— И ты ожидаешь, что мы в это поверим? Ты обвиняешь мою жену в том, что она одна из этих… этих… как ты их назвал?

— Рутанцы, — сказал Доктор.

— Ты слышала это, Бесс? — спросил мистер Карстейрс. — Ты — рутанец. Ты когда-нибудь в жизни слышала что-нибудь столь нелепое?

Миссис Карстейрс ничего не сказала.

— Если они сгоняют приезжих и забирают их, мы просто избавимся от многих нежеланных гостей, — продолжал мистер Карстейрс, — и едва ли будет хоть один человек в колонии, со мной не согласный.

Тут Джейк и Вена вбежали в бар. Они остановились недалеко от своих родителей и Доктора, как будто чувствуя ледяную напряженность между тремя взрослыми.

— Мама, папа, — сказал Джейк. — Идите сюда. Там кое-что по телевизору. О том, что происходит.

Первым пошел Доктор, выбежав в вестибюль с детьми. К ним, в конце концов, присоединились мистер и миссис Карстейрс.

С видеоэкрана над зоной отдыха в вестибюле на них усмехалось лицо Райли Смоллса.

— Итак, — сказал ведущий, изогнув одну бровь, — я очень не хочу сказать «Я же говорил», но…

Он сделал паузу, сидя в своем большом кожаном кресле с загнутыми подлокотниками.

— Наши гости говорят, что мы подверглись нашествию, — продолжал Смоллс. — А разве я все это время не говорил этого? Прямо сейчас сонтаранская армия, это их название, сгоняют приезжих. Кто-нибудь из нас удивлен? Здесь, на Челси 426, мы наслаждались годами мира и процветания, и в тот момент, когда появляются приезжие, в массе, мы получаем это! Сцены хаоса и разрушения на улицах нашего спокойного дома. Жители уносят ноги.

Теперь для меня совершенно очевидно, что сонтаранцы не наши враги. Сонтаранцы в этом наши союзники, в самый мрачный час. В отличие от приезжих, которые, как обнаруживается, злые и коварные инопланетяне… да, вы правильно меня расслышали… Пришельцы… Сонтаранцы — гордая и благородная раса, которая не причинит нам ничего плохого.

Я говорю, что нам следует помочь им и способствовать в их работе. Если у вас или кого-либо, кого вы знаете, живут приезжие, вы должны доложить им немедленно. Приезжие могли придти с улыбками и хорошими манерами, но это не значит, что им можно доверять. Добропорядочным гражданам Челси 426 нечего скрывать и, следовательно, нечего бояться сонтаранцев. Только если мы позволим им расследовать этот вопрос надлежащим образом, мы будем наслаждаться счастьем и довольной жизнью, к которой мы ранее привыкли.

Доктор хлопнул себя рукой по лбу и охнул.

— Разве вы не видите? — сказал мистер Карстейрс. — Я был прав. Это говорят сейчас по телевизору, Доктор. Это приезжие принесли это к нам.

— Вы собираетесь слушать его? — спросил Доктор. — Райли Маломозга? Да будет вам… у этого человека IQ амебы.

— Он бывает очень умным человеком, — сказал мистер Карстейрс. — Но не могу сказать, что удивлен тем, что вы сомневаетесь в нем. Вы, в конце концов, и сами приезжий.

— Умным? — сказал Доктор. — Он? Но он Криоген.

— О, понятно, — сказал мистер Карстейрс. — Полон сочувствия и понимания, кроме случаев, когда дело доходит до Криогенов. Что ж… Я, конечно, и не знал, что у нас остановился криофоб…

— Это… Подождите. Криофоб? Разве есть такое слово? Нет, мистер Карстейрс… Я абсолютно серьезно. Райли Смоллс — криоген начала двадцать первого века. В процессе, который использовался в те дни, были недостатки. Люди, которых выводили из криогенной приостановки, страдали от огромного необратимого повреждения мозга. Что, возможно, делает мою шутку о Маломозге немного бестактной, но это не меняет факта. Вы не можете верить ему на слово. Криогены славятся недальновидностью. Они поспешны, раздражительны и, прежде всего, они очень-очень сбивчивы. Бедняга, должно быть, оказался здесь до того, как это поняли люди на Земле. Здесь большинство Криогенов живут в домах престарелых.

