10 июня в районе селения Котанлы собрался весь Кавказский корпус в составе 12 430 человек пехоты и 5770 человек кавалерии с 70 орудиями полевой артиллерии.

К этому времени на эрзерумской дороге в районе деревни Милли-Дюз в укрепленном лагере собрался 20-тысячный турецкий отряд при 17 полевых орудиях под начальством главнокомандующего турецкой армией на Азиатском театре военных действий Гагки-паши. Сюда же ожидалось прибытие в ближайшие дни из Эрзерума 30-тысячного отряда под командованием самого сераскира Гаджи-Салеха.

19 июня в 10 часов утра начался встречный бой между русскими войсками и конницей сераскира Гаджи-Салеха. В середине дня русские отбили атаки турок. А после небольшого отдыха к 7 часам вечера перешли в решительное наступление. Эта атака оказалась для неприятеля полной неожиданностью, и началось повальное бегство. Русская конница, преследовавшая отступающих, с ходу ворвалась в укрепленный лагерь сераскира.

На другой день, 20 июня, русские войска напали на другой укрепленный лагерь, в котором засело 20 тысяч турок под командованием Гагки-паши. Конница под командованием самого Паскевича преследовала турок на расстоянии более 20 км. В двухдневном сражении было убито около 2 тысяч турок, в плен взято около 200 человек, включая самого Гагки-пашу; захвачена вся турецкая артиллерия (31 пушка). Потери Кавказского корпуса убитыми и ранеными составили около тысячи человек.

Замешательство среди турок было так велико, что 27 июня почти без боя сдалась мощная крепость Эрзерум, где в плен был взят сам сераскир и четыре паши, до 15 тысяч человек и 150 орудий. Со взятием Эрзерума, собственно, и закончилась кампания 1829 года. Хотя в июле — сентябре еще произошло несколько стычек с турками. Наиболее крупная была 27 сентября при селении Байбурт, где русский отряд численностью 7 тысяч человек при 34 орудиях разгромил 12 тысяч турок и курдов. Неприятелей было перебито 700 человек и взято в плен 1236 человек вместе со всеми шестью бывшими в деле орудиями. Наши потери убитым и ранеными — всего 100 человек.

Паскевич, получивший за Персидскую кампанию 1826—1827 гг. титул графа Эриванского, за кампанию 1829 г. был произведен в генерал-фельдмаршалы и награжден орденом Святого Георгия 1-й степени.

Заканчивая рассказ о кампании 1829 г., остается добавить, что с 13 июня по 14 июля в войсках Кавказского корпуса находился А. С. Пушкин Он стал свидетелем взятия Эрзерума, которое позже описал в «Путешествии в Арзерум».

Глава 7

АДРИАНОПОЛЬСКИЙ МИР

После падения Адрианополя казачьи разъезды стали видны с городских стен Константинополя. На улицах города был зачитан султанский фирман о мобилизации правоверных мужского пола. Султан Махмуд II заявил, что он будет лично командовать войсками, защищающими столицу. Готовясь сделать это, султан появился перед народом, по чьему-то опрометчивому совету не верхом на коне, подобно защитникам родины прошлых времен, а в экипаже, «неслыханной и некрасивой новинке», что лишь вызвало озлобление горожан. Началось бегство состоятельных людей из Константинополя. Недобитые Махмудом янычары составили заговор по свержению султана.

Под Константинополем стояла 20-тысячная русская армия, рядом с Босфором крейсировал Черноморский флот, а вблизи Дарданелл — эскадра Гейдена. В такой ситуации, близкой к идеальной, генерал Дибич настаивал на захвате Константинополя. Этого требовали не только интересы России, но и чувство самосохранения. Армия Дибича, дислоцированная в районе Адрианополя, быстро таяла от болезней, в первую очередь от дизентерии и чумы.

