Да, Брэнд оказался именно тем, кто совершил этот ужасный поступок. Безумный или нет, но он зашел слишком далеко. Ничего подобного никогда бы не сделали ни Эрик, ни Джулиан, ни я. Блейз и Фиона в конце концов порвали с ним, ибо его идеи стали приобретать угрожающие формы. Джерард и Бенедикт всегда были капельку старше всех нас — в моральном отношении прежде всего, а потому сами себя исключили из этой бессмысленной игры в захват власти. За последние годы весьма сильно изменился Рэндом. Неужели нам, детям Единорога, потребовались века, чтобы наконец стать взрослыми? Неужели мы все это время постепенно взрослели, хотя и очень медленно, и одного Брэнда этот процесс почему-то не коснулся? А может быть, напротив, именно Брэнд своими выходками способствовал нашему процессу созревания?

Таких вопросов всегда сразу возникает множество, да только ответить на них очень трудно. В конце концов, все мы в достаточной степени похожи на Брэнда, все обладаем неким особым чувством страха, свойственным только нашему семейству. И все-таки, какова бы ни была конкретная причина, Брэнд оказался единственным, кто пошел на такое.

Луна поднялась совсем высоко; свет ее вызывал в моей душе видение Зала Пути. Облака продолжали сгущаться и стягиваться все ближе к луне. Я хотел было сообщить об этом Бенедикту, потом решил не отвлекать его. Тир-на Ног'тх плыл надо мной, подобный некоей сверхъестественной радуге над океанами ночи.

…И тут неожиданно появился Брэнд.

Я машинально сжал рукоять Грейсвандира, хотя отлично сознавал, что в данный момент Брэнд стоит напротив Бенедикта по другую сторону Пути в темном зале высоко в небесах.

Я опустил руку. Бенедикт, конечно же, сразу почувствовал присутствие врага и повернулся к нему лицом. Он не сделал ни шагу к лежавшему у стены мечу, а просто внимательно смотрел через зал на Брэнда, нашего с ним родного брата.

Честно говоря, я опасался, что Брэнд, исхитрившись, возникнет прямо у Бенедикта за спиной и сразу попытается нанести ему предательский удар. Я-то бы на его месте и пробовать не стал: даже умирая, Бенедикт вполне способен отправить своего убийцу на тот свет.

Совершенно очевидно, что и Брэнд это понимал и не испытывал желания действовать исподтишка. Брэнд улыбнулся.

— Это ты, Бенедикт? — спросил он. — Что ж, чудесно…

Судный Камень, висевший у него на шее, яростно светился.

— Брэнд, — сказал Бенедикт, — тебе лучше даже не начинать.

По-прежнему улыбаясь, Брэнд расстегнул ремень, и тот вместе с мечом упал на пол. Когда затихло эхо, он произнес:

— Я ведь не дурак, Бенедикт. Еще не родился на свет человек, способный победить тебя в поединке на мечах.

— Мне не нужен меч, Брэнд.

Брэнд медленно двинулся по внешней границе Пути.

— И все же ты всегда вооружен мечом, как если бы служил трону Амбера. А ведь ты мог бы восседать на нем королем.

— Я никогда особенно к этому не стремился.

— Верно… — Брэнд помолчал, постоял и сделал несколько шагов по периметру зала. — Преданный, исполненный самоуничижения… Да, ты совсем не изменился. Жаль, что отец успел воспитать тебя именно таким. Ты мог бы пойти гораздо дальше!

— У меня есть все, что мне нужно, — сказал Бенедикт.

— …В тебе задушили желания, слишком рано отсекли от семейных притязаний.

— Не заговаривай мне зубы, Брэнд. И не провоцируй меня.

Все еще улыбаясь, Брэнд медленно двинулся к нему. Интересно, что все-таки он задумал?

— Ты знаешь: я умею кое-что, чего не умеет никто из остальных, — говорил Брэнд. — Если у тебя есть какое-нибудь неосуществимое желание, например, то я предоставляю тебе возможность назвать его и понять, насколько ты в отношении меня был не прав. Я научился делать такие вещи, в которые ты вряд ли поверишь.

Бенедикт улыбнулся одной из своих редких улыбок.

— Ты выбрал неверный способ, — сказал он. — Я и сам сумею получить все, что захочу.

