Посреди густого леса в низине была поляна, на которой, как пояснил Селиван, когда-то была большая группа аномалий. В результате такого соседства деревья и кусты исчезли, а новые вырасти ещё не успели. Получилась удобная посадочная площадка для вертолётов, на которую сейчас и приземлялись "Ми-24" и америкосовский "кроссфайр" с долговской эмблемой на борту.
Выскочивший из "кросса" усиленный квад охранял двоих научников. Те весьма активно принялись суетиться, расставлять аппаратуру, и вообще, изображать бурную деятельность. Димка присмотрелся и узнал учёных. Лаборант Артурчик Гаспарян и доцент Коваленко, в прошлом журналисты какого-то научного обозрения, а ныне сотрудники отдела нелинейной аномальной активности тоже Цоя узнали, махнули приветственно, но больше никак не отвлекались. "Долговцы" шустро распределились по полянке, несколько вояк заняли оборону вокруг вертолётов. Командир квада жестом велел Димке и Селивану приблизиться, коротко расспросил об обстановке и велел немедленно лезть в "вертушку".
– Тут какая-то катавасия начинается. Выброс по графику в конце следующей недели намечается, да и то, как говорят научники, эпицентр ближе к Припяти, три-четыре балла… А природа и окружающая объективная реальность прямо-таки аж кричит, что через час здесь будет ад. Вон у пацанов регистраторы рехнулись. Показывают напряжённость лю-поля такую, как будто Выброс уже на всю шурует. Так что, давайте, хлопцы, бегом в вертолёт.
Димка знал, что лю-поле – одна из характеристик выброса аномальной энергии, и что по интенсивности этого самого поля можно судить о характере Выброса. Похоже, что "мягким" этот Выброс не будет.
Селиван лезть в вертолёт категорически отказался, крепко обнял на прощанье Цоя и весьма шустро рванул по тропе домой. Димка посмотрел, как Селиван, подобно ледоколу, проломился сквозь кусты, и исчез из поля зрения, засунул Багиру в кобуру и пошёл к вертолётам. Заскочивший следом "долговец" пожал Цою руку и информировал его о том, что сейчас прямым ходом в Тёмную Долину по прямой, данные надо доставить, а на АТП сейчас страх, что делается, нечисти собралось море, а от Припяти волнами идут мутики. И зомбаки какие-то активные стали, прямо, как живые. И вообще, непонятно, что творится, такого раньше не было, точнее, только раньше такое и было, а…
Командир квада, заглянувший в вертолёт, велел заткнуться словоохотливому бойцу, а Цоя попросил забиться в угол, прикинуться ветошью и не отсвечивать. Пожалуйста.
Во время полёта вертолёт несколько раз ощутимо тряхнуло. "Долговцы" тихонько матерились, научники переговаривались о чём-то своём, энергично тыкая пальцами в планшет регистратора, Димка же смотрел в иллюминатор. Чёрное небо прорезали всполохи молний, одну такую, длиной чуть ли не в полкилометра, облетели по широкой дуге. Попутно зацепили край гравитационной аномалии, и Цой испытал несколько пренеприятнейших секунд, пытаясь побороть тошноту и ощущение подкатившихся под горло тестикул. Пару раз рявкнули курсовые шестиствольные "гатлинги", наверное, по скоплению мутантов, но дальше полёт прошёл без эксцессов.
Сказать, что погода испортилась, означало ничего не сказать. Впереди набухало чернотой огромное пятно, постепенно приобретающее вид гиганской воронки посреди неба. И вертолёт летел прямо в эту воронку. Цой подумал, что безопаснее было остаться с Селиваном. Да и приятнее во всех отношениях. Впрочем, особого ужаса Димка не испытывал, поскольку научники и бойцы тоже не особо нервничали. Оживлённо переговаривались, чего-то показывали друг другу в иллюминаторе. Короче, развлекались, как могли.
Димкину новую куртку оценили, повосхищались, посоветовали завести какой-нибудь стильный головной убор типа стетсона с бронестеклом, или банданы с противогазом. Поржали и отстали.
Цой погладил бок Гибсона. Даже через псевдокожу чехла пальцы, казалось, слегка покалывало. Прикасаться было невыносимо приятно, а уж играть на этой гитаре…
– Подлетаем! – раздался голос пилота. – Пристегнитесь, садиться будем жёстко, некогда маневры устраивать.
