, товарищи молча переглянулись — дай им Судьба, они непременно постараются попасть в группу Гонды, чтобы тоже стать боевыми магами. Недаром учитель говорил, что Лён самый настоящий дивоярский воин.

Матовое покрытие корта давало ногам хорошее сцепление — все учебные площадки были таковы, а посреди центральной стоял, одетый в лёгкую учебную кольчугу, сам Магирус Гонда. Высокий и стройный, по виду не более тридцати лет, лишь пепельные волосы, забранные сзади в хвост, позволяли думать, что худощавому, по-юношески гибкому дивоярцу гораздо более лет, чем кажется.

Старшая группа уже была готова, то есть, одета в такие же лёгкие кольчуги и со шлемами на головах — Магирус же имел голову открытой.

— Ну, вот и вы, — ласково встретил он прибывших на первое занятие юных магов.

Первым делом им выдали по защитному комплекту — прямо из воздуха Гонда начал выдёргивать одну за другой кольчуги, украшенные по груди синей нашивкой, в то время как у старшего курса нашивки были красные. Прибывшим объяснили, что таскать с собой защитный комплект нет необходимости — всё появится само собой, причём у каждого свой личный. Также просто возникли и шлемы, внутри которых имелись новенькие чистенькие подшлемники.