— Послушай, Азельда, тебе незачем ерепениться. Ты знаешь, что произошло сегодня днем. Боюсь, что на этом твоей свободе пришел конец. Я очень занят. Не тот путь — так другой!

Он снял шляпу и расстегнул пальто. Она все еще казалась спокойной и, прислонясь к стене, удивленно разглядывала его, хотя в глубине души смертельно боялась Каллагана.

— Я надеюсь, тебе понравился визит к моему другу Дарки? Это я затеял твою вчерашнюю встречу с Менинуэем в «Серебряном Бору», и с единственной целью… Пока он трепался там с тобой, я обыскал твою квартиру — это было нелегко, Азельда, — и нашел то, что искал. Я нашел записку, которую ты отпечатала Щенку в прошлую субботу. И нашел «Эсмеральду» в земле под цветком. Ну, этого хватит?

Азельда тяжело дышала. Каллаган видел, как под шелковым кимоно шевелились ее груди.

— Пройдем-ка в твою прекрасную гостиную. Может быть, у тебя найдется что выпить. Я хочу поговорить с тобой, Азельда, и дать тебе небольшой дружеский совет… — В его голосе звучала доброжелательность. — Ты в тяжелом положении, но можешь его облегчить.

— Я не стану разговаривать с тобой, — медленно произнесла Азельда. — Я ничего не боюсь.

— Крыса! Ты всего боишься и знаешь это лучше меня. Самое плохое в делах с вами, женщинами, то, что вы ведете себя как дети. Вы эгоистки. Никогда не смотрите в лицо фактам, а пытаетесь спрятаться от них. Ты никогда не знала, что такое настоящая любовь.

Азельда засмеялась. Но смех ее звучал совсем не весело.

— Ты не понимаешь, что для тебя все кончено, — продолжал Каллаган. — Поэтому, когда красивый парень появился возле тебя и тебе сказали, что у него есть деньги, ты согласилась помочь вытянуть их из него. Ты глупа и не знаешь, что такое перекрестный допрос. Из тебя вытрясут все, и даже душу — все, чего у тебя даже в мыслях нет. Эх ты, Азельда! Если бы ты была умнее, ты поняла бы, что он любит тебя.

— Я не боюсь тебя, — слабо возразила Азельда. — Я ничего не боюсь.

Каллаган достал портсигар и выбрал сигарету. Его глаза не отрывались от лица Азельды.

— Да? — усмехнулся он. — Ладно, я думаю, это все, — Голос его звучал очень мирно и дружелюбно. — Прости, что я пришел сюда так поздно. Но я сказал Дарки, чтобы он отпустил тебя в двенадцать часов. Надо было успеть повидаться с тобой. Завтра я буду занят. Надо еще увидеться с Джиллом Чарльстоном и Хуанитой, а то они в субботу уезжают…

— Что? — Голос Азельды звучал хрипло.

Каллаган с изумлением посмотрел на нее.

— А разве ты не знаешь? Разве ты не знаешь, что Джилл и Хуанита улетают в субботу в Париж? Они собираются там пожениться. Я купил Хуаните брошь с бриллиантами.

— Боже мой! — закричала она. — Ты лжец! Я не верю тебе, трепло!

— Это твое дело, Азельда. Ты считаешь, что в состоянии удержать такого мужчину, как он? Я сказал тебе правду. Они улетают в субботу. Он держит это в секрете, но мне рассказала Хуанита. Она сказала мне потому, что надеется вызвать во мне ревность. Но я не дурак, чтобы связываться с ней.

— Я не думала, что она втюрилась в тебя. Я думала…

— Это он хотел заставить тебя так думать, — мягко сказал Каллаган. — Но думай впредь сама.

Он улыбнулся.

— Так как насчет выпивки, Азельда? И насчет спокойной беседы?

Он достал из кармана записку, которую напечатал у Братца Генни.

— Вспомни Келлса. Это был мой парень. Помнишь нашу ссору в «Желтой Лампе»?

Она кивнула. Говорить она не могла.

— Келлс был в Фаллтоне, — продолжал Каллаган. — В Грин-Плейс. И кто-то застрелил его. Когда Монти убивали, он держал в руке плавки. Он был умным человеком и, падая, почти мертвый, успел подвернуть руку с плавками под себя, — Он помолчал немного. — Я думаю, ты догадываешься, кто это сделал. Я даже напечатал от твоего имени письмо Грингаллу в Скотланд-Ярд… Ты пишешь, что знаешь о смерти Келлса и о том, кто его убил. Я пошлю его Грингаллу завтра утром.

