Действовать пришлось быстро. Еще неизвестно, точно ли это самодеятельность одиночки и не нагрянет ли сверху подкрепление. Армана стащили с постамента и уложили на пол, на покрывало, найденное в кладовке. Там же нашлись штаны и прочая одежда, снятая с пленника. Аврора утверждала, что ушастому требуется время, чтобы прийти в себя, а значит, придется ждать. Вытащить его из города Повелевающих в бесчувственном виде все равно нет никакой возможности.

Будущий торговец парчой Лусьен Бринна оказался неплохим знатоком по части строительства баррикад. Он соорудил на потайной лестнице такую замысловатую конструкцию из ведер, швабр и другого подручного материала, что теперь гвардейцы и даже маги вряд ли сумели бы проникнуть сюда бесшумно. Дорлан прибавил пару заклинаний, и строительство заслона сочли законченным. Теперь осталось допросить живого пленника.

Связанного по рукам и ногам юнца водрузили на ту самую плиту, где недавно лежал эльф. Инструменты некроманта тоже никуда не делись, и Дорлан, в основном из-за роста и прочих достоинств вышибалы, принялся изображать "злого сыщика". Перебирал многочисленные ножи, задумчиво вертел в руках какую-то гадость вроде огромного штопора, вслух прикинул, куда будет ее вкручивать, если кое-кто откажется сотрудничать со следствием. В подробностях сулил такое светлое будущее разным частям тела "подозреваемого", что тот перестал изображать безразличный ко всему предмет интерьера и начал бросать на собравшихся отчаянные взгляды.

Но применять пытки не пришлось. "Добил" пленника добрый сыщик Флур. Восьмой помощник министра, с виду дружелюбный, к тому же с перевязанной рукой, умудрился внушить жертве что-то вроде доверия и панического ужаса одновременно. Он предложил смилостивиться над мальчишкой и просто отдать его своим, пусть те по уставу Темной гильдии сами разберутся.

– Нет!!! – заверещал "мажонок", – Все скажу, только не к ним!

Вдохновенным рассказом заслушались все. Про особые заказы, приносившие сказочный доход, про тщеславие, одолевшие наставника – не каждому темному магу под силу работать с таким особенным материалом, как эльфы или другие существа, еще более неподатливые к темной магии. И про то, как напали на Армана, как эльф успел ответить заклинанием и сломал некроманту ногу (действительно, распухшая нога у покойника держалась в особых тисках), но вдвоем темные все-таки справились с ушастым. Кажется, ученик даже гордился своим учителем – прямо герой некромантского фронта, сам в гипсе, а будущего зомби не бросил. Напоследок мальчишка выдал нечто совсем неожиданное:

– Ага, как же, застали бы вы нас здесь, если бы мы не проторчали в библиотеке, пока порядок наводили. И не прошли бы вы сюда так запросто, если бы не напасть. Всё рассыпается, даже охранные заклятия…

– Какая еще напасть? – насторожился Дорлан.

– Вам не понять, ваша магия тупая!

– Да что ты говоришь!

Юноша не заметил сарказма и продолжал рассказывать:

– Три дня, как это в Гильдии заметили, переполошились. Заклинания не работают, как раньше, силой стало трудно управлять…

– Поэтому ваши так суетятся? И гвардия не церемонится?

– Да, был приказ насчет подозрительных. Никто ничего не понимает, и все боятся…

Продолжать допрос не имело смысла, больше ученик ничего интересного не знал. В награду за откровенность ему посулили щедрую награду – если эльф и остальные сумеют невредимыми добраться до посольства Эль-Антеамона, мальчишку отпустят на все четыре стороны.

Арман медленно приходил в себя. Открыл глаза, с трудом осмотрелся и отчаянно смутился. И вовсе не из-за того, что лежал на полу, завернутый только в обрывок старого покрывала. Настя с удовольствием пристыдила бы ушастого еще больше, но она не любила издеваться над больными и убогими.

На захваченной территории обнаружилось много интересного, даже пригодного в трофеи, но сам Дорлан хоть и рылся в некромантском имуществе с неприличным азартом, остальным запретил брать в руки что попало.

