Положим, Голландия – вполне дружественное государство… да даже и по всем международным морским законам – «Херсон» не более как вооружённое торговое судно, под трёхцветным российским флагом и вымпелом правительственной компании. Значит, в любом нейтральном порту судно могло оставаться сколько угодно времени…
Капитан русского судна не думал, что голландцы будут чинить какие-то препятствия нахождению в их водах… но увы, кроме международного права – есть право сильного… Японский военный корабль вполне мог, нарушив суверенитет голландской колонии, прихватить «Херсон» прямо во время бункеровки.
Учитывая, что в районе Зондского пролива были, согласно сообщению захваченных на английском паруснике газет, замечены японские вспомогательные крейсера «Ниппон Мару» и «Гонгонг Мару», прорыв через него вызывал обоснованные опасения…
Оставались иные варианты – Малаккский пролив; путь вокуг Явы; путь между Новой Гвинеей и Австралией в обход Зондского архипелага; можно было вообще попытаться обойти Австралию с юга, через полярные воды…
Однако Тундерман Первый решился на прорыв по кратчайшему пути…
Приближение к земле Суматры ознаменовалось пусть небольшим, но повышением температуры воздуха – но самое главное, резко повысившейся влажностью… стояла душная, тягостная жара… В кочегарках сразу увеличилось число обмороков, чего не было даже в Красном море… потерявших сознание матросов отливали из ведра забортной водой. Для подкрепления сил добрый корабельный доктор велел выдавать по половине стакана красного вина…
К слову сказать, Валера своё вино не пил – относя Лене, которая в самом минимально возможном неглиже отлёживалась на жёстких нарах…
Тропические ливни не приносили облегчения – однако скрывали «Херсон» от встречных судов… только один раз пароход British – Indian Co, встретившийся поутру, быстро свернул в сторону и тут же исчез курсом на NO…
Было очень интересно: Куда идут? Как скоро будут в порту? Как скоро телеграф разнесёт по всему свету известие, что крупный русский лайнер идёт Малаккским проливом?
Около двух часов ночи прошли One fathoms bank, у которой фарватер сужался до пяти миль… теперь – только вперёд…
И – как только тропическое солнце выбросило первый зелёный луч из ультрамариновых пучин тропических вод… прямо на встречу появился небольшой, однотрубный, двухмачтовый пароход с ясно видимыми иероглифами у якорного клюза, неторопливо идущий себе шестиузловым ходом на Запад…
Вахтенный, лейтенант Остолопов, с бессмысленной надеждой произнёс:«Я думаю, может… китайский?»
Рулевой, боцманмат Осип Перебийнос, с досадой ответсвовал:«Кой чёрт китайский… вон на флаге – красная фрикаделька… япошка, Ваш Бродь!»
«Алярм!»
И резкие звуки обще-судовой тревоги выбросили из коек досматривавших последние сны русских матросов…
…«Кэт, чавой-то? Мы уже таки тонем или всё-же горим?»
«Спокуха, мать! Дыму не слышно, воды не видно, вроде не кренимся… может, за борт кто упал?»
… Застёгивая на ходу белоснежный китель, командир поднялся на мостик…«Да, точно японец… что же делать-то? Буквально в двух шагах – Сингапур, связанный прямым телеграфным кабелем с Токио… пропустим торгаша – он на нас наведёт крейсер… надо его остановить! Прикажите – „Большой сбор!“»
Засвистали боцманские дудки, и скоро вся команда, кроме вахты – выстроилась на шканцах…
«Товарищи моряки! („Не мог он сказать – товарищи моряки“ – пишет Взыскательный Читатель. Тем не менее – взято из воспоминаний моряка торгового плавания… так обратился капитан пассажирского парохода к своим матросам, когда узнал – что у них в трюме начинает гореть потихоньку бертолетова соль… )
Мы ведем, и мы обязаны довести наш „Херсон“ до родного порта! Однако – посмотрите вдаль – вы видите японское судно… сейчас – война. Море – не место для прогулок, и любой неприятельский корабль – есть корабль вражеский… если мы его не остановим – он донесёт о нас, и скоро все мы окажемся в японской тюрьме…»
Строй команды глухо зароптал…
«Молчать! Слушай мою команду! Дети мои! Вы – простые русские люди… но наша Родина внезапно, без объявления войны, подверглась нападению подлого врага. Предательски, в спину – были убиты русские моряки Тихоокеанской эскадры, предательски – захвачены наши товарищи с торговых судов… Неужели мы позволим, чтобы коварный враг смеялся и радовался? Вам за Россию – обидно?»
