– Вы контактируете с другими мирами?

– Да, – ответила Вилиэн, – полёты в космосе на гигантские расстояния совершает небольшое число миров, а все остальные используют для этого гиперпространственную телепортацию. Мы народ целителей и потому много путешествуем по гуманоидным, как принято говорить у вас, мирам. Мы были очень удивлены, что ты тоже смог стать целителем. Увы, но очень многие люди не способны понять даже таких элементарных вещей. Лично меня поражает совсем другое, то, с какой быстротой ты достиг больших высот в деле изучения «Куэрн тэур-Дэйвана», так мы называем это высокое искусство, и стал куэрном где-то уже пятой, из двенадцати возможных ступеней развития. Продолжай в том же духе и ты даже сможешь трансформировать своё тело. Летать, как птица, ты не сможешь, но зато научишься плавать под водой, словно рыба, и тебе будет под силу изменять свою внешность.

От такого известия я чуть не подпрыгнул на стуле, восхищённо ахнул и спросил:

– То есть стану лицевым танцором, как это описано в романе Френка Херберта? Вот это здорово! Думаю, что мне такая способность в будущем не раз пригодится. Дейр повернулся в сторону, кивнул и с улыбкой сказал:

– Спасибо, Бойл, я понял. Обязательно прочту. – Повернувшись ко мне, он пояснил – Борис, Бойл сделал мне подсказку относительно романа «Дюна» и лицевых танцоров. Да, это вещи одного и того же порядка. Только Вилиэн слишком строга к тебе. Ты достиг уже седьмой ступени и скоро станешь мастером «Куэрн тэур-Дэйвана». Если ты этого захочешь, то я стану твоим куэрн-дейваном, учителем и наставником. Покрутив головой, я прошептал, вежливо кланяясь:

– Куэрн-дейван Дейр, прости, что я кланяюсь сидя в кресле, а не стоя перед тобой на коленях, как это подобает ученику. Ты окажешь мне великую честь и я клянусь, что передам знания «Куэрн тэур-Дэйвана» только самым достойным людям.

Вилиэн сильно отклонилась вбок, Дейр сложил ладони лодочкой и с поклоном ответил мне:

– Куэрн Борис, я принимаю твою клятву и обещаю, что помогу тебе подняться на двенадцатую, высшую ступень как можно быстрее. Доверяй высшие знания «Куэрн тэур-Дэйвана» только самым достойным людям и закрывай их от плохих людей. «Куэрн тэур-Дэйван» должен служить только добру. Снова поклонившись, я ответил:

– Дейр, даже тогда, когда мне придётся вступить в смертельную схватку, я убью своего противника просто ударом кулака, но не стану применять это величайшее достижение во всей Вселенной во вред хоть кому-либо.

Дейр отнёсся к моим словам с большим уважением и снова поклонился. Поговорив ещё около часа, в основном о том, как и чем живут люди на Тэурии мы попрощались, точнее это я вспомнил о том, что у меня ещё много работы и тут же попросил Бойла дать мне полный список технологий с кратким резюме и уже через несколько минут завопил от радости. Ну, а вопить мне действительно было из-за чего. С помощью особых микроорганизмов, которые легко вырастить из обычных дрожжей, по уникальной технологии Старших нефть, природный газ, графит, уголь любого вида и даже горючие сланцы, можно было быстро, буквально в считанные часы, превратить в специальную, тонкодисперсную, разбитую на отдельные атомы, аморфную форму углерода и практически в жидкий, но не сжиженный, водород, состоящий из длинных цепочек молекул алканов, содержащих двенадцать атомом углерода и поросших, словно гусеницы, цепочками молекул водорода, чуть ли не в самом обычном эмалированном ведре. Все примеси, содержащиеся в углеводородном сырье, оседали на дне и прочно связывались не слишком большим количеством твёрдой смолы из числа сложных асфальтенов и являлись отличным связующим для изготовления не только асфальта.

