Толпа зашумела одобрительно. Тэйфин попал в самую точку. Пленные давно были обращены в домашних кавуров, и выбирать из них жертву (а так обычно и делалось) означало - отобрать у кого-то раба, добытого в бою или купленного за приличные деньги. Никому не хотелось этого, и каждый стремился, чтобы тэйфин, выбирая жертву, прошел мимо его дома.

Между тем чужеземки не принадлежат никому, их двое, они взрослые здоровые женщины - как раз то, что нужно!

Уже никто не помнил о состязании. Тэйфин совершил седьмое чудо - он убедил толпу, он снова стал выше всех. Чужеземки могут демонстрировать любые свои умения, им это не поможет. Это всего лишь женщины! Женщины, и носят они коты, а не священные асломы, и под котами у них - то, что знакомо каждому мужчине, то, что нельзя принимать всерьез. Но Ниннай Акос примет эту жертву…

Чужеземки, побледнев, отступали к стене. Они будут защищаться, понял вдруг Панторикс. И наверняка, у них есть, чем защитить себя. "Анкила", - произнес знакомый голос. Панторикс выхватил у стоявшего рядом стражника зажженный факел. Мгновенно раскрыл ларец, и высыпал почти весь порошок на огонь, и в ту же секунду швырнул факел точно в сторону лайл.

Еще мгновение - и порошок взорвался.

Это было похоже на удар молнии. Панторикс ощутил мгновенную тяжесть в голове, так, словно терял сознание, и тотчас все прояснилось… Люди кашляли, согнувшись, торопились к выходу. Но обе лайлы лежали, погруженные мгновенно в священный сон, и рядом с ним потрескивало и чадило пламя не выгоревшего факела, огонь уже подбирался к занавесям окна. Панторикс понял, что кроме него, никто не сможет справиться с пожаром. Накинув на голову капюшон аслома, он бросился к факелу, подобрал его, побежал с ним назад, к дверям, где царило столпотворение. Всучил факел первому попавшемуся, потом рванул за рукав какого-то стражника.

— Свяжите их. Немедленно. Они могут вскоре проснуться.

Иволга с трудом повернула голову. Так… Ильгет тоже здесь. Веселенькие дела.

Над головой - обычный глинобитный потолок. Лежит она на каком-то твердом возвышении, на лавке широкой, что ли. И рядом на такой же лавке - Ильгет, плотно прикручена веревками, запястья еще отдельно связаны. Больше ничего вокруг не видно, обычное тусклое слюдяное окошко, обмазанные глиной стены. Пить хочется. И в туалет уже неплохо было бы сходить.

Иволга подергала пальцами, запястья были тщательно и крепко скручены, веревка казалась железной, хоть этого быть, конечно, не могло. Обычное грубое вервие. Просто давит, может, уже распухли руки. Давно, наверное, они так лежат. Иволга напрягла и распустила мышцы несколько раз. Да, сволочи, надо же было так привязать, и головы-то не поднять.

Опасаются, значит…

Ильгет повернула к Иволге бледное лицо, глаза обметаны темным.

— Ты проснулась?

— Ага, - сказала Иволга, - кажется, мы влипли.

— Что это было? - спросила Ильгет слабым голосом.

— Хрен знает. Газовая атака. Думаю, он применил этот свой наркотик, который они употребляют для контактов.

Они не стесняясь, говорили на линкосе - разоблачать здесь их некому.

— С меня гравипояс сняли, - сообщила Ильгет. Иволга пальцами повозила по платью, вроде бы, прозрачная бронепленка на коже (та самая, которая позволила лежать на горящих углях) еще оставалась. Впрочем, это ей никак не поможет.

— Моя пленка на месте, - сказала Иволга, - но не думаю, что они смогут включить твой пояс.

— Да нет, конечно… этот тэйфин полчаса будет плясать вокруг пояса, потом молитвы читать разным духам.

— Надеюсь, они покормят Гладиатора, - мрачно сказала Иволга, - кстати, я не представляю, как собаки переносят этот наркотик.

— А здорово ты… - улыбнулась Ильгет, - как они все перепугались, когда Гладиатор вылез. Я понимаю, что у них собак нет, но…

— Ну да, они решили, что это жуткий хищник. Как ты думаешь, нам попить дадут? Должны же нас сохранить до жертвоприношения?