— Что же, — сказал мистер Карстейрс. — Что бы вы ни думали о мистере Смоллсе и о его взглядах, нам нечего скрывать, так что нечего и бояться. Эти сонтаранцы не придут за нами, не так ли?

— Нет, — сказал Доктор серьезно. — Пока нет.

Глава десятая

— Будьте добры сохранять спокойствие, — сказал капитан Томас, проходя среди пассажиров на палубе, голосом настолько спокойным и обнадеживающим, каким он только мог быть с учетом обстоятельств. — Я уверен, нам не о чем волноваться.

Это был медовый месяц Зака и Дженни. Они копили почти год, чтобы заплатить за свои билеты, и даже тогда, даже когда они получили «немного дополнительной помощи» от своих родителей, они могли себе позволить только каюту на нижних палубах «Гордости Деймоса». Все же этого было для Дженни достаточно.

Их путешествие к небесной пристани возле «588 Ахиллес» казалось теперь очень отдаленным воспоминанием. Они держались за руки практически всю дорогу и, когда они приземлились и появился большой серебряный круизный корабль, Дженни подумала, что она могла бы лопнуть от радости. Зак хорошо постарался над тем, чтобы оставить свои эмоции при себе, как он всегда и делал, но она была уверена, что видела вспышку мальчишеской улыбки и слезы в его глазах, когда они впервые увидели ее.

«Гордость Деймоса» была, во всех смыслах этого слова, за миллиард миль от дома. Зак работал на «Т-Рейлс», программируя туристические направления из центрального узла, а Дженни работала в «АльфаМарт» в торговых центрах города. Нога людей вроде них обычно не ступала на такие корабли, как «Гордость Деймоса», не говоря уже о том, чтобы на них плыть.

Когда они проходили по герметичному мосту на корабль, все, что Дженни могла сказать, было: «Я не могу поверить. Просто не могу поверить».

Сам корабль был словно сказка: мерцающие люстры и декоративные фонтаны на каждом шагу. Другие пассажиры говорили с монотонными акцентами колонии, такими же, какие Дженни слышала только в фильмах или по телевизору. Они были совсем не такими, как люди там, дома. Зак тем временем вел себя так, как если бы он был только слегка впечатлен, хотя Дженни могла сказать, что в душе он был так же взволнован и охвачен благоговением, как и она.

С Троянских Астероидов корабль провез их мимо Юпитера, где они пролетели над шумным, пунцового цвета вихрем Большого Красного Пятна на расстоянии всего нескольких сотен тысяч километров. Они миновали Галилеевы спутники[6], видели извергающиеся вулканы на Ио и смотрели свысока на покрытые рубцами ледяные поля Европы, когда они сверкали в солнечном свете, как бесконечный кристальный океан.

Даже в промежутках пустого пространства, черных и, казалось бы, безграничных, которые лежали между астероидами, планетами и спутниками, была странная красота.

Когда капитан объявил, что они совершают незапланированную остановку на Сатурне, пассажиры ликовали. Там, на Земле, были разговоры о растениях, открытых на нем — редкость в наши дни. Нечасто бывало, чтобы новость с колоний вызывала дома сенсацию, но эта всколыхнула воображение многих. Дженни никогда не думала, что они с Заком действительно могут быть здесь среди немногих избранных, чтобы узнать, ради чего была вся эта суматоха. Сейчас их волнение и радость казались подготовкой к злой шутке с жестокой кульминацией.

Пассажиров собрали на палубе «Гордости Деймоса» под почти невидимой защитой силовых полей, но едва ли кто-нибудь говорил, а когда говорили, то с тихим беспокойством.

— Как ты думаешь, что происходит? — спросила Дженни, сжимая руку Зака так крепко, как только могла.

Зак пожал плечами.

— Я знаю не больше твоего, — сказал он. — Может быть, пожарная тревога или еще что-то.

— Пожар? — спросила Дженни.

Зак сжал ее руку и улыбнулся.

— Не пожар, — сказал он, — а просто тревога. Я уверен, что не о чем беспокоиться, как капитан и сказал.

Его слова печально противоречили появлению солдат, хотя они не были похожи ни на каких солдат, которых Дженни или Зак когда-либо видели.