— Вы противоречите самой себе, доктор Кирияма. Сначала вы говорили, что не видели этих людей, а теперь говорите, что они приходили к вам домой.

«А он умнее чем кажется!» — подумала Кейко, и поспешила исправить свою оплошность:

— Я особо не всматривалась в лица этих проходимцев. Мне казалось, что я о них больше никогда не услышу.

Филдинг ожидал услышать нечто подобное. Он неплохо подготовился к встрече с Кейко, поэтому и не торопился выкладывать главный козырь. Прямых улик против подозреваемой у Рассела не было и быть не могло, поэтому он и рассчитывал, что Кейко сама во всём признается. Филдингу оставалось лишь подтолкнуть её в правильном направлении.

— Для законопослушной гражданки, вы ведёте довольно активный образ жизни. Чего только стоят ежегодное посещение колоний, — начал Рассел издалека.

— А вот это уже вас не касается. Или словосочетание «свобода передвижения» ни о чём вам не говорит?

— Граждане Сатерлайта могут летать куда захотят и когда захотят, но лишь до тех пор, пока не нарушат закон. А вы его нарушили.

Не став спрашивать разрешения, Кейко присела за стол. Этот бессмысленный разговор начал ей докучать.

— Либо предъявите мне обвинение, либо отпустите. Или ваша болтовня считается самым страшным наказанием? — поинтересовалась она.

«Тебе весело, стерва? Ничего, сейчас будет грустно!» — со злорадством подумал Рассел, и сел напротив Кейко.

— Мне удалось пообщаться с одним из беглецов ещё до побега, и он рассказал любопытную историю про женщину, в руках у которой находится мощное химическое оружие. А ещё он сказал, что раны этой женщины заживают сами собой. Вам это ни о чём не говорит? — спросил Филдинг.

Кейко покачала головой.

— Зато мне это говорит о многом. Вы нарушили закон, запрещающий производство бионоидов, — подсказал Рассел.

— Прекратите нести всякий бред. Я за всю жизнь не нарушила ни одного закона.

— Молитесь, чтобы сканирование памяти подтвердило ваши слова.

Рассел ожидал, что Кейко побледнеет, и во всём признается, однако женщина осталась невозмутимой.

— Я хорошо знаю законы, агент Филдинг. У вас недостаточно улик, чтобы провести сканирование моей памяти.

— Беглец рассказал…

— А я говорю, что не имею ко всему этому никакого отношения. Таким образом, у вас есть лишь его слово против моего. Этого мало, чтобы заключить меня под стражу, так что не делайте хорошую минуту при плохой игре.

Рассел ударил кулаком по столу, и резко вскочил с места. Этот спокойный, местами даже снисходительный тон вывел его из себя. Мало того что эта двуличная докторша путалась с колониальным сбродом, так она ещё и пытается выставить его дураком!

— Я не могу упрятать вас за решётку, но я соберу все необходимые улики, и вы ответе по полной программе! — грозно проговорил Рассел.

— Удачи, — ответила Кейко всё тем же снисходительным тоном.

— Я ещё не закончил! — повысил голос Филдинг. — До тех пор, пока я не получу доказательства, вы будете содержаться под домашним арестом.

Кейко напряглась, не ожидая такого поворота событий.

— И если вы хотя бы подумаете о том, чтобы покинуть свой дом до окончания расследования, изгнание из Сатерлайта вам гарантировано!

Женщина никак не отреагировала на его речь, однако сжатые в кулаки руки выдали истинное состояние Кейко. Довольный тем, что последнее слово осталось за ним, Рассел кликнул конвоиров, и выдал им соответствующие распоряжения. Заглянув на склад, агенты получили электронный браслет с датчиком слежения, и заставили Кейко одеть его на правую руку. Убедившись, что браслет работает исправно, конвоиры отвезли Кейко домой. Однако заметив, что входная дверь открыта настежь, женщина почувствовала тревогу.

— Разве вы не закрывали за собой дверь? — спросила Кейко, заранее зная ответ.

