— Нет. И это напечатают.

Ильгет благоразумно промолчала о том, что возможно, кое-что и будет вырезано цензурой… какие-нибудь острые пассажи в рассуждениях о квиринских агрессорах.

Однако спорные, неоднозначные, но талантливые материалы меняют информационное поле интенсивнее, чем тупая пропаганда.

Увидев правду - Нейвар не сможет солгать. Он не из тех журналистов, что легко колышутся вместе с любой информационной волной, перекидываются из одного лагеря в другой, продаются и покупаются.

Хорошо, что Нейвар не знаком с теорией информационной войны, иначе, возможно, он тут же наотрез отказался бы писать что бы то ни было.

— Ну что ж… я напишу… Коли не шутите, - улыбнулся криво журналист.

— Спасибо вам большое. Тогда с вами свяжется редактор "Зеркала". И вот еще что, сэн Нейвар…

— Да?

— Сагоны существуют, - сказала Ильгет, глядя ему в глаза, - я встречалась с сагоном.

Под вечер стало известно - в Заре мятеж. Идут бои.

Теперь Ильгет уже кляла себя за то, что не сказала о своих смутных предчувствиях. Центурия, направленная в Зару, была сразу выбита почти наполовину. Причем насмерть - под Зарой обнаружилось гнездо дэггеров. Арнис остался в живых после тяжелого боя и смог даже коротко связаться с Ильгет, и это было единственной хорошей новостью.

Город был занят Народной Системой. Каким-то образом противник накопил в Заре целую небольшую армию. Дело осложнялось тем, что и жители не были эвакуированы. При необходимости, конечно, Эркор прикажет сравнять город с землей, и технически это даже несложно сделать. Теперь, при полном господстве в воздухе. Достаточно одного-двух ударов с орбиты. Но в Заре почти миллион жителей… и часть из них не имеет никакого отношения к Народной Системе. По оценкам разведки, в Заре сохранилось не менее двухсот дэггеров.

Ильгет смотрела на схему, на пылающее пятно на месте Зары. Информационная тревога… уже вооруженный конфликт, здесь уже ничего не сделаешь - только выбить дэггеров и армию. Поражала бессмысленность сопротивления… или все-таки не так уж это бессмысленно? Мы еще не получили полной информационной поддержки. Многие интеллектуалы, как Нейвар, еще даже не верят в существование сагонов.

Все равно бессмысленно. Кроме Лонгина, весь остальной мир - на нашей стороне. Весь остальной мир желает Лонгину только поражения, и мы пришли как освободители и спасители.

Но сколько здесь еще сагонов? Сколько сил готовы сагоны выставить против нас? Не поддержат ли они в конце концов своих с орбиты, из космоса, не начнется ли война на подступах к планете? Бывало и такое… С этим противником ничего не известно заранее. Совершенно ничего. Если осталось два живых сагона - это много… очень много. И дэггеры.

Как глупо проиграть сейчас, когда почти вся работа уже сделана, после этих страшных, мучительных месяцев в грохоте и пыли, под огнем…

Но уничтожить Зару одним ударом…

Там, в Заре остался Пита.

Может быть, конечно, он куда-нибудь уехал. И его мама, и сестра. Может быть, они переехали. Дай Боже, чтобы это было так. Дай Боже, чтобы с ними ничего не случилось. Ильгет втиснула отросшие ногти в ладони. Только бы ничего…

Господи Боже мой, какой мелочью теперь кажется все, что было. Все эти обидки, ссоры, разборки. Не все ли равно… Какая разница, что там было, если вот он - город, пылающее пятно, и он может быть уничтожен завтра одним ударом.

Нет, они не сделают так. Они будут медленно прочесывать город, квартал за кварталом, своими ногами, они даже не пустят роботов - роботы безмозглы, стреляют без разговоров и без пощады.

И Арнис будет сам прочесывать город, потому что там нужны бойцы ДС, там где угодно, в любом подвале может оказаться дэггер. И его убьют… И Мира тоже там.

Боже, какое бессилие, какая тоска!

Помолиться бы, да не идет молитва. Вспыхнул сигнал вызова.

— Ди Эйтлин? Привезли арестованную из Томы… вы хотели ее видеть.

