- Будешь? - Спросил он, и я кивнула.

Василий так и не пил. Ни тогда, ни позже спустя часы после ухода Артема. Он все-таки признал потом, что оказывается Артему, есть о чем поговорить с бывшей женой. Я горько вздыхала и думала уже даже не об Артеме, а, о том, что Катя меня убьет. Мало того, что опять забыла про ее друга, так еще и напилась посередине рабочего дня. В конце концов, чтобы просто пережить расстройство, я пошла к себе домой, наплевав на всех и вся. Оставила трепаться о том, что с кем произошло Василия и Серебряного, а сама поплелась в свой домик.

Я не знаю, как описать мое расстройство. Мне было так тоскливо. Так тошно от того что вот же что-то намечалось лучшее в этой жизни, но надо было кому-то вмешаться и все испортить.

У себя в домике я просто легла на кровать, даже не посмотрев, есть ли соседка или нет. Сначала думала уснуть и просто забыться, легкий хмель к этому сильно располагал, но дурацкие мысли все лезли и лезли в голову. Я так и провалялась, промучилась без сна до звонка в мою дверь.

Подозревая, что это Катя, проходя мимо, решила заодно разнос мне устроить, я покорно поплелась открывать дверь. Но пороге был улыбчивый Серебряный и, глядя на мое расстроенное лицо сказал:

- Все пошли к Альберту уже. Я посмотрела на часы в комнате и сказала:

- Еще рано. Они на восемь договаривались.

- Они уже пошли, Артем просил тебе передать. Он пришел, а тебя нет.

- А сколько я его ждать должна!? - возмутилась я, но про себя, честно говоря, обрадовалась, сама не знаю чему. Я быстро взяла сумочку, прямо при Серебряном подновила помаду на губах и, закрыв домик, поспешила с ним к Кате. На середине пути, я не останавливаясь, спросила:

- Ну, и что так у Артема с этой…

- С Настей? - переспросил Серебряный, словно не понял сразу, что я имела в виду. И конечно додумался сказать мне: - Да нормально все. Сама спросишь.

Но в доме Кати спросить мне не удалось. Две шумные компании заняли небольшую кухню и зал. Катя, встретив нас, ушла сразу на кухню, а вот мы с Серебряным прошли к другой компании, в которой был Артем.

Когда мы сели на приготовленные нам стулья, Альберт спокойно и даже, наверное, флегматично говорил:

- …Не надо только суеты. В конце недели передадим пакет, и там видно станет.

Я еще не вникла о чем шел разговор, и даже вопрос Артема мне нисколько ничего не объяснил:

- Я хотел бы уточнить, обещание о возможном переезде для участников остается в силе? Альберт кивнул, и я заметила по лицам многих некоторое удовлетворение.

- А трудоустройство? А жилье? А семьи у кого они есть. - Спросил незнакомый мне офицер глядящих. Альберт снова кивнул и, желая пояснить, сказал:

- Все уже продумано. Вы так же будете числиться служащими Контроля. Пройдете специальную программу подготовки. Дальше вас устроят. Туда куда сочтут нужным на основании ваших предрасположенностей. После заключения контракта с государством вы либо получите жилье, либо сможете на базе контракта получить кредит в банке. Государство предоставит банкам гарантии. Семьи ваши так же будут под специальной опекой государства. Дети будут учиться наравне со всеми, насколько это вообще возможно. Ваши супруги у кого они есть, по желанию смогут работать или заниматься с детьми. Подобный вывод наших помощников мы уже проводили после присоединения северных индийских штатов. В смысле не я проводил, но я слышал о подобном и, поверьте, никто из выведенных не жаловался. Так что смотрите сами. Мы поймем ваше желание покинуть страну после выполнения вами наших поручений. Василий на кухне сейчас тоже самое говорит другим. Давайте сделаем дело, а дальше все что пожелаете. Захотите насладиться победой здесь, мы не против. Захотите перебраться, тоже нас устроит.

- Я все понимаю, я только не понимаю, зачем вам это. - Откидываясь на спинку стула, сказал один из офицеров.

- Это сложный вопрос и решается он даже не нами с Катей, а структурами значительно выше нас.

- Но вы сами то понимаете цель?

- Ну конечно. - Сказала Альберт и посмотрел на офицера как на неразумного.

- А нас вы посвятить собираетесь? Или тайна так страшна, что вы опасаетесь за нашу лояльность?

Альберт улыбнулся и, взяв свой стакан с чем-то похожим на коньяк в нем, отпил небольшой глоток. Он словно время тянул, сразу после этого закуривая.

