Августо ехать отказался, зато с Энрике попросился Хуансито. И Энрике с удовольствием взял с собой мальчугана, к которому успел привязаться. С ноги Хуансито уже сняли лубок, но бегать ему еще запрещали, и он очень скучал, сидя дома.
Едва приехав в Арройо-Секо, они тоже увидели афиши «Олимпико».
Вот куда мы с тобой пойдем, — пообещал Энрике Хуансито. — Твой старый цирк превратился в театр.
Теперь Энрике понял, отчего такой взволнованной вернулась Милагрос — она не могла не побывать на представлении!
Но сначала Энрике отправился к старому другу Рамону.
— Хорошо, что ты приехал повидаться, — встретил его Рамон, — я ведь продаю свою гостиничку. Содержать ее у меня нет сил. Так что скоро подамся куда-нибудь из Арройо-Секо. Вот только куда, еще не решил…
Когда Катриэль взглянул из-за кулис в зрительный зал, то увидел сидящих в первом ряду Энрике и Хуансито. Сердце у него тревожно забилось. Что-то будет? Ведь, бродя по городу, он встретился еще и с Франсиско, работником из «Эсперансы», попросил его никому ничего не говорить, но..
Мариано собирался вернуться в Арройо-Секо, но не вернулся, потому что перед отъездом зашел в таверну пропустить стаканчик. Пропустил один, потом другой. И кончилось тем, что он пил и пил, переходя из таверны в таверну, просыпаясь в постели незнакомых женщин и понимая, что пути назад к Камиле у него нет.
А затем пил снова. И когда на окраине города загорелась больница, он, хоть и под винными парами, прибежал на пожар чуть ли не первым. Он искал себе в огне смерти. Хоть умереть по-человечески, если вконец загубил свою жизнь! И он кидался в самые опасные места, совершал настоящие чудеса, спасая от гибели тех несчастных, которых никто уже не надеялся спасти.
Верные своему журналистскому долгу, Пабло и Камила приехали на пожар, когда он был в самом разгаре. Узнав в редакции, что они на пожаре, вслед за ними также помчалась Лусия. И увидела, да, увидела собственными глазами, как Пабло обнимал Камилу на фоне огненного зарева. Больше никаких доказательств ей не нужно было.
Камила и Пабло тем временем включились в спасательные работы, и только к утру, когда опасность уже миновала, стали собирать материал для репортажа, расспрашивать, кто же больше всех отличился.
Все работники больницы единодушно указали на почерневшего от сажи мужчину, который едва держался на ногах от усталости.
— Всего несколько слов, — стали уговаривать его Камила и Пабло. — Назовите свое имя…
И тут Камила осеклась, узнав Мариано. С не¬вольным рыданием бросилась она к нему на шею:
— Господи! Нашелся! Я же искала тебя повсюду и не могла найти…
Но Мариано с какой-то странной, полубезумной улыбкой отстранил ее:
— Не прикасайся ко мне…
Его тут же подхватила под руку накрашенная разбитная девица.
— Конечно, ты пойдешь не с ней, а со мной, красавчик! Поработал, настало время повеселиться! Ты же не забыл, как славно мы с тобой веселились, правда?
И Мариано на глазах окаменевшей, растерянной Камилы ушел вместе с приставшей к нему нарумяненной кралей.
— Я понимаю, почему Мариано ударился во все тяжкие, — объявила, подходя к Пабло и Камиле, Лусия. — Хоть у продажной женщины, но он получает любовь, в какой ему отказала жена! Я сама видела, как вы обнимались здесь, на пожаре! — прибавила она с гневом и болью.
— Опомнись, Лусия, что ты говоришь? — изумился Пабло, недоуменно глядя то на жену, то на Камилу.
— Да! Да! Вы только подходили к горящей больнице, но и тут не могли удержаться, чтобы не обняться! Хватит! Я тоже ухожу от тебя, как Мариано. Наслаждайтесь своим преступным счастьем, изменники!
И Лусия уже бежала от них бегом.
— Это когда я чуть не подвернула ногу, а ты меня поддержал, — сообразила Камила.
— Выходит, Лусия считает, что мы влюблены друг в друга. Так вот из-за чего она воспылала такой страстью к работе! — наконец сообразил Пабло. — О Господи! Что же делать?
