Джимми Гаррисон по прозвищу Спрут, заржал:

- Гы-гы, это что, правда? Неужто пидоры, то есть гомосеки, были уже в те времена? Мне кажется, что хлюпики-пацифисты стали маяться этой дурью где-то в двадцать первом веке, если не позднее.

Капитан Горисвит лучезарно улыбнулась и стрельнула глазами прямо в моё сердце:

- Хлюпики? Спрут, я бы даже тебе не советовала так называть воинов-пидоров армии Александра Великого. Очень многие из них тебя изрубили бы в капусту.

Джимми был ростом почти на голову выше меня. Светловолосый, голубоглазый гигант с приветливым лицом, он имел стальные мускулы и своими объятьями мог раздавить двухсотлитровую дубовую бочку с водой. Поэтому он и получил прозвище Спрут. В бою, особенно в рукопашном, он стоил пятерых. По тону капитана Горисвит, которой, как мне казалось, было не больше двадцати семи лет, я понял, что её вопрос имеет какую-то глубокую подоплёку. В школе я не очень-то интересовался историей, но всё же прочитал несколько исторических романов и один как раз про Александра Македонского, написанный в начале двадцать второго века лет за пять до вторжения фертов, а потому поднял руку и спросил:

- Капитан Горисвит, можно ответить?

- Зови меня просто Тома, Питбуль, - нежно проворковала девушка, воспламеняя меня многообещающим взглядом.

Чтобы промолвить хоть слово, мне пришлось выпить пару глотков коктейля, так как моя глотка пересохла до самого желудка.

- Тома, мне кажется, что в древности это делали специально для того, чтобы сплотить солдат и офицеров, сделать боевые отряды монолитными и спаянными. Тогда ведь воевали с юных лет и до того дня, пока не погибнешь и домой возвращалось не так уж и много народа, а если кто и возвращался, то только самые опытные и сильные воины. Для их врагов, наверное, не было ничего страшнее, чем столкнуться в бою с тем воином, любовника которого недавно убили. Именно поэтому наши предки, формируя первые отряды космического десанта, и создавали смешанные отряды и разбивали их на боевые тройки. Вы ведь знаете, Тома, что наши девушки воюют с ещё большей яростью, чем парни, а мы только и думаем, как не дать врагу их не то что убить, а просто ранить. Отсюда происходит и тактика наших действий на поле боя, любой ценой, исключая потери личного состава, заставить врага зарыться в землю, искать спасения, сдаться, наконец, но лишь бы сделать бой скоротечным и максимально эффективным. В том, что именно так почти всегда и было, немало наших усилий и потому, проводя разведку, мы прежде всего стремимся выявить самые безопасные места на будущем поле боя и стараемся сделать в них закладки - загодя забросить в них генераторы силового поля и бронированные брустверы с мехлопатами, чтобы те в процессе боя вырыли окоп полного профиля, да мало ли у нас хитростей на этот счёт. Главное, спасти жизнь каждого бойца ещё до начала боя.

- Всё так и есть, Питбуль, - кивнула Тома, - ты провёл правильную параллель, но не сказал об одной очень важной вещи. Мальчик и девочка это замечательно, девочка и девочка - пошло, глупо и полностью лишено смысла, хотя внешне выглядит довольно красиво. Мужик с мужиком это уже полное дерьмо, хотя это определение не является термином из области психологии. Один из пары гомосексуалистов, тот, который играет активную роль, глубоко аморальный извращенец, а второй просто душевнобольной человек, нуждающийся в серьёзной психической коррекции сознания. В глубокой древности воины-гомосексуалисты крайне редко доживали до старости, их любовники в силу своей психической ущербности погибали раньше, зато куда в более поздние времена активные гомосексуалисты стали настоящим бичом общества. Им ведь были нужны не престарелые любовники, а юноши с молодыми телами и потому они шли на всё, чтобы совратить их. В наше время с этим дурным поветрием практически покончено. В том числе ещё и потому, что самые экспрессивные и агрессивные девушки вместо того, чтобы проявлять свои маскулинные наклонности, идут служить в армию, где как раз и находят таких парней, в объятьях которых становятся нежными и кроткими. Со временем их характер меняется. Поэтому ни с одним рядовым космодесантником и не заключают контракт больше, чем на девять лет. Выходя в отставку в тридцать лет, бывшие космодесантники, как правило, женятся на своих подругах по взводу уже в первые же недели после демобилизации и их браки, как правило, самые прочные и, представьте себе, счастливые и безоблачные. Те же из них, кто отправляется в Военно-космические академии и становятся офицерами, также женятся и выходят замуж в пределах военного городка. Наша армия давно уже стала военной кастой в обществе, окруженной людьми хорошо её знающими не понаслышке, а изнутри. При всём том, что правительство Федерации не собирается отказываться от ограничения в правах части гражданских лиц, так называемых пацифистов, армия постоянно борется за то, чтобы космодесантники, выходя в отставку, были как можно более толерантными к пацифистам. Вы все родились в семьях бывших космодесантников и ваши отцы были Мамашами. Скажите, за что они наказывали вас сильнее всего?

