Не подозревая об этом, Ричард расслабился. Теперь, когда путешествие началось, он вдруг почувствовал какое-то умиротворение. Судьба подхватила его и уверенной рукой направила далеко-далеко.

Вскоре экипаж покинул пределы города и теперь ехал по широкой дороге, ведущей к южному побережью Великобритании. Движение на тракте было оживленным, поэтому человек на кауром коне, обогнавший экипаж, не привлек внимания его пассажиров. Впрочем, воротник всадника был поднят так высоко, а шляпа надвинута так низко, что разглядеть его было невозможно.

За приятной беседой молодые люди не заметили, как пролетел день. К вечеру экипаж остановился у порога гостиницы «Корона» в Бейзингстоке. Это было единственное в графстве достойное пристанище для приличного путешественника. Отсюда до Саутгемптона оставалось около тридцати миль, и сделать остановку в «Короне» было решено еще в Лондоне.

Ричард опустошил карманы и оплатил два номера последними наличными. К счастью, ужин и завтрак оказались включены в счет, чем не замедлили воспользоваться искатели приключений и с аппетитом поужинали. Так закончился первый день путешествия.

С первыми лучами солнца Ричард нетерпеливо растолкал сонного возницу, пока его спутница руководила на кухне сбором корзины для пикника. Еще с вечера они условились не оставаться на завтрак и перекусить в дороге. Им не терпелось попасть в Саутгемптон. По словам возницы, оставшаяся часть пути должна была занять пять-шесть часов, если не польет дождь и не развезет дорогу.

Между тем, от вчерашней хорошей погоды не осталось и следа. С утра небо затянули низкие серые тучи, в воздухе запахло сыростью и прелой листвой. Путешественники тоже приуныли. Ричардом вновь овладели сомнения. Он мрачно размышлял о том, не поторопился ли с отъездом из Англии и не придется ли ему пожалеть об этом.

Лизи, в свою очередь, грустила о покинутом доме и оставленной позади беззаботной юности. Вдруг с отчетливой ясностью пришло понимание, что жизнь ее уже никогда не будет прежней. Появление в ней мастера Пустельги и этой удивительной каракатицы навсегда перечеркнули прошлое. А будущее оставалось неведомым.

Ближе к десяти часам начали сбываться прогнозы кэбмена. Пошел дождь, превращая утоптанную дорогу в густое болотистое месиво. Возница старался держаться по центру тракта, чтобы ненароком не сползти в канаву, но встречные экипажи придерживались той же стратегии. В результате им несколько раз приходилось опасно маневрировать, рискуя перевернуться и сломать себе шеи. К счастью, в такую погоду многие спешили укрыться под крышей, поэтому дорога по большей части оставалась свободной. Экипаж медленно приближался к Саутгемптону.

По мере приближения к городу дорога стала лучше. Ричард, который уже начал побаиваться, что рано или поздно ему придется выбираться из повозки и выворачивать из грязи застрявшие колеса, облегченно вздохнул. К полудню впереди показались островерхие крыши Саутгемптона. Лошади пошли бодрее, почуяв близкий отдых. Повеселел и продрогший на облучке возница — с его места донеслось тихое гудение, которое человек с живым воображением мог принять за песню.

Ричард постучал в переговорное окошко.

— Правьте сразу в порт, — велел он.

Кэбмен, не прерывая пения и даже не повернувшись, покивал.

Дорога стала оживленной, словно Трафальгарская площадь в воскресный день. Словно по волшебству, ее наполнили экипажи, телеги, почтовые кареты, всадники и пешие путники. Один раз кэбу пришлось остановиться, чтобы пропустить целую вереницу подвод, груженных углем. Торговое сердце Южной Англии, крупнейший порт страны, Саутгемптон притягивал к себе тысячи людей всех сословий и профессий.

В этой разношерстной, почти ярмарочной толпе всадник на кауром жеребце легко остался незамеченным. Он поджидал кэб на въезде в город у придорожного трактира, расположившись так, чтобы видеть каждого, прибывающего по северному тракту. Всадник пропустил кэб с путешественниками и на почтенном расстоянии последовал за ним. Дождь не был ему помехой, непромокаемый плащ надежно защищал от сырости, а широкие поля шляпы не только скрывали лицо, но и спасали от ветра.