— Знаешь, что? — встрепенулась Камила. — Как это ни смешно, но в отношении Мариано и меня она в чем-то права. Прошу тебя, найди его и привези к нам домой. Тебе это будет удобнее сделать, чем мне. А я тем временем поеду к тебе и поговорю с Лусией. Постараюсь убедить ее, что она ошибается.
— Помогай тебе Бог, — со вздохом сказал Пабло, направляясь в ближайшую таверну.
Приехав, Камила застала Лусию собирающей чемодан. Маргарита стояла рядом, пытаясь отговорить дочь от необдуманного поступка.
— Поговори для начала с Пабло! Что бы ни случилось, вы должны все решать вместе, — внушала она дочери, но Лусия не слушала ее.
Увидев Камилу, она онемела от возмущения: — что нужно здесь этой бесстыжей воровке? Что еще она хочет украсть?
Зато Маргарита, едва взглянув Камиле в глаза, убедилась что была права, когда ни в чем не винила Пабло, и, удержав рванувшуюся к двери Лусию, сказала:
— Если ты во всем винишь Камилу, выслушай ее. Она неспроста пришла к тебе.
Лусия застыла с надменным лицом, а Камила устало и тихо проговорила:
— Сестричка, поверь, ни твой муж, ни я ни в чем не провинились перед тобой. Пабло любит только тебя. А я люблю своего Мариано, — рыдание прервало ее слова, но она справилась с собой и договорила, — что бы он ни творил, как бы ни поступал! Если ты сейчас покинешь этот дом, он опустеет навсегда. Пожалей своего Пабло, он в отчаянии!
Лусия стояла опустив глаза, но, взглянув на Маргариту, Камила поняла, что и у нее, и у Пабло здесь есть союзник и адвокат. Затем, попрощавшись, ушла.
Маргарита не торопилась с уговорами. Сказанное Камилой должно было дойти до сердца Лусии. Когда пришел Пабло, она оставила их одних. Пабло бросился к жене, обнял ее.
— Я люблю тебя, одну тебя, без тебя я умру, моя любовь, мое сокровище, — шептал он, пытаясь ее поцеловать.
Но Лусия упрямо отворачивалась от него.
— Уходи! Уходи! — твердила она.
И когда он в отчаянии бросился к двери, внезапно кинулась за ним:
— Нет! Не уходи! Я люблю тебя!
И впервые после долгих дней прильнула без ревнивых мыслей к груди того, из-за которого так страдала.
Пабло выполнил свое обещание и привез Мариано домой. Он даже дождался возвращения Камилы и передал его с рук на руки Камила бросилась к Мариано. Она во всем винила себя.
— Это я, я довела тебя до этого ужаса, — твердила она. — Прости меня, прости! Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты поверил в мою любовь. Не уходи больше! Я все поняла. Ты будешь счастлив в нашем доме.
И Мариано упал на колени перед своей Камилой, пряча слезы в складках ее платья.
На следующий вечер Камила с Мариано приехали к Пабло и Лусии.
— Мне придется отказаться от работы в газете, Пабло! — сразу же начала Камила. — У меня ведь и в школе много забот. А раз вопрос ставится так — работа или муж, то я выбираю мужа. Без Мариано я не могу даже писать. Мы с ним так нужны друг другу!
— Мне жаль, Камила, потерять такого сотрудника, — ответил Пабло. — Но я тебя понимаю и не смею удерживать. Однако надеюсь на тебя в качестве автора. Как автор ты ведь можешь работать и дома!
— На автора ты можешь рассчитывать! — смеясь, ответила Камила.
— А ты, если можешь, прости меня, сестричка, — тихо сказала Лусия, и ее просьба была самым дорогим для Камилы подарком.
Глава 28
Убедившись, что Катриэль жив, Франсиско понял: в руках у него ключ к сундуку с деньгами. И он собирался немедленно отпереть его, чтобы золото потекло к нему рекой. Он ведь видел, как Августо держится за хозяйку, вцепился в нее прямо мертвой хваткой, а значит, ни в чем не откажет и ему, Франсиско!
Возлюбленная Франсиско, Хасинта, оказалась куда боязливее его. Когда он рассказал ей о своей удаче, она тут же сказала:
— Бери как можно больше, и — смываемся!
— Вот еще! — самодовольно отозвался Франсиско. — У меня в запасе не одна тайна, на которую Августо не пожалеет монет. Нам с тобой некуда торопиться. Выжмем его как лимон, а потом уж решим, что делать.