Но, увы, в Петербурге думали иначе. Канцлер (он же министр иностранных дел) Карл Васильевич Нессельроде (1780—1862) не имел собственной внешнеполитической программы, а предпочитал ориентироваться на Вену. Нетрудно догадаться, как в Вене отнеслись к занятию русскими Стамбула. Николай I колебался — с одной стороны, он мечтал видеть русский флаг над Босфором, а с другой стороны, он был слишком привержен идеям Священного союза. В конце концов, царь сформировал из малокомпетентных бюрократов «Особый комитет по Восточному вопросу». Комитет принял резолюцию, составленную Д.В. Дашковым: «Россия должна желать сохранения Османской империи, поскольку она не могла бы найти более удобного соседства, поскольку разрушение Османской империи поставило бы Россию в затруднительное положение» не говоря уже о пагубных последствиях, которое оно могло бы иметь для общего мира и порядка в Европе».

Эта резолюция означала фактическую капитуляцию России. Вне всякого сомнения, Европа не одобрила бы захват Проливов Россией. Но кто в 1829 г. мог воевать с ней? Франция и Австрия были на пороге революции. Англия держала в Эгейском море эскадру, но не имела сухопутных сил для противодействия русской армии. В 1829 г. Англия была лишена даже своего политического инструмента — демонстрационного появления своего флота в нужном месте и в нужное время. «Просвещенные мореплаватели» в 1829 г. не могли сделать того, что они сделали в 1854 и 1878 гг., то есть войти в Мраморное море. У входа в Дарданеллы стояла эскадра Гейдена, которую, правда, можно было уничтожить, что автоматически означало войну с Россией. Эта эскадра могла или не пропустить англичан в Дарданеллы, или наоборот, пропустить, а затем заблокировать дорогу обратно.

Но, увы, Николай I струсил, и 2 сентября 1829 г. в Адрианополе был подписан мир между Россией и Турцией, который по месту его подписания стали называть Адрианопольским. Приобретения России по Адрианопольскому миру были ничтожны. В Европе Россия приобрела все острова, находящиеся в устье Дуная, при этом правый берег реки оставался по-прежнему у турок. На Кавказе Россия получила Анапу, Ахалцых и Ахалкалаки.

Седьмая статья Адрианопольского мира гарантировала свободный проход русских торговых судов через Проливы в мирное время. Режим Проливов в военное время не оговаривался. Как Бухарестский 1812 года, так и Адрианопольскйй договор, не касались прохода русских военных судов через Проливы. Напомним, что свободное право прохода русских военных судов в мирное время было закреплено в русско-турецких договорах 1799 и 1805 г. А Бухарестский и Адрианопольскйй договоры содержали двусмысленность, они не подтверждали и не отвергали статьи договоров 1799 и 1805 г., касающиеся данного вопроса. Эта неопределенность давала формальную зацепку России, но была гораздо выгоднее Турции, которая могла считать статьи договора 1829 г. исчерпывающими и все вопросы, выходящие за рамки статей, решать по своему усмотрению.

Суть Адрианопольского договора была в том, что Россия очень мало приобретала, а Турция очень много теряла. Так, от Турции были отторгнуты Греция, Сербия и Дунайские княжества.

После смерти Екатерины Великой так и повелось, что в результате русско-турецких войн Россия выигрывает копейки, Турция много теряет, а выигрывает Европа, то есть Англия, Франция, Австрия и т.д.

Глава 8

РУССКИЕ В БОСФОРЕ

Как уже говорилось, Египет в XVIII в. стал полунезависимой частью Оттоманской империи. В 1805 г. наместником турецкого султана стал Мегмет-Али. Умный и честолюбивый правитель, он создал собственную армию и флот, покорил мятежные племена в Египте, упорядочил финансы и стал грозным и неограниченным властителем Египта. Мегмет-Али оказал большую помощь султану в борьбе с восставшими греками в начале 20-х годов. В награду за это он был пожалован пашалыком (властителем) Крита. Но Мегмет-Али сильно обиделся на Махмуда II, он ожидал в награду как минимум Сирию.

В октябре 1831 г. Мегмет-Али, использовав в качестве предлога личную ссору с пашой Акры, двинул свои войска в Сирию. Командующим был назначен сын египетского властителя Ибрагим. В его подчинении находилось 30 тысяч человек при 50 полевых орудиях и 19 мортирах. Армия Ибрагима почти без боя овладела Газой и Иерусалимом, а затем осадила Акру. С моря Акра была блокирована большой египетской эскадрой. Взамен кораблей, погибших в Наваринском сражении 1827 г., Мегмет-Али построил новый, куда более мощный, флот.