Настя осмотрела зал, сияющие под потолком лампы, способные яркостью посрамить электричество, новенькие деревянные панели на стенах, от которых сочилось не свойственное подземелью тепло. Недурно устроились люди в черных халатах. Подземное убежище в древней, как мир, пещере, обустроили простенько, но со вкусом. Правда, для большой компании места маловато, но гадкая парочка друзей сюда явно не водила. В единственное кресло, так и быть, усадили пострадавшего эльфа. Другие расселись на полу вдоль стен, только неутомимый маг-вышибала продолжал обследовать колдовское убежище.

Пользуясь временной передышкой, Флур нашел еще один объект для допроса. Уселся поближе к Лусьену, завел разговор о торговле тканями, о вкусах и обыкновениях, принятых в Светозарной империи, и вдруг спросил:

– Бринна-старший с племянником были в Ларонде, на приеме в императорском дворце. Напомни, когда?

Лусьен усмехнулся, но ответил без запинки:

– Четыре года назад, в августе.

– Где стоит дворец?

– На полуострове. Там еще здоровенный мост и караульные без чувства юмора…

– А как звали ту даму? Помнишь, после вечеринки?

– Рыжая такая? С родинкой вот здесь? – оживился будущий торговец парчой и попытался на Насте показать, где именно была родинка, но получил по рукам, – Не помню, я пьяный был.

– Клементина, маркиза Фро, – усмехнулся помощник министра.

– А ты откуда знаешь?!

– Маркиз Фро написал донос, что младший Бринна не только совратитель его жены, но и шпионит в пользу Клюкеса, эльфов и королевства Бруганских Буриков. Донос – чушь полная, но когда проверяли, я видел настоящего Лусьена, и ты на него действительно похож. И такой же дурак. Ты хоть понимаешь, что наделал? Зачем на гвардейца напал? Зачем вообще сюда полез?

Лусьен растерянно заморгал, потрясенный эдакими сведениями о своей персоне и еще больше – кошмарными обвинениями.

– Не шпионил я! Особенно для Бруганских Буриков! А сюда полез из-за нее!

Он кивнул на Настю.

– Вот уж нет, – отмахнулась сыщица, – поищи виноватого в зеркале!

– В любом случае, – признал, наконец, Флур, – мы теперь вместе. Даже если это не входило в чьи-то планы. Например, в мои… А это еще что?!

В безжизненной тишине кладовки раздался шорох. Потом еще и еще, будто стайка крыс копошилась в ворохе тряпья.

Дорлан снова пошел разбираться сам, остальным запретил трогаться с места. В кладовке воцарилась тишина, потом маг оттащил очередной шкаф и вытащил на середину зала нечто крупное, замотанное в ткань. Судя по силуэту, под плотным шерстяным покрывалом скрывалась клетка внушительных размеров, и она не пустовала. Шелестящие звуки и тихое раздраженное бормотание доносились именно оттуда. Маг осторожно приподнял ткань, восхищенно присвистнул и сдернул ее вовсе.

В клетке сидела большая птица. То есть все в ней – пернатое тело размером с крупного павлина, крылья, серые когтистые лапки – были птичьими, а голова – человечья. Красивая женская голова с короткими черными волосами и бирюзовыми глазами, только размером втрое меньше человеческой. "Птичья" часть тоже впечатляла – перья отливали золотом, небесной голубизной, океанской зеленью, сияли и искрились в свете ламп.

– Разрази меня гром, – произнес Дорлан, – это же сирена!

– Да, – хриплым баском огрызнулась птица, – и эти засранцы ценили меня побольше, чем вашего эльфа!

Маг присел на корточки рядом с клеткой, спросил с неподдельным восхищением:

– Как тебя зовут, красавица?

– Чикитики с Вольных островов.

– Откуда ты здесь?

Птица брезгливо поморщилась:

– Этикупили меня у торговца, темный хотел попробовать сделать зомби из сирены. Открой клетку, человек! Освободи меня!