Впереди мелькнули скалы, затем небольшое болотце и вертолёт резко пошёл на снижение прямо во двор "Адской Фабрики".
Глава 9
Приземлялись уже на территории "Адской Фабрики", причём, довольно жёстко. Димку за шиворот вышвырнули из вертолёта, так же небрежно выкинули рюкзак и гитару, вертолёты ушли на форсаже куда-то в сторону Свалки. Цой был готов убить "долговца" за такое обращение со святыней, но начавшийся Выброс заставил его прикусить язык и быстро сигануть в гермошлюз убежища. Снаружи остались только двое бойцов в "берсерках". Этим экстремалам выбросы были пофиг, как и мутанты. Точнее, влияние аномальной энергии на человека внутри "берсерка" были сведены к минимуму. Зато появлялась возможность насобирать артефактов сразу после окончания Выброса. Димка уже знал, что на боевое дежурство во время выбросов шли только добровольцы, а вот среди добровольцев уже существовала и очередь, и свой негласный график.
Подошедший Честер поприветствовал Цоя, отдал несколько распоряжений и уткнулся в дисплей мониторов наружного обозрения. Во время Выброса вся электроника начинала жить своей жизнью, поэтому наружное наблюдение осуществлялось при помощи оптоволоконных волноводов, дающих довольно неплохую аналоговую картинку.
На данный момент картинка напоминала известную картину Малевича. Дёма поматюкался, потыкал пальцем в сенсотуру управления и предложил Димке пройти к ним в кубрик, послушать музыку. Цой уже знал, что слушать придётся трэш, в лучшем случае "Металлику", но Дёме удалось удивить Димку и произвести впечатление. В комнате негромко пел, а точнее, разговаривал под музыку Марк Нопфлер и его "Ужасно Нищие".
– Восемнадцать лучших тем! – буркнул Честер. – Давай располагайся, сейчас ещё Мыкита подтянется с Артюшком. Пока Выброс этот гребучий не закончится, посидим.
Димка полез в свой рюкзак, надеясь отыскать там что-нибудь съедобное, и очень удивился, найдя там бутылку "Jameson" и литр портера. Селиван продолжал одаривать Димку своей милостию, даже после расставания.
– О! Ну ни х… себе! – уважительно протянул Честер. – Красиво жить не запретишь. Теперь надо соответственную закуску раздобыть.
– А мы с Селиваном картошкой жареной закусывали – сказал Цой.
– Ну, так сдуру можно и хером стену продолбить – парировал Честер. – Придумаем что-нибудь. Пошли в центр.
Пройдя через обязательные (а куда ж без этого?) автоматические двери с обязательным сканированием сетчатки, папиллярных линий и биохимического состава, "долгарь" и Цой оказались в научной лаборатории "Адской Фабрики".
На данный момент профессор Северин убыл куда-то в Швецию на какой-то там симпозиум-консилиум, оставив вместо себя своего зама, доцента Сашку Коваленко, или "Библа". Саня был журналистом в прошлом, писал стихи и исполнял их сам под гитару. Сейчас Саня весьма активно занимался нелинейной аномальностью. Почему именно "нелинейной", и кто занимался "линейной", и в чём разница, Саня не мог объяснить. Димка однажды послушал объяснение, длиной в пять минут, смысл которого был известен только господу богу, после чего даже не пытался больше интересоваться подобными вещами.
– Поскольку трансцендентальная полиаморфная гиперконденсация – вещал Саня – не может фертильно интабулировать в перплексном хаосе, при наличии детерминант-флуктуации, нестабильной в момент суггестивного перехода в инвертное состояние, то! и только тогда! квазимонументальный хронопереход дереинтегрируется.
Димка фразу частично запомнил, и иногда в обществе мог блеснуть. Иногда люди впадали в ступор, иногда ржали, как безумные, но всегда успех был оглушительным.
Сейчас Сашка Коваленко весьма активно наблюдал за происходящим снаружи на мониторе компьютера. Изображение рябило и размывалось, изображение подёргивалось и расползалось бесформенными кляксами. Изображение никак не хотело стать нормальным хотя бы на пару секунд. Сашку, похоже, этот факт вовсе нисколько не волновал. Коротко поздоровавшись с пришедшими, Коваленко снова уткнулся в монитор, а на Дёмину просьбу "отпустить на часик Игоря Артюха" ответил, что, типа, забирай хоть насовсем, только выпить оставьте, или пусть занесёт кто.