— Ты ни черта не понимаешь! — встряхнула головой Рио, — Маргарет никогда не пошла бы на такое. Единственное, к чему она стремилась, это чтобы ее дело не застопорилось и ее усилия не пропали даром.

— А я хотел отомстить за нее, и, как видишь, мне это неплохо удалось. Я все же доконал эту банду Бассалино!

Лара вернулась к себе. Она начала машинально складывать вещи, не давая себе отчета в том, что она делает и куда собирается. Она выплакала все слезы, и теперь находилась в каком-то отрешенном состоянии. Лара не имела понятия, что с нею будет и как ей жить дальше.

Когда зазвонил телефон, она решила не подходить, полагая, что это принц Альфа разыскивает ее. Но затем все-таки сняла трубку.

— Алло?

— Принцесса, ты, слава богу, жива и невредима?

— Ник, это ты? Где ты? С тобой все в порядке?

— Сейчас я не могу с тобой говорить. Ты не можешь себе представить, что здесь творится, просто кошмар… Я сейчас должен оказывать помощь полиции. Нет ни минутки свободной, прости… Боже мой, Лара, вся моя семья — отец, мать… даже Анжело, попавший в аварию… Словом, погибли все до одного… — Голос его дрогнул…

— Завтра я позвоню тебе, жди меня, дорогая!

— Ник, я должна быть с тобой…

— Нет, оставайся дома, принцесса. Как только смогу, я туг же прилечу. До встречи!

После этого короткого разговора Лара еще долго стояла, держа в руках трубку…

49

Боско Сэм и Дюк Уильямс, как и в прошлый раз, договорились встретиться в зоопарке.

— Давай-ка держаться подальше от клетки с этой проклятой обезьяной, — проворчал Дюк, — Знаешь, когда я после того случая надеваю мое меховое пальто, то мне все время кажется, что от него разит обезьяньей мочой!

Смешливый Боско Сэм так и прыснул, с трудом поборов желание расхохотаться на весь зоопарк.

— Чего ты хочешь от меня? — начал Дюк, когда тот успокоился. — Давай выкладывай, браток, да напрямую, мне уже два часа как нужно было уйти «на процедуру» — я договорился об этом с одной очаровательной блондиночкой.

— Дюк, дорогой мой, мы же с тобой обо всем условились.

— Согласен, никто этого и не отрицает.

Боско Сэм достал из кармана плитку шоколада и медленно развернул ее.

— Мы договорились с тобой, что ты уберешь Бассалино, а я за эго прощу тебе твой долг, двести тысяч, так?

— Так.

— О’кей, Фрэнка Бассалино я засчитываю тебе, а остальных разве ты убрал?

— Послушай, но ведь главный-то из них Энцио, не так ли? С ним Лерой проделал работу в лучшем виде!

— Лерой сам пал жертвой целой своры сторожевых собак. То, что от него осталось — и мать родная не узнала бы. Я видел фото, сделанное полицией, — у меня с ними неплохие отношения.

— Но какое это имеет отношение к делу?

— А такое, что Энцио уже был мертв до того как дом взлетел на воздух. Получил пулю в сердце да еще был заколот, как свинья.

Дюк облизал пересохшие вдруг губы.

— Не понял.

— Анжело Бассалино погиб в автокатастрофе — он, стало быть, тоже не в счет, а Ник снова появился в Лос-Анжелесе, живой и невредимый. Так что за тобой все еще сто пятьдесят кусков, приятель!

— Постой, постой, не хочешь ли ты сказать, что…

Боско Сэм решительно прервал его.

— С процентами это составляет ровно двести тысяч. Два дня, Дюк, я даю тебе всего два дня!

— Но это же нечестно! — умоляющим голосом проговорил Дюк, — войди в мое положение!

— Что значит — нечестно? Я поступил с тобой очень даже справедливо. Мне не нужно объяснять, что с тобой произойдет в противном случае. Два дня времени очень даже предостаточно.

— Ну и дерьмо же ты! — разозлился на него Дюк. — Я знаю, ты мне еще в школе завидовал. Не бойся, ты получишь свои деньги!..

