Так вот, абориген, в руки которого попал усилитель, голыми руками смял кольцо в бесформенный комок и начал левитировать[1].

Свидетели этого полета потом потрясенно комментировали визуальную запись события на Совете Старейшин. Изучение этого аборигена выявило в его генотипе некие отклонения, которые отсутствовали и у его соплеменников, и у пришельцев. Осталось загадкой, каким образом возникла данная генетическая аномалия. Ученые обследовали образцы генного материала по всей планете, но не нашли ничего подобного. Обследованию были подвергнуты поголовно все контролируемые аборигены. Анализ полученных данных подтвердил наличие единого предка обитателей Земли и Марса. Но особую озабоченность Старейшин вызвал тот факт, что устойчивый генотип новой расы изменялся, порождая неожиданные аномалии. Так, на другом континенте был обнаружен обладатель генетического кода, который мог воздействовать на молекулярную структуру усилителя биополя. Он не мог воспользоваться устройством, но превратить его в кусок никому не нужного металла был в состоянии. Если бы появился общий наследник обладателей столь необычных свойств, могуществу этого человека не было бы предела. Он смог бы, обладая практически всеми возможностями пришельцев, лишать их этих возможностей.

Эта тревожная новость имела и серьезное положительное зерно. Если бы такой человек появился, он смог бы стать богоподобным лидером, способным заставить землян из поколения в поколение трудиться по преобразованию собственной планеты, благоустраивая ее для пришельцев.

Оммм, будучи руководителем центральной базы на Тибете, сразу собрал лучших специалистов для создания ВОЖАКА. Так про себя он называл будущее существо. Срочно были изолированы особи с необходимыми отклонениями. Начались масштабные эксперименты по их скрещиванию. Старейшины согласились с доводами руководителя Тибетской базы и поддержали проведение экспериментов, но столетия проходили, а результата не было. Более того, от поколения к поколению признаки затухали.

Стало ясно, что необходим другой подход. Моделирование ситуации с помощью объединения Центральных вычислителей дало обнадеживающие результаты — если правильно направлять ход событий, то за 60 000 земных лет можно получить искомое существо с необходимым набором свойств. Естественное течение событий исключалось. Был разработан ситуационный план процесса, по истине, планетарного масштаба. Предполагалось, что ключевые события будут инициироваться попаданием в руки конкретных людей специальных устройств. Они, наделяя своего владельца сверхспособностями в той или иной сфере, направят его деятельность в нужном направлении. Эти устройства планировалось сделать на основе технологии, применяемой для усилителей биополя. Владельцы предметов станут «центрами силы», их воля и поступки приведут огромные массы землян в движение. Краткие периоды благоденствия, перемежающиеся войнами, в кровавых сражениях которых будут погибать миллионы, создадут условия для более интенсивного естественного отбора. Страдания одиночества и вспышки взаимной любви. Рождения и смерти. Вереница событий должна быть подобна огромной реке, в стремительном потоке которой сформируются причудливые человеческие судьбы. Этот бурлящий управляемый хаос мириадов жизней должен будет породить только одну, способную заставить человечество превратить свою планету в ледяное подобие марсианской прародины Оммма.

Когда на суд Совета Старейшин была представлена визуализация модели этого процесса, даже холодная, лишенная эмоций сущность Оммма была потрясена масштабностью проекта.

Пролог. Часть 2

22:25. 29 октября 1929 года. Москва. Конспиративная квартира ОГПУ в районе Арбатской площади.

Яков Блюмкин[2] открыл глаза. Тяжело просыпаться после своего собственного расстрела.

— Интересно, после расстрела у всех так болит голова, — мысли ворочались с трудом. Успокаивало только то, что его пребывание в Преисподней для него начиналось в огромной постели. Шелковые простыни были измазаны красным и коричневым гримом, в котором он ходил последние дни, когда его водили по коридорам Внутренней тюрьмы на Лубянке.

Складывалось впечатление, что он жив и жив «неплохо».

Рядом с кроватью, в глубоком кресле, вытянув скрещенные ноги с неизменной папиросой в руке, сидел Вячеслав Рудольфович[3].