— В Царстве Теней! — взревел Брэнд, резко останавливаясь. — Там любой из вас способен обрести фантом собственной мечты!.. Я же говорю о реальности! Об Амбере! О власти! О Владениях Хаоса! А не о мечтах наяву, представших во плоти здесь, в Небесном Городе! Я не желаю быть вторым после первого, я стану самым первым!

— Если бы я хотел иметь больше, чем имею, то знал бы, что делать. Как видишь, я пока что не сделал ничего, — ответил Бенедикт.

Брэнд засмеялся и снова двинулся вперед. Он уже обошел зал вдоль кромки Пути примерно на четверть. Судный Камень у него на груди сиял все ярче. Голос его звенел.

— Ты просто глупец, ибо носишь эти оковы по собственной воле! Но если ничто в Королевстве не взывает к тебе, если власть ни в коей мере для тебя не притягательна, то что ты скажешь о Великих Знаниях? Я сумел постичь всю мудрость Дворкина и с тех пор весьма преуспел, хотя и расплатился черными делами за лучшее познание сущности Вселенной. А ты мог бы теперь получить эти знания, не платя такой цены.

— Всему своя цена, — сказал Бенедикт. — Но эту цену я платить не стану.

Брэнд покачал головой и взлохматил волосы. Тут изображение Пути как-то заколебалось, словно клочок облака на миг закрыл свет луны. Тир-на Ног'тх слегка потемнел, потом снова засветился с прежней яркостью.

— Да, ты говоришь то, что думаешь, — промолвил Брэнд, явно не заметив этого мимолетного затмения. — Что ж, больше не буду тебя испытывать. Однако попытаться я был должен. — Он снова остановился, уставившись на Бенедикта. — Ты слишком хороший человек, брат, чтобы тратить себя на заварившуюся в нашем Королевстве кашу и защищать то, что безусловно обречено на провал. Учти, Бенедикт: я намерен одержать победу. Затем уничтожить Амбер и старый миропорядок и создать нечто новое. Да, я намерен стереть старый Путь и проложить свой собственный. Если хочешь, оставайся на моей стороне. Я буду рад, если ты станешь моим союзником. Я собираюсь создать идеальный мир, гораздо теснее связанный с Царством Теней. А впоследствии я намерен слить Амбер с Владениями Хаоса. Ибо хочу расширить этот мир, пронизать линиями Пути все Царство Теней. Ну а ты смог бы командовать нашими легионами, самой могущественной армией, когда-либо существовавшей во Вселенной. Ты…

— Но если твой новый мир будет абсолютно идеальным, что следует из твоих же слов, Брэнд, то какова нужда в огромных армиях?.. Однако если он всего лишь будет отражать представления своего создателя, то мне думается, что он станет гораздо хуже того, что существует ныне. Благодарю тебя за лестное предложение, однако я по-прежнему принадлежу и служу нашему Королевству.

— Ты дурак, Бенедикт! Я понимаю, намерения у тебя благие, однако же ты полный дурак!

Брэнд снова начал осторожно продвигаться вперед. До Бенедикта ему оставалось уже не больше сорока футов… потом тридцати… Он продолжал идти. Затем остановился шагах в десяти, сунул большие пальцы за пояс и молча уставился на него. Бенедикт тоже смотрел ему прямо в глаза. Я снова обратил внимание на облака, ибо длинная гряда их продолжала надвигаться на сияющую луну. Пока что я был уверен, что в любую минуту смогу вызволить Бенедикта из Небесного Города. И решил сейчас его не беспокоить.

— Слушай, а почему ты просто не подойдешь и не прирежешь меня? — спросил наконец Брэнд. — Я ведь совершенно безоружен, это не составит тебе труда. Разве имеет значение то, что в наших жилах течет одна и та же кровь? Чего ты ждешь?

— Я ведь уже сказал, что не желаю тебе зла, — ответил Бенедикт.

— И все же совершенно готов к поединку, если я попытаюсь перебежать тебе путь?

Бенедикт молча кивнул.

— Ну согласись, что ты боишься меня, Бенедикт, а? Да и все вы меня боитесь! Даже когда я делаю шаг по направлению к тебе — безоружный, как сейчас, — у тебя что-то сжимается под ложечкой, признайся? Ты же видишь, как я доверяю тебе, и не желаешь понимать этого. Значит, ты все-таки боишься. — Бенедикт не ответил. — …И еще ты боишься моей крови на своих руках, — продолжал Брэнд, — боишься моего предсмертного проклятия…