— Должны, - неуверенно сказала Ильгет.

Она помолчала и сообщила через некоторое время.

— Руки затекли.

— Не у тебя одной… Да, Иль, влипли мы. Ну ладно, ничего, как-нибудь будем выкручиваться.

Через некоторое время вошли стражники князя. Пленницам развязали запястья, дали воды и немного хлеба. Стражники, это ощущалось, были порядком напуганы и старались побыстрее покинуть помещение. О могуществе колдуний все еще помнили.

В следующий раз к ним заглянули, когда в помещении совсем уже стемнело. Иволга громовым голосом сообщила, что ей необходимо выйти по нужде. Стражники долго шушукались за стеной. Наконец с великими предосторожностями, окружив Иволгу кольцом, ее отвязали от скамьи, оставив, впрочем, веревки на руках и щиколотках, пообещали в случае ее сопротивления немедленно заколоть Ильгет, и вывели на двор. Потом Иволгу снова привязали и тем же манером вывели Ильгет. Наконец все затихло.

Спать как-то не хотелось. Но и особого страха Ильгет не ощущала. Убьют? - ну это еще неизвестно. Единственная мысль, которая могла бы полностью парализовать Ильгет ужасом - это мысль о болеизлучателе. Вообще - о пытках. Но жертвоприношение вряд ли очень болезненно. Да Ильгет и не чувствовала впереди неизбежной смерти, скорее уж - как перед атакой, вроде бы, могут убить, даже очень могут, но все-таки какая-то сумасшедшая надежда, что выживешь. Именно ты, и именно в этот раз.

Они с Иволгой тихонько разговаривали.

— Этот типус наверняка контактирует с сагоном, - сказала Иволга.

— Да уж… достаточно в глаза посмотреть, когда он свою речь толкал перед народом.

— Сволочь, - добавила Иволга, - начал пробуждать истинно мужские чувства. Вот за что я мужиков не люблю…

— Да, - отозвалась Ильгет со смешанным чувством. Где-то Иволга была права. Насчет мужчин. Но вот Арнис…

Что сейчас с ним? Арнису была поручена крайне опасная и тяжелая часть операции, причем он должен был остаться на Визаре дольше всех. По крайней мере, на год. Арнис должен был попасть в плен гэла, которые постоянно совершали завоевательные походы против соседних, малоразвитых племен, и уже в плену вести себя так, чтобы попасть в самое жуткое место, которого кавуры боялись, как ада - подземную биофабрику, где производились дэггеры. Там, на этой фабрике Арнис должен был подготовить мятеж и устроить его в момент следующей акции… но до нее еще так далеко!

Господи, как ему трудно-то, подумала Ильгет. Господи, помоги и защити его!

Да и меня тоже… нас тоже - не помешает.

Процессия медленно приближалась к священной горе.

Впереди аганки тянули колесницу с князем, двумя его близкими женами и двумя доверенными. Дальше пешком следовал сам Панторикс, Нэши и ученик Радан несли за ним все необходимое. Дальше следовала телега со связанными жертвами. Младенцы - тоже, разумеется, чужеземные, сегодня утром только отобранные у матерей-кавур - лежали просто так, гуля и глазея на белый свет. А вот лайл крепко связали и прикрутили к деревянному остову телеги.

Иволга тихо и монотонно ругалась, периодически подергиваясь. С того момента, как она увидела младенцев, всякое спокойствие покинуло ее полностью.

— Иль, слышь? Ты молишься? Помолись, что ли, чтобы нас первыми убили. Если я еще на это буду смотреть…

Ильгет открыла глаза, повернула бледное лицо к подруге.

— На все воля Божья, Иволга.

Она молилась не переставая. Последние сутки - точно. Заснуть удавалось лишь ненадолго, какой сон, ведь может быть, даже очень возможно, даже скорее всего - это последние часы, которые им доведется прожить в этом мире. Но уже и страха не было. И надежды особой не было. Все равно. На все воля Божья, повторяла про себя Ильгет. Младенцев, конечно, жалко, но… сделать ничего нельзя. Бог не виноват, что люди так злы.

И все-таки не верится до конца… что вот сейчас, вот уже так скоро все кончится. Это ожидание смерти ужасно. По-своему ужасно. И сделать ничего нельзя, если бы можно было что-то предпринять, Иволга давно бы уже предприняла.