Экипаж въехал на территорию торгового порта в три часа пополудни. В обе стороны, насколько хватало глаз, простирались бесконечные пирсы с причаленными судами. Чтобы не блуждать до утра в поисках нужного корабля, кэбмен окликнул сутулого докера:

— Где тут пришвартована «Виктория», приятель?

— У тридцать седьмого причала, — махнул рукой грузчик.

Экипаж двинулся в указанном направлении и вскоре подъехал к указанному месту. Крупный трехмачтовый барк «Виктория» тяжело покачивался на волнах. С палубы к причальным кнехтам тянулись толстые канаты. Паруса были спущены, и опасения Ричарда, что корабль уже готов к отплытию, рассеялись. Устраиваться впопыхах, не закупив снаряжение, очень не хотелось.

На палубе было шумно и суетно. Матросы и докеры, переругиваясь, таскали в трюмы тюки и ящики с грузом. Кто-то особенно горластый, перекрикивая даже боцманскую дудку, угрожал содрать живьем шкуру с «нерасторопного сукина сына Джеки».

Ричард подал руку спутнице, и молодые люди подошли к сходням. Здесь стоял раскладной столик с разложенной на нем огромной бухгалтерской книгой. За столом на крошечном стульчике сидел пожилой человек с длинными усами и в костюме офицера торгового флота. Офицер тыкал карандашом в каждый тюк, пронесенный мимо него, и делал пометку в книге.

— Мне нужен капитан, — обратился Ричард к сидящему.

— Я капитан, — не повернув головы, ответил офицер. — Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… Итого… Сто двадцать четыре.

Он поставил в книге три галочки, подвел под ними черту, написал несколько цифр и отложил карандаш. Только теперь он поднял глаза на Ричарда.

— Слушаю! — сказал он слегка раздраженно.

Стоило капитану прекратить считать, как погрузка, словно повинуясь движению дирижерской палочки, замерла.

— Меня зовут Ричард Дрейтон, и я хочу купить у вас две каюты до Матади. Для меня и… — Ричард замялся. Только сейчас он понял, что не решил, как представить Лизи. Незамужняя дама, путешествующая одна, никак не вязалась с понятиями современной морали, но назвать ее своей женой даже для конспирации он не решился. К счастью, за мгновение до того, как пауза затянулась и стала подозрительной, на выручку ему пришла сама Лизи.

— И для меня, — мило улыбнувшись, сказала она. — Я сестра мистера Дрейтона, Элизабет.

— Бернар Этвуд, мисс! — моряк поцеловал протянутую ручку. — К вашим услугам. Каюты, говорите? Леди я готов предоставить собственную каюту!

При этих словах Лизи потупила глазки и сделала реверанс. Капитан довольно улыбнулся, одернул китель и покрутил ус.

— Мистера Дрейтона, надеюсь, устроит обычная пассажирская каюта?

— Вполне устроит, — согласился Ричард. — Когда отплытие?

— Завтра в девять утра.

Путешественники переглянулись. Это означало, что, как бы они ни устали, за деньгами и снаряжением придется отправляться прямо сейчас.

— Прикажите перенести вещи в каюту мисс, — попросил Ричард. — Нам нужно наведаться в город.

— Уолт! Джеки! — выкрикнул Этвуд. — Разгрузите кэб. Вещи в мою каюту. И пусть перенесут мое барахло в кубрик.

Появились два матроса. Один из них оказался громилой шести футов ростом с надорванным ухом и злобными маленькими глазками, Второй был его полной противоположностью — щуплый и со смешинкой в глазах.

— Давай, Джеки, не спи! — прикрикнул здоровяк, хотя его напарник довольно ловко вскарабкался на крышу кэба и уже принялся сноровисто развязывать веревки, которыми крепился багаж. Голос у громилы был грубый и сильный — именно он несколько минут назад угрожал разделаться с Джеки.

Ричард подавил раздражение — он не любил шумных и скандальных людей. Оставаться и дожидаться разгрузки было бессмысленно, под надзором Этвуда с вещами ничего не могло случиться. Молодые люди отправились в город.

Остановленный сразу у портовых ворот кэб довез спутников до местного представительства Королевского Банка. Там Ричард предъявил клерку письмо от своего лондонского банкира, и не прошло и пяти минут, как управляющий лично пригласил столичного гостя в свой кабинет. А спустя еще десять минут путешественники покинули банк с крупной пачкой ассигнаций и увесистым мешочком золотых соверенов.