Руки у Нелы были скованы за спиной. И это нелепо выглядело. Наверное, так же нелепо, как выглядела Ильгет, когда ее арестовали в прошлый раз. Нела чуть раздалась после двух родов, темные кудряшки растрепались, на лице - бледные потеки слез. Ильгет подошла молча, сняла силовые наручники. Нела, видимо, не сразу узнала - смотрела сначала безразлично, потом глаза ее расширились.

— Иль…гет?!

— Привет, Нела, - сказала она, - садись. Тебе жрать давали чего-нибудь?

— Ты же умерла, - сказала Нела, усаживаясь на кушетку, осторожно потирая запястья. Силовые, энергетические наручники, впрочем, не давили, в отличие от обычных железных.

— Не совсем, - ответила Ильгет, - подожди, я закажу тебе ужин.

Она повернулась к циллосу, отдала несколько команд.

— Ты что… ты с ними?! - чуть громче спросила Нела.

— Как твои дети?

— Мои дети в порядке. Как ты оказалась… здесь? Что ты здесь делаешь?

— Командую информационной службой, - ответила Ильгет, - ты, главное, не волнуйся… все будет нормально.

Ужин привезли из кухни. Немного овощей, мясные брикеты, чай. Нела все еще была не в состоянии нормально общаться. Ее мелко трясло. Ильгет продолжала работать - что еще делать - связывалась с агентами в разных частях Лонгина, обсуждала радиопрограмму, отдавала распоряжения… Потом она повернулась к Неле.

— Иль, я не понимаю тебя, - сказала подруга, - как ты могла? Ты же всегда была… ты была… я могу кого угодно представить, но чтобы ты - продалась?

— Все немножко сложнее, чем ты думаешь, - сказала Ильгет. Сердце колотилось, и хотелось разреветься тут же, прямо на месте. Продалась… и ведь ничего не ответишь, не возразишь.

Но не будет же начальница Службы Информации рыдать, как десятиклассница.

— Что сделают… с остальными? - спросила Нела.

— Ничего. Отправят временно в лагерь. После завершения операции выпустят. Не беспокойся, условия там хорошие.

— Что это вы такие… гуманные? - усмехнулась Нела.

— А зачем нам убивать кого-то? Что нам сделали лонгинцы? - Ильгет осеклась.

— Видишь… нам… как ты уже говоришь.

Господи, да что же это за мазохизм такой? Зачем она выслушивает все это? Отправить Нелу подальше… Поговорить с Мирро, может, тот даже согласится не направлять ее в лагерь. Да если и согласится - что ей там грозит? Содержание - как в лонгинском санатории, через несколько месяцев выпустят.

— Слушай, знаешь что? Мне, если честно, некогда. Работы много.

— Ильгет, объясни… объясни, почему ты - с ними? Почему? Ты не видишь, что они разрушили, уничтожили нашу страну? Почему ты против нас?

— Я не против вас, Нела. Против сагонов…

Нела уже саркастически улыбалась.

— Они существуют…

— Дешевая отмазка…

Ильгет промолчала. Повернулась к монитору. Рассказывать все с начала? Нела была единственным человеком, кому хотелось бы рассказать. Все. Даже подробности. Но она ведь не хочет слушать.

— Откуда у тебя появились… - Нела вдруг заговорила нормальным, почти прежним голосом. Показала себе на щеку, в том месте, где у Ильгет была черная точка, - эти родинки? Ведь раньше, вроде бы… Или подожди, это вообще… может быть, я…

Нела явно растерялась. Ильгет сообразила - может быть, она принимает ее за кого-то другого?

— Нела, это я. Да, раньше у меня не было этих точек. А теперь они есть.

Ильгет повернулась к подруге.

— Знаешь, откуда? Сагон…

Она замолчала. Сияние вдруг ослепило ее снова. Ослепило - и перехватило дыхание. Сияние глаз, будто совершенно слепых. Без зрачков. Запахло кровью.

— Это следы… сагон… у него слепые глаза, и они светятся. Он берет иголку, такую… не очень большую… и втыкает, - Ильгет показала, как именно сагон делает это. - Втыкает, и ты… больше ничего не видишь… у меня тогда кости были переломаны… все болело… меня били очень долго. Но это еще ничего по сравнению… ты не видишь ничего, только небо, а в нем - пасти…