— Нисколько не сомневаюсь, парнишка Дюк, нисколько! — согласно кивнул Боско Сэм. — Наличными, и не позже шести вечера. Сегодня! С этими словами он засунул остаток шоколада в рог и засеменил прочь.

У Дюка выступил на лбу холодный пот.

До шести вечера ему ни за что не собрать такую сумму. Это же абсурд.

50

— Ублюдок, который приходит к тебе с расстегнутой ширинкой, чтобы потрахаться за деньги, не способен считать тебя ровней себе! Он, например, ни за что не захочет работать рядом с тобой! Он никогда не согласится с тем, чтобы ты получала наряду с ним одинаковую оплату за одинаковую работу! И вы думаете, что этот похотливый кобель, который буквально раздевает вас глазами на улице, а потом сам же улюлюкает вам вслед вместе с такими же подонками, вы думаете, что ему по душе ваше равноправие, защита вашего достоинства?..

Слушая все это, девицы, пришедшие на фестиваль поп-музыки, одобрительно гудели, выражая таким образом согласие с тем, что говорила Рио Ява, и прерывая ее речь время от времени аплодисментами и дружными возгласами.

— Женщины! Вы что, хотите, чтобы кучка жирных хряков всю жизнь подавляла вас? Для них мы всего лишь предметы потребления, которые должны хорошо выглядеть, обслуживать их, рожать им детей, в остальном же — сидеть смирно дома и молчать, оставаться в тени и не вякать!..

Рио вновь и вновь брала слово в перерывах между выступлениями поп-групп. В своем завитом, ярко-рыжем парике, с экстравагантным макияжем она и сама выглядела, как поп-звезда.

В течение года Рио продолжала дело Маргарет с такой же самоотверженностью, с таким темпераментом, с какими действовала покойная подруга, причем число слушательниц у нее было уже ничуть не меньше, если даже не больше.

— Настанет день, и я пойду к президенту и открою ему глаза на то, что политика — это вещь грязная и продажная, — говорила она в каждом интервью и вообще всем, кто готов был слушать ее.

— А начну я с Ларри Болдинга, этого сукиного сына, — поясняла она, отвечая на вопросы о ее ближайших целях. — Его карьере придет конец, как только я расскажу всем, что он из себя представляет на самом деле…

Ларри Болдинг, обладавший безупречным имиджем, женатый на очаровательной, элегантной блондинке, отец двух прелестных малышей, выдвинул в то время свою кандидатуру на пост президента.

— Сестры, довольно мириться с этим! — потрясала Рио в воздухе кулаками. — Хватит терпеть унижение! Я уверена, что мы добьемся справедливости!

Толпа одобрительно шумела и топала ногами.

Рио почувствовала удар пули, но устояла на ногах и продолжала, улыбаясь, смотреть на бушующую, восторженно свистящую, орущую и топающую толпу, которую она сумела разбудить.

— Довольно мириться с этим! — попыталась продолжать она, но кровь уже побежала по ее шее вниз, а затем хлынула потоком из горла. Душа ее отлетела от тела.

К этому дому в Коннектикуте можно было приблизиться, лишь миновав ворота, оснащенные электронной системой контроля. Затем два охранника в форменной одежде, с небрежно засунутыми за пояс пистолетами, тщательнейшим образом обыскивали посетителей.

Диксону Грейду не стоило большого труда пройти эту процедуру. Это был человек с холеным лицом, одетый в темный костюм. Его маленькие карие глазки беспристрастно смотрели сквозь стекло очков без оправы.

Придерживая локтем папку для бумаг, он направился к дому.

На его звонок открыла девушка-служанка, одетая в черное платье.

— Добрый день, мистер Грейд. Мистер Болдинг ждет вас во дворе у бассейна.

Диксон Грейд поблагодарил легким кивком головы, прошел через коридор, затем вышел через заднюю дверь во внутренний двор и направился к бассейну — сооружению поистине гигантских размеров.

Здесь его встретила Сьюзан Болдинг, очень привлекательная блондинка с гладко зачесанными назад волосами, собранными в пучок. Под ее свободно спадающей блузкой и белыми брюками угадывалась безупречная фигура.

— Привет, Дик, — сказала она, улыбаясь, и поцеловала его в щеку. — Что тебе предложить? Виски? Чай? Кофе?

Диксон вежливо наклонил голову.