- Мы столкнулись у себя с тем, о чем я когда-то многим из вас говорил. Ведь с каждым мне пришлось из вас поработать. И вопросы которые вы задавали зачастую не скрою были одинаковыми. У нас за счет плотной интегрированности в мировое сообщество, существует некий процент населения, который не устраивает существующее положение вещей. Из этого числа, находятся и те, кто не молчит и предпринимает пусть детские, но попытки что-то изменить. Это не устраивает ни нас, ни остальное население, которому просто удобно, что государство думает о них, заботится, и не мешает нормально жить не обременяя политическими дрязгами. Это своеобразный симбиоз. Власть держащие, работают для населения страны, а население страны не лезет в управление, пока его туда не позовут. И не отождествляет себя с государственным аппаратом. Кому-то это может показаться диковатым, но это сложившаяся уже система. Она работает не одно поколение, но только сейчас уровень сопротивления ей подходит к уровню сопротивления в те времена, когда она только возникла. Это нормальный, совершенно обычный новый исторический период, в котором созданная система может быть трансформирована под действиями этих фанатиков. Опасность их даже не в идеях. Идеи не новы. Они древние как сам наш мир. Опасность их в том, что на этом этапе их идеи становятся слишком заразными. Популярными… И как обычно, в большей степени, им подвержена молодежь. А потому мы хотим сбросить балласт таких деятелей вам. Ваша диктатура жестока и вполне даст оценить этим наивным, в какой теплице они жили.

- То есть вы хотите насильно их к нам переправлять? - Спросил незнакомый офицер.

- Нет и еще раз нет. - Категорично сказал Альберт. Он потушил окурок и, улыбнувшись, сказал: - У меня было время, что бы на себе осознать, что силовыми методами ничего не решить. Вообще, конечно, готовность применить силу для удержания власти в стране это основополагающий признак диктатуры. И, наверное, наше государство в полной мере к этому готово. Да только мораль нашего общества с трудом переживает смертные казни в других уголках мира, а карательные меры внутри страны, боюсь не переживет. Это может вызвать как ненужный эффект страха, так и обратный эффект решимости населения избавится от такой власти. Ни то ни другое нам не нужно. Вообще, лозунг нынешних правителей у нас, это покой народа любой ценой. Народ должен заниматься чем угодно кроме политики. Заниматься наукой, бизнесом, спортом, путешествиями. Если бы можно было так сказать, то правительство мечтает стать абсолютно незаметным для народа. Как Контроль. Все знают, что он существует. Все знают, что на них висит невероятное количество обязанностей. Большинству не нравится, что контроль вынужденно вторгается в частную жизнь граждан. Но в большинстве случаев свое «не нравится», они держат при себе, так как видят конкретные результаты работы. Предотвращенные теракты, спасенные жизни, люди оказавшиеся в беспомощном состоянии получают необходимую помощь, как только оператор обнаруживает их. Понимаете о чем я? Мы не показываем свою силу. И даже локальный конфликт на Черной реке мы демонстративно не завершаем. Из года в год даем опомниться ушедшим туда. Сейчас Черная, можно сказать выполняет то, что мы хотим возложить на ваши плечи. Ведь уходят в леса добровольно. Мы никого туда не отсылаем специально. И воюем с ними вяло, и, соблюдая все мыслимые и немыслимые правила чести и морали, что бы никто не вопил о нашей чрезмерной жестокости. Ну было там пару раз применение газов в ответ. Но, в общем-то все поняли что воевать надо в меру… не усердствуя. Альберт невесело усмехнулся и, поясняя, добавил:

- А с вами у нас будет просто договор. Вы позволяете этому гипернедовольному правлением населению прибывать к вам. Благо язык похож. А мы с вами начинаем торги технологиями. Ведь давайте признаемся честно. Вы нам ничего предложить не можете. Ваши полезные ископаемые нам не нужны. Наши синтез машины получат любой материал из близкого по подобности сырья. Да вообще из любого сырья. Ваша земля нам не нужна. У нас своя-то не заселена до нужной плотности. Ваш товар, который нам действительно интересен даже наименования не имеет. Ваша страна станет просто радиатором для охлаждения нашего населения. Но вы от этого и так получите пользу. Ориентировочный поток, который мы будем готовы предложить вам на рассмотрение это десять-двадцать тысяч в год. Это не просто беженцы от наших порядков или искатели приключений. Это люди, база знаний, которых, даже в среднем уровне будет превышать и значительно базу знаний вашего среднего человека. Мы гарантируем вам и подъем промышленности и НТР и многое другое, если вы примете их. Мы, конечно, будем противиться выезду к вам молодежи, но некоторую молодежь мы сами вам спихнем. Есть тип людей, бунтарей по природе своей. Такие у вас остынут, поймут, что наш мир был не плох и возможно изъявят желание вернуться. Мы не сильно будем противиться возвращению тех, кто не смог у вас устроится. Одним бездарем больше, одним меньше у нас не существенно. Лишь бы не мешал жить другим. А те, кто действительно устроятся у вас, сами не захотят покидать вашу страну. Это невероятно выгодное для вас предложение. Наступившее молчание в зале прервал Серебряный: