А гости расступились, выстроившись у стен, чтобы освободить ему место. Юноши и девушки старались встать поближе, они боялись пропустить самое интересное, а кое-кто из гостей, оказавшихся за спинами других, не постеснялся взобраться на стулья. Даже маг Райзель поднялся вверх по лестнице. Я выпрямилась, сложила руки на коленях и собрала всю свою волю.

Скур был невысоким, тщедушным человечком, однако казался зловещим, когда надевал свою черную мантию. Он приготовился к демонстрации, и в зале воцарилась гробовая тишина. Маг не прибегал к помощи таинственных порошков или амулетов, не чертил мистических знаков и фигур. Эти деревенские штучки вызвали бы только насмешки у гостей дворца. Они знали, что Волшебство живет внутри человека, это результат его способностей и самодисциплины. Однако Скуру каким-то образом удалось сделать так, что его простые приготовления казались присутствующим исполненными скрытого смысла и необъяснимого могущества.

Говорят, кровь живших в далекие времена волшебников, мужчин и женщин, течет в жилах одних людей, наделяя их способностью прикоснуться к тайной сути Истинного, и отсутствует у других, лишая их этого дара. Как бы там ни было, Скур обладал тем, чего не имела я. Благодаря урокам Райзеля я сразу распознала в Скуре настоящего мастера.

Шаг за шагом я наблюдала за тем, как он добивается успеха там, где я постоянно терпела неудачи.

Сначала он закрыл глаза и сложил руки перед собой. Такие действия иногда необходимы, а иногда и необязательны — все зависит от способности концентрироваться. Его губы беззвучно выговаривали сложные слова — способ сосредоточиться. В первый момент тихо, а потом все громче он стал отбивать левой ногой неровный ритм. Если бы то же самое стал делать кто-нибудь другой, то выглядел бы просто нелепо. Маг королевы Дамии был похож на человека, который через несколько мгновений сможет разрушить дворец Императоров.

Очень медленно он разъединил ладони, начал разводить в стороны напряженные руки, осторожно, понемногу. И мы увидели волшебную энергию — не молнию или тусклое сияние, а скорее и то и другое одновременно. Красные, зеленые и снова красные вспышки метались между его руками.

А внутри появилось нечто.

Мне бы следовало догадаться раньше. Намеков было вполне достаточно, даже ребенок и тот все давно понял бы. Но королева Дамия оказалась слишком хитрой для меня.

Нечто становилось больше, приняло определенные очертания и глубину. С каждым мгновением образ увеличивался. Сначала это была всего лишь крошечная звездочка, потом она выросла до размеров голубя, затем ястреба. Однако это существо не было похоже ни на одну из известных мне птиц. Его глаза метали молнии, чешуя горела огнем. Из ноздрей вырывалось пламя.

Над головой Скура поднялся Дракон.

Я услышала крики страха и возгласы удивления. Захлопали двери — мужчины и женщины хватали детей и спасались бегством. Кое-кто из I гостей отступил к стенам, не сводя округлившихся от ужаса глаз с волшебной Сущности; иные принялись вопить, совсем как Бэнши.

Дракон был еще совсем маленьким. Но он парил в воздухе, хлопал крыльями — и рос! Напряженные руки Скура, сжатые кулаки и мерное притоптывание показывали, что он может создать Сущность такого размера, какого только пожелает.

Я смотрела на Сущность, и от любви и страха у меня сжималось сердце. Я вскочила на ноги, словно вдруг подумала, что могу воспарить рядом с ним, променяв свое человеческое обличье на его крылья. Он был для меня бесценен — прекрасное, поразительное, исполненное страсти существо, превосходящее Реальность, ослепительное и великолепное. И я вдруг поняла — мир без него станет бледным и бесцветным.

Он был моей судьбой.

Моя душа рвалась навстречу Дракону, но я понимала, что вижу невероятное. Маг Скур перешагнул границы известного и создал Истинное — не образ, а саму Сущность. Во всей Империи не осталось ни одного Дракона, образ которого мог бы сотворить Скур. Он явил миру Истинное и может по собственному желанию призвать его к себе или отослать прочь. А следовательно, он могущественнее самого Волшебства, любого мага или даже Императора.

А вдруг он просто создал образ Дракона, тайно появившегося в нашей Империи?