В общем если в исходное сырьё – нефть, угольный порошок, любой животный жир или растительное масло, к которым нужно добавить крепкий, предельный раствор обычной поваренной соли, ввести мутировавшие микроорганизмы и, освещая емкость сверху ультрафиолетом, начать продувать природным газом, причём годился любой – пропан, бутан, этилен или метан, происходило самое настоящее чудо – эта смесь превращалась в ярко-розовое водородное топливо, практически негорючее в обычном состоянии, золотисто-рыжий аморфный углерод в виде гранул и фиолетово-коричневую, стекловидную, тугоплавкую смолу. Она тоже являлась уникальным сырьём. Поначалу густая, как патока, асфальтеновая смола быстро густела, а потом твердела, но её можно было раздробить, смешать с небольшим количеством раствора поваренной соли и водородного топлива, а затем нагреть до ста двадцати градусов и превратить в густую жидкость наподобие гипоидной смазки. После этого в неё можно ввести любой наполнитель до нужной густоты и изготавливать из этого состава всё, что угодно. Через шесть часов, если не пропаривать, асфальтеновая смола снова схватывалась и превращалась в прочнейший, водонепроницаемый бетон или асфальтовое покрытие.

Самым интересным и важным качеством этой асфальтеновой смолы было то, что она остекловывала собой любые токсичные вещества и они переставали быть ядовитыми и если учесть, что кроме пламени горелки на неё ничто не действовало, ни кислоты, ни щёлочи ни вода, то в качестве фундаментных блоков, которым не было сносу, отходы могли храниться тысячелетиями не причиняя никакого вреда окружающей природе. Ещё более удивительными свойствами обладало водородное топливо, похожее по своей консистенции на густое моторное масло. Если его начать нагревать в серебряном бачке-испарителе, то уже при температуре в восемьдесят семь градусов, оно превращалось в водород и пары алкана, который, при сгорании в цилиндре двигателя внутреннего сгорания, превращался в чистейший углекислый газ и пары воды. Это было идеальное топливо, ведь выброс углекислого газа, который тоже относится к числу парниковых, составляет всего три процента.

Однако, самый большой трепет я испытал, когда стал читать, что представляет из себя аморфный углерод с небольшой, связующей примесью водородного топлива. Первоначально он похож на икру минтая, только куда более яркого и красивого цвета, но с каждым часом его икринки всё увеличиваются и увеличиваются, достигая размера баскетбольного мяча, но стоит вставить в ёмкость с аморфным углеродом высокочастотный вибратор, как он очень быстро превращается в очень густую, золотисто-рыжую, тонкодисперсную пасту, а дальше начинаются сплошные чудеса. Если поместить эту пасту в экструдер и начать выдавливать из него через тончайшие фильеры при температуре в девяносто градусов нить и обдувать её воздухом или паром, имеющими температуру в сто шестьдесят градусов, то она мало того, что будет очень гибкой, так ещё и обретёт прочность намного выше, чем кевларовая или обычная углеродная нить. Из такой нити можно ткать ткани любой толщины и их прочность будет просто феноменальной, но окрашивать поликарбоновую нить нужно только термостойкими анилиновыми красителями во время закаливания паром, предварительно пропустив через кипящий раствор красителя. Из таких тканей можно было даже шить верхнюю одежду.

Из пасты же можно формовать под небольшим давлением практически любые изделия и, нагревая их прямо в форме до температуры не свыше ста градусов, то есть просто опуская их в кипящую воду. После этого полученную деталь, имеющую прочность бериллиевой бронзы, можно было обрабатывать различным инструментом, шлифовать, полировать, притирать и подгонять с микронной точностью. Сваривать вместе детали было нельзя, но их можно было склеивать между собой и в крутом кипятке они схватывались намертво, образуя монолит. Самое удивительное начиналось потом, когда готовое изделие, например блок двигателя внутреннего сгорания, ставили в муфельную печь и нагревали до определённой температуры с шагом в двадцать пять градусов. Так при прокалке в муфельной печи, нагретой до ста пятидесяти градусов, изделие из поликарбона почти не меняло цвета и лишь становилось ярче. Его прочность резко увеличивалась и уже превосходила лучшие сорта закалённой стали, но с повышением температуры прокалки поликарбон становился сначала светлее, затем начинал краснеть и при температуре в шестьсот градусов становился уже золотисто-алым, затем тёмно-багровым, красновато-фиолетовым и затем, при температуре в шестьсот семьдесят пять градусов – соломенно-желтым, а при температуре в семьсот градусов поликарбон превращался в совершенно прозрачный лонсдейлит, окрашенный в цвета от золотисто-желтого через зелёный до нежно сиреневого.