Игорёк Быстров по прозвищу Тролль, проворчал:

- Когда мне было пятнадцать, мой папаша обломал об меня держак от лопаты за то, что я назвал соседа ленивым пациком. Во мне ведь уже тогда было сто двадцать килограммов мускулатуры, а потому одним ремнём ему было не обойтись.

Франсуа, прозвище которого во взводе было самым коротким из всех - Бык, покрутив головой, ухмыльнулся:

- Ты что же, Егор, тормозом был в детстве? Из меня мой предок подобную дурь ещё лет в десять выбил.

- Нет, там сложилась довольно сложная ситуация, Френки. Так уж вышло, что я стал дружить с дочерью нашего соседа, а он, узнав про это, нахлестал её по щекам прямо при мне и потребовал, чтобы Синтия держалась подальше от сына, как он заявил, тупоголового армейского завхоза. Вот мне и стало обидно, ведь моего отца в то время как раз избрали деканом исторического факультета.

- Мне очень жаль лопату твоего отца, Тролль, - с притворным вздохом сказал я, - лично у меня уже в двенадцать лет хватало ума не вступать в конфликты с пациками.

- Вот в том-то всё и дело, мальчики, что вы считаете пацифистов людьми недостойными даже нескольких минут разговора с ними и вместо того, чтобы найти аргументы в свою пользу, в лучшем случае с высокомерной улыбкой уходите прочь. - сказала Тома - После Адриатики вы направитесь домой, проведёте три недели со своими семьями, а потом вылетите в Санкт-Петербург, где продолжите обучение в Федеральном университете государственного управления. В этом году вместе с вами Санкт-Петербургский университет поступят также ещё и молодые люди в возрасте двадцати пяти, двадцати семи лет из среды пацифистов. Правда, когда началась война с Тарнией, все они пошли служить в армию добровольно. На фронт их, разумеется, не отправляли, но они хорошо проявили себя в тыловых частях.

- Ну, и что из того, что их не оправляли на фронт! - возмущённо взревел Гарри - Многим из них всё равно пришлось повоевать после того, как мы выбивали с планет ящеров и двигались дальше, а они помогали людям и гумми налаживать новую жизнь. Тарианцы ведь так просто своих позиций не сдавали. Они или выбирались на поверхность из подземелий, или через несколько месяцев выбрасывали на эти планеты десант, обречённый на верную смерть. Нет, капитан, они точно такие же солдаты, как и мы, и сражались они отлично, хотя, конечно, не так умело, как космодесант. Так что я не согласен, они никакие не пацики. Они все отличные ребята, настоящие герои.

Подняв по привычке руку, я снова спросил:

- Капитан Горисвит, почему вы вообще завели разговор об этом? Поймите, мы давно уже не дети и умеем держать себя в руках. Особенно мы, четверо ломовиков. Даже если какой-нибудь пацик выльет на голову каждого из нас ведро дерьма, то сдачи от нас точно не получит, хотя и среди них тоже есть качки будь здоров. У нас ведь что ни удар, то труп, если, конечно, мой кулак не повстречается с челюстью космодесантника, но такое бывает только в спортзале, на ринге. Поэтому нас не надо учить миролюбию. Лучше бы вы поискали кого-нибудь, кто научил бы этому пациков. Хотя всю эту блудню и называют пацифистами, уровень агрессии у них зашкаливает все мыслимые пределы. Чуть что, сразу бьются в истерике. Вот как раз им-то и нужны психологи, но только не нам.