– Тебе все же придется говорить с нами! – прорычало жесткое горло варвара.
Ди-Ггарц прикрыл веки. Его держали в темноте, и голубое облако казалось очень ярким. Он прищурился, пытаясь припомнить, скольких таких же рабов, особенно черной кости, он прикончил в свое время на пытках. Но сосчитать их возможности не было. То-ли память отказывалась, то-ли гордость не давала…
Раб и есть раб!
– Если ты и дальше будешь молчать, от тебя такая же польза как и от трупа! Какая мне разница?
– Доброй дороги, – ответил он, слыша как вместо чистого звонкого голоса рецца, из горла выходит только немощный сип.
Почти беззвучно дверь ушла в сторону, и яркий свет проник из коридора. Два черных латнирных тангра, топая, вошли в помещение, в их руках снова был проклятый кожаный тюк.
– Но прежде чем ты сдохнешь, – крикнул первый из вошедших. – Мы тебя досыта напоим цнбровой дробой. Рано или поздно у нас получится прекрасная "беседа откровений"!
Следак, уже уставший дрожать от холода, внутренне содрогнулся куда сильнее, вжимаясь спиной в стену. Конечно, он знал про обычай варваров добывать нужные сведения от врагов, вливая экстракт плесени, что разъедала мозги и заставляла пленника отвечать на любые вопросы… Но с реццами такое себе никто не позволял… И почему именно он оказался первым?!
– На меня не подействует ваше пойло, – стойко прошептал он. – Можешь сам его выпить, и рассказать своим хозяевам о неудаче со мной!
Ди-Ггарцу хотелось разозлить допрашивающего. Но это не получилось. Ближний тангр только усмехнулся, обнажая устрашающие полупрозрачные клыки:
– Все когда-нибудь меняется. Но знай: один из твоих собратьев уже десять дней лежит под Цараккланом, опутанный цнбр! И мы не собираемся доставать его прежде, чем Атсинбирг найдет дорожку к вашему поклятому мозгу!
Он гулко расхохотался.
Ди-Ггарц с ужасом замер, впившись взглядом в чужака. Он искал фальши в голосе или внешности тангра – и не находил ее. Ужас пробрал его под мехом. Что, если повстанцы и правда найдут способ воздействовать на реццов? Что если проклятая плесень изобретет такой состав и нарушит иммунитет?! О таком не хотелось и думать! Да где же Кнэ? Почему задерживается? Сколько еще придется провести тут дней, полных холода, Н-жажды и издевательства рабов?!
– Кто ты, и откуда прибыл? – загремели новые вопросы. – Какова твоя цель?!
Один из тангров сноровисто припер его к стенке, мгновенно лишив подвижности и стягивая конечности. Второй достал мерзкую разливалку, и сноровисто засунул в рот рецца. Ди-Ггарца с напряжением всех сил сопротивлялся, вырывался, отплевывался, но это было бесполезно. С ужасом он смотрел, как в руках тангра появилась массивная непрозрачная бутыль, которую он приложил к разливалке. Удар в живот заставил бы его согнуться, но крепкие руки удержали его выпрямленным. Задыхающийся рот все судорожными глотками пытался вдохнуть воздух, но находил только мерзкую жидкость, полную плесени и проклятья!
– Так ты будешь отвечать на мои вопросы! – заорало прямо в ухо. – Твое имя и должность! Какая твоя задача?
– Ты никто, – прошипел Ди-Ггарц, наглотавшись мерзкой дробы и едва сумев отдышаться. Ненависть вспыхнула в нем с новой силой. – Ты просто червь! И с тобой я ни о чем не буду говорить…
Хлесткий шлепок откинул его голову в сторону. Новый удар в живот опять заставил задыхаться и глотать противную дробу…
– Где ты работаешь!? С какой планеты?
– Червь… – повторил Следак, проклиная свою жизнь и вспоминая доброе лицо Кнэ. Божество скоро придет, поможет ему…. Он с трудом сглотнул… Сил оставалось совсем мало. – Дай мне старшего, только с ним я буду говорить…
– Я старший! – прогремело из кроги.
Ди-Ггарц повернул лицо и увидел черный костистый силуэт. Два глаза его пылали знакомым зеленым огнем. – Я главный… координатор этого…. места!
