— Что вы собираетесь с этим делать? — спросил Гарден.
— Вывести из строя сторожевую собаку.
— Ну да, собаку… А как насчет электроники на станции?
Итнайн пожал плечами:
— Она вне радиуса действия. А даже если и достанет, электроника там должна быть хорошо экранирована, так как подобные происшествия могут случиться на станции.
— Должна быть… — повторил Гарден.
Человек, с которым Итнайн разговаривал, осторожно достал ракету из ящика. Он выдернул черный вымпел (днем он, наверное, был красным), прикрепленный к предохранителю спускового рычага. Один боевик держал пусковое устройство вертикально, другой опустил в него ракету, отжав рычаг и прикрепив боеголовку. Затем двое водрузили пускатель на плечо первого человека и оттянули инерционные распорки.
Тот повернул выключатель на панели около щеки, зажглись красные и зеленые светодиоды. Он направил пускатель на ограду, прижал глаз к лазерному видоискателю и зацепил коричневый палец за спусковой крючок.
Том Гарден попытался представить, что он там видит. Забор мало походил на мишень. Может быть, он целился в собаку?
Когда человек выстрелил, Гарден успел подготовиться. Он нагнулся и закрыл глаза, чтобы серебристо-желтая вспышка твердого топлива не ослепила его. Облако едкого дыма пронеслось мимо. Он так и не увидел взрыва боеголовки. Единственное, что ему хотелось бы выяснить, — не стер ли электромагнитный импульс коды с его удостоверения и кредитной карточки.
Впрочем, это уже было неважно. Если его арестуют как сообщника при захвате термоядерной электростанции, ему уже вряд ли понадобятся какие-либо удостоверения.
Пока террористы моргали полуослепшими глазами, Гарден скользнул в сторону, к грузовику. Если его система зажигания не попала в радиус действия боеголовки — а Итнайн должен был проявить достаточно сообразительности, чтобы разместить машины подальше, — то Гарден смог бы сбежать от своих похитителей.
Он тихо приоткрыл дверь, проскользнул на сиденье и начал нащупывать клавиатуру на панели управления.
Бирр-бирр, бирр-бирр.
Это был телефон сотовой связи. Гарден не обратил на него внимания.
Наконец он нашел клавиатуру. Начал вводить единичный сигнал семь раз подряд. Это была негласная договоренность водителей, код, который использовался большинством в тех случаях, когда машиной пользовались несколько человек, а также для того, чтобы преодолеть антиалкогольную блокировку.
Бирр-бирр, бирр-бирр.
Что-то в самой глубине сознания Тома Гардена приказало ему взять трубку.
Элиза. Не отключайся, Том.
Гарден. Что? Кто это?
Элиза. Это Элиза… 212, Том. Ты знаешь меня.
Гарден. У тебя голос какой-то странный, более низкий.
Элиза. Это сотовая связь искажает, Том. Не уезжай. Останься с Итнайном и его людьми.
Гарден. Но они же террористы. Они собираются вломиться на…
Элиза. Я знаю об их планах. Ты должен пойти с ними. Ты нужен мне внутри станции, Том.
Гарден. Я нужен тебе? Объясни-ка, будь добра. Там же опасно. Меня могут убить.
Элиза. Ты же всегда доверял мне, Том. Послушайся меня на этот раз. Иди с Итнайном.
Гарден. Но…
Элиза. Не спорь со мной. Поверь мне. Твоя… жизнь… зависит от этого.
Гарден. Но я не…
Щелчок — связь прервалась.
— Вылезайте из машины, мистер Гарден, пожалуйста, — перед дверью стоял Итнайн. Ствол его ружья был поднят, дуло направлено в лицо Гардена.
Том положил трубку и поднял руки. Он спустил левую ногу на порожек и соскользнул с сиденья.
— Вам не удастся покинуть нас. Мой господин Хасан особо настаивал на вашем присутствии.
На этом же настаивает еще кое-кто, подумал Гарден. «Поверь мне… Послушайся меня». Гарден не верил Элизе ни на йоту. Что-то здесь не так, если тебе начинает звонить робот. Но выбор у него был ограниченный.
