Государственное акционерное общество цветной металлургии «Висмут» было образовано 10 мая 1947 г. под эгидой Главного управления советского имущества за границей (ГУСИМЗ) на основании Постановления Совмина СССР № 1467—393с. Другим Постановлением Совмина СССР № 1919—491с от 6 июня 1947 г. Советское акционерное общество (САО) «Висмут» было подчинено управлению металлургической промышленности.
Головной офис САО «Висмут» находился в Москве, а его представительство в Германии — сначала в Ауэ, а с 1948 г. — в Хемнитце. Целью своей хозяйственной деятельности общество заявило «добычу цветных металлов», под которыми подразумевался уран.
«Всего из различных мест было доставлено 250—300 тонн урановой руды и около 7 тонн металлического урана, которые сберегли для СССР один-два года в рамках атомного проекта. В будущем, однако, СССР нуждался в еще больших запасах урана. Важнейшим в советской зоне оккупации источником урановых ресурсов стали Эрцгебирге.
В феврале 1946 г. в окрестностях Йоханнгеоргенштадта и Шнееберга, как и в некоторых других местностях Саксонии, был найден уран. 4 апреля 1946 г. СМ СССР выпустил по этому поводу предписание № 740—294 о разработке этих урановых месторождений. Руководить ими призван был НКВД. 1 апреля 1946 г. (т.е. задним числом) саксонская поисково-разведочная экспедиция НКВД была преобразована в саксонскую экспедицию по разработке и разведке, которая подчинялась 1-му Главному управлению НКВД; а предписанием СМ СССР № 9372 от 29 июля 1946 г. окончательно переименована в Саксонское горнодобывающее управление НКВД. Добычу урана, к которой наряду с немецкими фирмами были привлечены советские армейские инженерно-строительные бригады (до конца 1946 г. из СССР в Саксонию прибыло около 130 специалистов), представили как разработки месторождений висмута и кобальта. Приказом СВАТ № 0360 от 30 октября/4 ноября 1946 г. Саксонское горнодобывающее управление было подчинено начальнику Управления горнодобывающей и металлургической промышленности СВАТ.
Правительство земли Саксония приняло 8 мая 1947 г. закон, согласно которому все горнодобывающие предприятия были национализированы и переведены в его собственность. Однако конфискованные до того оккупационной властью шахты и предприятия отрасли не перешли в распоряжение земельных властей. И среди прочих часть предприятий "Ферайнигг Фельд" (Фастенберг) саксонских горнорудных заводов под Иоханнгеоргенштадтом, а также шахты в окрестностях Шлемы, Шнееберга и Аннаберга. В документах немецких учреждений эти рудники проходили как "советские горнорудные предприятия в Эрцгебирге".
На базе части предприятий бывшего АО Саксонские горнорудные заводы возник первый объект будущего САО "Висмут" (объект № 1) в Иоханнгеоргенштадте. Там в течение трех лет с момента начала разработок были введены в строй 26 шахт, а в 1949 г. объект № 1 достиг своей максимальной производственной мощности. Количество жителей Иохангеоргенштадта возросло с 7 тыс. человек в 1939 г. до почти 33 тыс. в 1950 г.»{91}.
16 мая 1947 г. на основе германского акционерного права было образовано САО «Висмут». 26 мая 1947 г. Главнокомандующий СВАТ издал приказ № 128 о переводе шести рудников и одного обогатительного предприятия в собственность Советского Союза.
Уставной капитал немецкого филиала САО «Висмут» состоял из активов двух акционеров — Главного управления советским имуществом за рубежом (ГУСИМЗ) при Совмине СССР и советского государственного АО цветной металлургии «Медь». Получается, что САО «Висмут» был чисто советским государственным предприятием.
5 июня 1947 г. на проходившем в Москве 1-м заседании правления САО цветной металлургии «Висмут» генеральным директором был назначен генерал-майор МВД Михаил Мальцев.
Объем работ САО «Висмут» характеризует число его сотрудников на 31 декабря 1950 г. — 195 906 немцев и 897 советских граждан. Замечу, что в 1950 г. около 60% всего урана для советского атомного проекта было поставлено из ГДР, еще 15% — из Чехословакии.
22 августа 1953 г. правительство СССР объявило о прекращении с 1 января 1954 г. репарационных поставок со стороны ГДР. В протоколе о прекращении немецких репарационных выплат от 22 августа 1953 г. САО «Висмут» не упоминался. Позже лишь сообщалось, что на основе советско-немецкого соглашения от того же 22 августа 1953 г. было образовано смешанное советско-немецкое акционерное общество «Висмут».