Следак только скривился, качая головой.
– Ты только червь из мира беглых рабов…
Взбешенный тангр сделал знак, и двое рядом снова принялись вливать в него дробу.
Но мысли Следака уже были далеко от этого места. Погружаясь в беспамятство, он вдруг снова почувствовал далекое присутствие демона. Ди-Ггарц всегда чуял его, в любой момент времени мог указать направление, где тот находится. Это направление менялось с завидной регулярностью. А значит "Мощь Давления" висит рядом с какой-то большой планетой, где и находится демон!
– Добрый Кнэ… всеблагой… как… вода… – прошептал он, прежде чем без памяти повиснуть на руках своих мучителей.
+ + +
…Дар с трудом перевел дыхание.
Уже потерялся счет времени, сколько он лежал – скованый собственными взбесившимися мышцами. Брюшина вздулась от и стягивала на себя все тело.
Хорошо, что он не ужинал…
Бездействие ничего не давало, и переждать не получалось. Надо было как-то освобождаться из этого состояния. Мышцы были напряжены, но он все же сделал чудовищное усилие и рванулся… Получился не могучий рывок, а едва заметное покачивание. Но его хватило, чтобы сместить центр тяжести и сдвинуться. Дар перекатился к краю стального лежака и грузно свалился на пол.
Проклятый припадок!
Эмоции были близки к панике, он не имел ни малейшего представления что дальше. Тогда, в пещерах Чертога Демона на Цу-Рецц, подобное состояние прошло само и довольно быстро. А сейчас медленные минуты текли одна за другой, но легче не становилось. Напротив, было ощущение разгорающегося пожара в животе, где-то там, глубоко, под стянутым прессом. Полос Туарука не было, и скорее всего припадок не был связан с ним. Туарук всегда давал чувство легкости и силы, все казалось доступным и достижимым. А сейчас…. Сейчас он был просто как раздавленный червь, беспомощный и беззащитный.
По всему телу выступила испарина. Дар чувствовал ее, как что-то охлаждающее, утоляющее жар, что полыхал под прессом.
Попытался включить Туарук, но почему-то не получалось. Светящиеся полосы не поднимались над кожей, а окружающая темнота не становилась голубым зрением.
Да что же происходит!?
Перешел к "зрению травы" и удивился еще больше.
Тело не имело обычных двух точек светимости воли и разума, и не видно было яркого сгущения цнбр в груди. Вместо этого он был наполнен ровным цветом, а из живота искрились молочные протуберанцы в руку длиной с сиреневыми краями!
Никогда не видел ничего подобного!
Удивление заставило забыть о боли и неудобстве. И эта маленькая отрешенность вдруг позволила чувствовать живот, как нечто отдельное, почти обособленное. Он был частью тела, и в то же время совершенно самостоятелен. Возникло чувство, что этот комок плоти под стиснутыми мышцами может как-то взаимодействовать с окружающими предметами, с миром. Все это было трудно понять, особенно в этом скрученном положении.
Взвинченность и тревога нарастали. Чувство паники рождалось от невозможности понять, что именно с ним происходит. Дар пытался успокоить себя, но получалось плохо. Надо было как-то привести в порядок свои чувства, раз уж тело больше не слушалось. Но никакой спокойный образ не шел в голову. Наоборот, все о чем он мог вспомнить только учащало пульс и делало внутреннюю дрожь сильнее. Что он помнил? Схватки, бегство, новые схватки, новое бегство – вот из чего состояла его жизнь. Вся его новая жизнь! Тогда он попытался вспомнить ту, что когда-то была смыслом всего… Которую "скрытые" украли у него в его прошлой, человеческой жизни….Облик Лоэки появился не сразу, он был затуманен, невесом, как чужой. И ничто в душе тангра не откликнулось на прелести сицианской девы с сиреневыми волосами… Только слабая память о давно пережитых чувствах человеческого существа… Но вот с ней рядом появилась еще одна тень… еще одна тонкая фигура со знакомым утолщением на спине, еще одни длинные волосы… Дар сосредоточился, пытаясь понять кто же это, или что это за видение. Глядя на нее мысли о борьбе и сражениях, о мире, полном страданий и забот, становились глуше, мягко отступали на задний план. Смотреть на нее было приятно.