Из строя выступил седовласый боцман Мыкола Раздайбеда… снял бескозырку, перекрестился…
«Мабудь, Ваше Бла-ародие, усе так думають, шо Россыя нам мати… а шо, може, вломим пизды тем япошкам?»
«Спасибо, матросы… не сомневался в вас… слушай мою команду! Аварийные инструменты – ломы, топоры, лопаты – разобрать! Господа офицеры! Прошу Вас возглавить Ваши вахты! Будем швартоваться борт -о-борт с ходу! Аврал! Отомстим за „Варяг“!»
Через несколько минут на борту «Херсона» закипела бурная деятельность… мгновенно были разорены все пожарные щиты… завсегдатаи кабацких драк доставали припрятанные кастеты и матросские ножи… Те, кому аварийного имущества не досталось – расхватывали со шлюпок багры, отпорные крюки и даже тащили ручки от швабр… Кок раздавал с камбуза разделочные ножи и капустные сечки – умоляя:«Братцы, только с возвратом – а то весь рейс вы у меня одну кашу шамать будете!»
«Куда, куда? – Пассажирам вход воспрещён!„… на мостик вбежали бородатые, худые мужчины, с горящими адским огнём глазами… “Кэптайн… ми есть с Вами вместе! Дас ист буттем Вас помогайт! Ми есть коммандос, проклятий ингленд мало-мало либен резать…» «Да делайте что хотите!» «Данке шён, кэптайн, форверст, камераден!»
За левый борт вывалили на манильских тросах кранцы – для сбережения борта… из всех трёх труб русского корабля повалил густой чёрный дым – в топках горели дрова, обильно смоченные нефтью… («А что, уголь закончился?» -пишет Взыскательный Читатель. А как, по Вашему – топки разжигают? Не лучиной же!)
Заложив крутую дугу – «Херсон» мало-помалу набирал ход, быстро нагоняя японский пароход…
… Вахтенный штурман Накадзима Кобаяси с удивлением смотрел на странные эволюции длинноносых варваров… Сначала разминувшись с «Хиросима Мару», неизвестный – судя всему – пассажирский пароход теперь приближался с кормы…
«Интересно, что он делает, и зачем ему это надо?» – неторопливо подумал японец, рассматривая поднятый на стеньге неизвестного судна голландский флаг – отчего-то перевёрнутый…
Между тем неизвестный пароход приблизился настолько, что блеснувшее на его чёрном борту название, выведенное золотыми буквами – можно было разглядеть невооружённым глазом «Ксе-е-п-к-о-х»… (ХЕРСОН)
Выйдя на траверз «Хиросимы», «Ксепкох» вдруг резко изменил курс – нависая над ней своей высокой надстройкой… и тут по рубке торгаша хлестанул первый залп снятых с миноносцев митральез…
Зазвенели разбитые стёкла, полетели в разные стороны щепки – калеча не хуже пуль… а пули полудюймового калибра, попадая в жёлто-кожие тела японцев – оставляли огромные рваные раны…
Со стоном сминаемого металла соприкоснувшись планширем, высекая снопы соломенного цвета искр – «Херсон» навалился всем бортом…
«Полундра!!»
«Фан ундер – падает вниз!» – кричали петровские учителя, голландцы, предупреждая на саардамской верфи царственного плотника об опасности…
И как падало вниз – сметая всё на своём пути, тяжёлое дубовое бревно – так посыпались русские моряки на палубу японского судна…
В распахнутых на груди голландках, сквозь которые виднелась «морская душа» – тельняшка, русские с отчаянными, вгоняющими в ужас воплями – которые скоро сменились тяжёлыми сочными ударами – напали на японцев…
И скоро свежевымытая палуба японского угольщика была обильно забрызгана красным…
…«Dоn't shoot! I'm – Englishman! I'm not the Japanese! You don't dare to kill me!» – рыжий и конопатый «маркони» скорчился в углу радиорубки…
Вилли Штейн, по прозвищу «Лев», размахивая окровавленным тесаком, вожделеюще усмехнулся, а потом просто радостно оскалился:«О-о-о, вундербар! Англичанин – это очень хорошо! Дас ист фантастиш! Я так и знал, что встречу сегодня англичанина. Gott, bestrafe England!