В 1953—1956 гг. германские ученые-атомщики покинули СССР, причем им разрешили самим выбрать место нового жительства — ГДР или ФРГ. Многие уехали на Запад, но барон Манфред фон Арданне поселился в ГДР. В столице ГДР он основал первый и в ту пору единственный институт медицинской радиоэлектроники, где были созданы новейшие приборы для диагностики и лечения многих заболеваний. Барон стал одним из самых известных и популярных ученых ГДР. Он умер незадолго до слома Берлинской стены. Были объявлены национальные похороны. Манфреда фон Арданне провожали в последний путь многие сотни людей, в том числе его друзья и коллеги. Барона не забыли и в Сухуми — в городе воздвигли его бронзовый бюст.
Разумеется, не германские ученые и не советские разведчики, работавшие в США, внесли решающий вклад в создание современного ядерного оружия.
Ядерный меч СССР был создан сотнями наших ученых и десятками тысяч наших инженеров и рабочих. Главными же руководителями ядерного проекта являлись Сталин и Берия. Коммунистическая партия, роль которой раздували Хрущев и Брежнев, никакого отношения к проекту не имела. И практически все члены ЦК, включая Хрущева и Маленкова, до июля 1953 г. не имели никакого представления о ходе работ над атомной и водородной бомбами.
На июльском 1953 года пленуме ЦК КПСС Г.М. Маленков в своем докладе, «разоблачая» Берию, сказал, что он-де руководил «атомным проектом обособленно и стал действовать, игнорируя правительство». Вот тут-то Георгий Максимилианович поставил точку над «i» в вопросе, кто создал ядерный меч империи.
Что же касается Курчатова и других видных советских атомщиков, то они были лишь особо одаренными исполнителями в огромном оркестре, дирижируемом Лаврентием Павловичем. Не последними скрипками в этом оркестре были наши заокеанские разведчики и, конечно, германские ученые.
Эпилог
ТЕМУ РЕСТИТУЦИЙ ПОРА ЗАКРЫТЬ НАВСЕГДА
24 ноября 2012 г. министр культуры РФ Владимир Мединский заявил немецкому новостному агентству DPA: «Это очень щекотливая тема, в которой все надо оставить так, как есть, иначе встанет вопрос о возвращении немецких ценностей из музеев Великобритании и Франции».
С этим мнением следует согласиться. Другой вопрос, насколько оно устойчиво у министра и президента РФ.
Германия никогда не окупит России и странам СНГ огромный ущерб, нанесенный им ничем не спровоцированной агрессией 22 июня 1941 г. И если преступные приказы отдавал Гитлер, то выполнял их весь германский народ, за исключением ничтожного числа антифашистов, не составлявших и 1% населения Рейха. И, надо сказать, немецкий народ действовал не за страх, а на совесть — бомбили города, жгли деревни, вывозили имущество музеев, церковные ценности и т.п. О какой реституции теперь может идти речь?
Ну а как быть с жертвами националистического режима — антифашистами, евреями, цыганами и др.? Немцы незаконно конфисковывали их имущество, и сейчас наши либералы предлагают вернуть им культурные ценности.
Увы, подобная позиция не выдерживает никакой критики ни с точки зрения морали, ни с точки зрения международной политики. Такое подобие реституции приведет и, замечу, уже привело к исчезновению или гибели многих сокровищ из мирового культурного наследия.
Начну с того, что идея реституции культурных ценностей ставит в неравное положение жертвы нацизма. Сначала жертва «А» вложила свой капитал в станки своей мастерской, жертва «В» — в дорогую яхту, а жертва «С» — в картину Рубенса. Предположим, все имущество вывезли в СССР. Станки износились, яхта затонула, и выходит, что свое имущество получит лишь жертва «С». Вряд ли это справедливо. И «А», и «В», и «С» должны получить компенсацию полностью и с правопреемника страны, их ограбившей, то есть с Германии. Благо, Германия стала богатейшей страной Европы, она открыто афиширует свои богатства и даже начала посылать свои войска по всему свету. Так что бывшие владельцы станков, яхт и Рубенса могут немного напомнить правительству Германии о мае 1945-го и еще раз подумать, стоит ли отправлять части Бундесвера за рубеж.