Итнайн и его люди будут теперь сторожить грузовик. Можно попробовать пробраться через болота на своих двоих, но это будет слишком мокрая прогулка. Если же удастся снова подкрасться к грузовику и завести его, то удирать придется по этим прямым насыпным дорогам. Обеспокоенные его попыткой побега и поэтому настороженные, они мгновенно засекут его и пошлют вторую ракету прямо ему в спину.
Так что у Гардена не было выбора.
Он посмотрел в ту сторону, куда улетела ракета. Прожекторы вдоль ограды не горели, примерно треть комплекса также погрузилась в темноту.
Итнайн отдал приказ, и его люди спокойно направились к машинам, чтобы подъехать к главным воротам и участвовать в захвате.
Собака была для них полнейшей неожиданностью.
Она бежала через заросли тростника на своих высоких стальных ногах-пружинах почти бесшумно, едва разбрызгивая воду. Возможно, она бродила где-то за оградой вне радиуса действия «Си Спэрроу». А может быть, она прибежала по команде с центрального пульта в неповрежденном секторе. В любом случае она оставалась незамеченной, пока не раздался вопль одного из боевиков.
Он рухнул — они позднее это обнаружили — от пятидесятисантиметровой глубокой раны, буквально распоровшей его от плеча до бедра. Какой-то техник переделал блок челюстей с ограничителями в острые лезвия и увеличил давление и скорость реакции челюстного механизма вдвое.
Собака обладала инфракрасным ночным зрением. Она повернулась и вцепилась во второго боевика прежде, чем остальные успели прийти в себя от вопля первого.
Но тут им удалось окружить ее.
Итнайн вскинул ружье и в упор выпустил три пули, которые отскочили от титановых боков собаки. Но выстрелы отвлекли ее внимание, и она молча набросилась на Итнайна.
Он засунул приклад ружья в жуткую пасть и попытался отскочить назад.
Собака мотала головой, стараясь освободиться от металла и добраться до теплой плоти, но Итнайн уворачивался, одновременно проталкивая приклад глубже в механическое тело.
— Кто-нибудь… перебейте ей… ноги, — прохрипел Итнайн, мотаясь из стороны в сторону.
Гарден даже не успел задуматься, его ли это дело. Он инстинктивно бросился на собаку сзади, нанося боковой удар в прыжке. Они оба упали. Животное дернулось, изогнуло гибкую спину, три раза щелкнуло челюстью у головы Гардена, но затем вскочило и вновь вернулось к Итнайну.
Гарден попытался ухватиться за лодыжки собаки и удержать задние лапы, надеясь повалить ее — и при этом не пострадать самому. Однако стальные тяговые тросы, управлявшие движением лап, скользили вокруг лодыжек и не давали крепко ухватиться.
Если как-то заблокировать задние лапы, зверь упадет. Гарден попытался зацепиться за тросы и кабели, оплетавшие лапы, но машина слишком быстро двигалась. При этом каждым пятым движением, запрограммированным в электронном мозгу пса, была попытка откусить Гардену голову, поэтому он больше был озабочен тем, как бы увернуться, нежели тем, как парализовать зверя.
— Фу! — неожиданно для себя процедил он сквозь зубы.
Как ни странно, собака на секунду замерла, коротко взвизгнув. Слышала ли она его? Откликнулось ли что-то в ее электронной душе на устную команду? Гарден почти ощутил, как некий импульс передался от него к собачьим микросхемам.
Том попытался воспользоваться заминкой, чтобы ухватиться покрепче за лапы и повалить пса, но Итнайн опередил его и протолкнул приклад в пасть. Это движение затронуло что-то в программе, и собака заметалась с новой силой.
Гарден и Итнайн быстро теряли силы, а собака могла продолжать борьбу хоть до утра. Остальные же просто стояли кругом и глазели.
Кроме одного — того, кто запускал ракету.
Пока двое пытались сладить с собакой, он достал второй ящик с «Си Спэрроу» из ближайшего грузовика. Выдернув предохранитель, он не стал возиться с пускателем. Он просто поднял ракету над головой и бросил ее, носом вперед, прямо на дорогу, метра на четыре в сторону.
Взрыв боеголовки резанул по слуху. Легкий ветерок с белыми пластиковыми хлопьями пронесся мимо, слегка обжигая лица и руки. Собака рухнула на землю, дергая лапами, завалилась на бок и затихла.