Агенты переглянулись, и схватились за бластеры. Войдя в дом, конвоиры приказали Кейко остаться возле двери, а сами отправились на поиски взломщика. Остановившись напротив первого дверного проёма, агенты разделились: один из них пошёл на кухню, а второй — в гостиную. Едва только первый агент приблизился к кухне, выскочившая из-за дверного проёма Ева схватила его за шею, и отбросила назад, словно тряпичную куклу. Второй агент, не успевший отойти далеко, вскинул оружие, и уже собирался произвести выстрел, однако Ева ударила его ногой по колену, и сломало бедолаге ногу. Когда кричащий от боли агент неуклюже опустился на одно колено, Ева одним резким движением свернула ему шею. Испуганная Кейко попятилась назад, пока не упёрлась спиной в стену. Ева быстрым шагом стали приближаться к Кейко, но когда в спину ей угодил сгусток плазмы, вздрогнула, словно от мышечного спазма. Агент, которого она отбросила назад, ударился головой об стену, но сознание не потерял.

— Бегите! — прокричал он, и выстрелил обернувшейся Еве в грудь.

Крик агента вывел Кейко из ступора. Женщина пулей выскочила из дома, и побежала к аэромобилю, на котором её привезли агенты. Поднявшийся с пола агент успел ещё два раза попасть в Еву, прежде чем она до него добралась. Размашисто ударив агента по лицу, Ева опрокинула его на пол. Прежде чем агент успел подняться на ноги, Ева обрушила свою правую ногу на кадык бедолаги. Агент вздрогнул, издал сдавленный гортанный звук, и навсегда затих. Разделавшись с противником, Ева кинулась на улицу, однако уже было поздно — аэромобиль взмыл в воздух и умчался. Ева стиснула зубы, и ударила кулаком по стене, оставив на ней внушительную вмятину. Поняв, что упустила последнюю цель, Ева вернулась в дом. Порывшись в шкафу с одеждой, женщина заменила прожжённую плазмой куртку на лёгкую блузку, затем прошла в гостиную, уселась на диван, и прикрыла глаза. Перед приходом агентов Ева попыталась осмотреть содержимое компьютера Кейко, но не смогла обойти защиту. Потом она собиралась ознакомиться с содержимым видеофона, но заметив заходящий на посадку аэромобиль, проследовала на кухню, желая застигнуть Кейко врасплох. Теперь же, когда докторша скрылась, помочь в поисках беглянки мог только её видеофон. Придя к такому выводу, Ева открыла глаза, и проследовала в спальню Кейко. В отличие от компьютера, видеофон не содержал защиты от взлома. Просмотрев все входящие и исходящие сообщения за последний день, Ева обратила внимание на две последние строчки, в которых был прописан один и тот же адрес. Исходящее сообщение на этот адрес было отправлено ещё до стычки на вокзале. Входящее же было отправлено 20 минут назад. Недолго думая, Ева сделала ответный вызов, и после короткого, но содержательного разговора, узнала всё что хотела.

Убедившись, что за ней никто не гонится, Кейко первым делом избавилась от электронного браслета. Первым делом она хотела связаться с ООБ, и сообщить агенту Филдингу, что он был прав, но вспомнив настрой Рассела, и то, что он обещал наказать её по всей строгости закона, тут же передумала. Кейко не тешила себя иллюзиями, прекрасно понимая, что куда бы она ни пошла, Ева всё равно её отыщет. Последней надеждой беглянки был лаконий, и человек, которому она передала слитки. Этого человека звали Люк Дюбуа, и проживал он в блочном доме, находившимся в четырёх кварталах от жилища Кейко. Добравшись до дома, в котором жил Люк, Кейко посадила аэромобиль на крыше, и вышла на лестницу. Спустившись на шестой этаж, женщина постучала в дверь с номером 72. Услышав позади чьи-то шаги, Кейко резко обернулась. Открывший дверь Люк схватил Кейко за плечо, затолкал в свою квартиру, и захлопнул дверь.

— Что ты натворила? — сбросила Дюбуа, предварительно убрав руки.

— Я в большой беде. Только ты можешь мне помочь, Люк, — проговорила Кейко умоляющим голосом.

На лице Люка появилось выражение растерянности. Он считал себя добропорядочным гражданином, и, помогая беглянке, разыскиваемой ООБ, Дюбуа и сам рисковал попасть в чёрный список. С другой стороны, он и Кейко были хорошими друзьями, а хорошие друзья не предают друг друга не при каких обстоятельствах.

— Твои беды связаны с лаконием? — уточнил Дюбуа.