— Яков Григорьевич, я думаю, что вы достаточно отдохнули. Пора вставать. На сборы у вас только час. Самолет вылетает в 4 утра. Днем будете уже в Барселоне. Ваш объект — Хайме Рамон Меркадер дель Рио[4]. В Барселоне поставите задачу этому Рамону — убийство Лейбы[5]. Зная Ваши гипнотические способности, товарищ Сталин считает, что эта архиважная задача Вам по плечу. Под гипнозом нацелите объект на поиск и убийство Троцкого. Идея убить Льва Давидовича должна у него возникнуть после того, как он услышит кодовое слово. Это не должно произойти прямо сейчас. Пусть Старик еще поживет. Мы не выяснили все его контакты и здесь, и с американскими финансовыми кругами. Слово прошу выбрать такое, чтобы этот испанец не мог его услышать прежде, чем его произнесет наш человек. Детальный инструктаж и специальное оборудование получите в самолете и после операции вернете его тому же человеку, от которого его получили. Подчеркиваю — из рук в руки.

Менжинский замолчал, глубоко затянулся и торкнул папиросу в хрустальную пепельницу, окурки и пепел из которой были рассыпаны по всему журнальному столику.

Глава ОГПУ вышел и вернулся, когда уже Яков, умывшись, одевался в скромно-дорогую твидовую пару.

— Яков Григорьевич, разносолов не будет. Чай и бутерброды. Все уже готово. Покорнейше прошу, наденьте пальто, кушать будем на балконе.

Это могло прозвучать неожиданно, но Якову было не привыкать.

Когда они устроились на широком балконе, с которого хорошо просматривалась Арбатская площадь, Менжинский сам разлил из чайника крепко заваренный чай в хрустальные стаканы в подстаканниках. Пододвинул один Блюмкину.

— Где мы, Вячеслав Рудольфович? — Яков не мог справиться с голодом и жадно набросился на бутерброды с колбасой (во Внутренней тюрьме разносолов не полагалось).

— Там, где Вам будет трудно встретить знакомых, несмотря на то, что Вы в столице человек более чем заметный.

Блюмкин самодовольно усмехнулся, но ничего не ответил.

— Яков Георгиевич, покорнейше прошу отнестись к заданию со всей серьезностью.

Это его «покорнейше прошу» всегда напоминало Блюмкину, что его шеф из «бывших», — да и «Железный Феликс»[6] был благородных кровей, — почему-то пришло ему на ум. — Ох, напомнит Коба[7] тебе, Вячеслав Рудольфович, об этом когда-нибудь, — с сожалением подумал «расстрелянный».

Как будто подслушав его мысли, глава ОГПУ отхлебнул чаю и проговорил:

— Партия поручает тебе задание особой важности. Подчеркиваю — особой. Как, кем и, главное, на какие средства мы уничтожили российскую буржуазию и построили первую в мире социалистическую республику не мне тебе рассказывать.

Здесь, на свежем воздухе, Менжинский перешел на «ты», видимо, «стреляный воробей» побаивался «прослушки», которая могла быть установлена в помещении.

— Человеческая память — опасная штука. Пока на человека наброшена узда, он помалкивает и старается забыть то, что знать опасно. Но стоит ослабить над ним контроль, как из людей выливается не только то, что реально было, но и то, что породило их богатое воображение. Поверь, приходит время, когда не только такие «обиженные», как Троцкий, начнут на каждом углу «трезвонить» о наших друзьях по обе стороны Атлантики. Многие из тех, кто сейчас комфортно угнездились в роскоши огромных кабинетов, обвешанные орденами, в пылу борьбы за власть начнут, обвиняя друг друга, трепать языками о том, что знают. А знают они мно-о-го. Этого допускать нельзя. Конечно, Республика устоит, но великое здание Коминтерна рухнет в одночасье, и все нынешние друзья, на которых опирается вся наша агентурная сеть, превратятся в заклятых врагов. Нет ничего горше, чем утерянные иллюзии. А вера в то, что революционный дух позволил обездоленному голодному пролетарию одним булыжником в руках победить «Гидру мирового империализма» с ее танками, броненосцами и самолетами, еще долго будет собирать под наши знамена энтузиастов.