В это трудно было поверить. Слухи о таком Существе обязательно стали бы всеобщим достоянием. Какой-нибудь маг обязательно бы на него наткнулся, и все тут же принялись бы рассказывать друг другу об этом чуде. А с другой стороны — вдруг кто-нибудь из жителей Лодана, маг Скур или сама королева Дамия является Сущностью из рода Императоров? И обладает даром по собственному желанию принимать то или иное обличье? В таком случае это может оставаться в тайне, особенно если способность к Волшебству до последнего времени пребывала в скрытом состоянии. Хорошее объяснение хитроумным уловкам королевы Дамии, ее уверенности в себе, пропетой менестрелем балладе и хвастливым речам Скура во время обеда магов.

Как бы там ни было, Дракон, повисший над головой Скура и изрыгающий пламя, означал конец всем моим мечтам — и мне самой. Маг, способный создавать Истинное, достаточно силен, чтобы захватить Империю по первому своему желанию. А как насчет Сущности, скрывающейся среди придворных королевы Дамии — нет, в самой королеве, иначе разве могла бы она чувствовать себя спокойно рядом с тем, кто сильнее ее и, следовательно, представляет опасность?

Впрочем, сейчас меня это не волновало, я готова была смотреть на Дракона вечно. Пусть произойдет то, что должно произойти. Да будет благословенна минута, когда мне дано было увидеть столь неотразимую красоту, когда я стала свидетельницей, как великолепная Сущность ожила и расправила крылья.

Надо сказать, что гости, собравшиеся в зале, не разделяли моего ликования. Словно издалека до меня донеслись проклятия графа Торндена, правда, потом он неожиданно смолк. Искусство Скура представляло не меньшую опасность для правителя Набала, чем для меня. Я поняла, что Торнден требует от своего мага ответного действия. И Бродвик начал…

В зал ворвался ветер. Вскрикнув от гнева или тоски, я оторвала взгляд от ослепительного сияния Дракона. Многие гости с криками бросились прочь из зала: образ Истинного Ветра — вещь не из приятных. Но крики людей утонули в оглушительном реве воздушных потоков, да и Дракон громко хлопал крыльями, устрашающе рычал, изрыгал пламя, которое гудело, словно в огромной печи. Кто-то звал Райзеля, гости требовали, чтобы он вмешался. Люстры дико раскачивались на цепях, половина свечей погасла. Торнден рявкнул, приказывая Бродвику действовать более эффективно.

Дракон еще не достиг своего настоящего размера, и сила Ветра, вызванного Бродвиком, тоже не была предельной. Он мог создать настоящий ураган, способный сравнять с землей целые деревни и вырвать с корнем деревья в лесу. Но внутри стен дворца Ветру не развернуться в; полную силу. И все же он создавал такие завихрения в воздухе, что полет Дракона был прерван.

Скура сбило с ног; он лежал на полу лицом вниз. Мантия накрыла его неподвижное тело. Однако маг не потерял концентрации. Его кулаки выбивали нужный ритм — и Дракон продолжал расти. Очень скоро Бродвику придется создать настоящий ураган, чтобы остановить Сущность.

Мгновение спустя граф Торнден, спотыкаясь, двинулся вперед. Как могучее дерево, он не гнулся под натиском Ветра. Его огромные руки, сжимали рукоять меча — должно быть, он отобрал его у одного из придворных. Шаг за шагом он приближался к Скуру.

Если граф убьет мага королевы Дамии, он совершит ужасное преступление. И еще до наступления рассвета окажется в состоянии войны с Лоданом, а возможно, и с Ганной, поскольку ни один правитель не должен оставлять подобное убийство без отмщения. Даже Император не смог бы предотвратить такой конфликт. Неожиданно я подумала, что смерть Скура будет для меня спасением.

Однако я не хотела покупать свою жизнь ценой кровавой бойни. Поэтому одной лишь силой воли попыталась заставить Торндена остановиться.

И вдруг я заметила, что внимание графа сосредоточено вовсе не на Скуре. Размахивая клинком, он устремился на Дракона. Торнден собирался швырнуть свой меч, рассчитывая, что острая сталь пронзит грудь Сущности, пока она сражается с ветром Бродвика и не способна себя защитить.