Он раздавил сигарету о металлический кончик зонта.

— Ты многое можешь облегчить для себя, Азельда. Тебя обманули, и ты это знаешь. Я не блефую. Я еще раз говорю тебе, что Хуанита и Чарльстон собираются пожениться в Париже в субботу… смотри! — Он достал из кармана коробку с брошью. — Это мой подарок Хуаните. Прекрасная вещица, не так ли?

Азельда отвернулась и зарыдала. Каллаган закурил новую сигарету и, прислонясь к стене, молча ждал. Вскоре она снова повернулась к нему. Ее глаза были красными, но сухими — сущая дьяволица.

— Хорошо, я скажу, — заговорила она.

Каллаган вздохнул. Она провела его в гостиную.

— Я оставил немного бренди в бутылке возле твоей постели. Думаю, тебе надо выпить.

Она неуверенно направилась в спальню.

— Вымой стаканы, Азельда, — крикнул ей вслед Каллаган. — Я ненавижу бренди с привкусом губной помады.

ПЯТНИЦА

Глава 13

У дамы есть голова на плечах

Каллаган позавтракал у Хатчетка и вернулся в контору только в половине третьего. Пять минут спустя ему позвонили от «Селби, Рокс и Уайт». Говорил Селби.

— Мистер Каллаган, я был бы рад, если бы вы зашли повидаться со мной. Есть кое-что важное в связи с известным вам делом, действительно очень важное.

— В самом деле? — отозвался Каллаган. — Что-нибудь интересное?

— Очень интересное. Но не думаю, что стоит говорить об этом по телефону. Вы сможете приехать?

— Через десять минут буду у вас.

Каллаган бросился к лифту, даже не взяв шляпу. Такси доставило его к конторе «Селби, Рокс и Уайт» за семь минут. Он влетел в кабинет Селби.

— Так что за новость у вас? — уже от двери спросил детектив.

— Сейчас, мистер Каллаган, — кивнул ему Селби. — Но я могу вам сказать и много и мало. Моя клиентка дала мне определенные инструкции.

— Понимаю. Миссис Ривертон снова раздражена!

— Ну… — протянул Селби. Он откинулся на спинку кресла. — Возможно, вы уже имели случай убедиться, что мы неверно судили о миссис Ривертон. Думаю, она гораздо умнее, чем мы предполагали. Сегодня утром я виделся с ней. Короче говоря, за последние несколько дней она сумела сориентироваться в весьма трудных обстоятельствах. Представьте себе мое удивление, мистер Каллаган, когда она сегодня утром сообщила мне, что сама была на «Сан-Педро» в ту ужасную ночь и что вы осведомлены об этом. Она твердо заявила мне: в ближайшие двадцать четыре часа у нее будут настоящие, доказательства того, что Уилфрид Ривертон убил Рафано в порядке самозащиты.

Каллаган кивнул. Он начал улыбаться.

— Я бы хотел вам сказать, — продолжал Селби, — что поражен вашим недоверием. Когда я видел вас здесь последний раз, вы изумили меня, сказав, что Уилфрид Ривертон не стрелял в Рафано. Честно говоря, в это трудно было поверить, но я не стал интересоваться подробностями, считая, что вы бережете их для суда.

Селби замолчал.

— Продолжайте, — обратился к нему Каллаган. — Я слушаю.

— Нужно заметить, — вновь заговорил Селби, — я не говорил миссис Ривертон о том, что вы мне рассказали. Во-первых, потому что не хотел возбуждать в ней фальшивых надежд, а во-вторых, я не думал… — Селби улыбнулся, — что вы можете оказаться правым.

— Понимаю, — отозвался Каллаган.

— Я уже достаточно давно работаю юристом, мистер Каллаган, и, думаю, имею право сказать, что за всю свою жизнь не сталкивался с делом, в котором улики против обвиняемого были бы столь очевидны, как в случае с Уилфридом Ривертоном. Теперь, размышляя над этим — особенно после разговора с миссис Ривертон, — я склонен думать: даже если вы уверены в своей версии, мы оба должны быть убеждены, что у нее под ногами твердая почва, — иначе нам не устоять перед обвинением.

Каллаган кивнул.

— Вы хотите сказать, что, по вашему мнению, можно разработать новую линию защиты. Вы предлагаете сделать это мне, и как можно быстрее. А если от этого отказаться, то дела могут обернуться еще хуже. Что ж… вы имеете право на собственное мнение.