Из дверей бывшего аэровокзала вышел высокий, пожилой человек в камуфляже без знаков различия и направился к вертолету.

В наушнике переговорника Душана наконец прозвучало два тоновых сигнала — Митричу они показались оглушительными — команда на обратный отсчет.

Пять.

Седой в камуфляже идет по бетонке базы "рентген"

Четыре.

На лице бригадного генерала армии США Джеймса Коннора появилась улыбка — он явно узнал приближающегося к нему человека

Три.

Седой продолжает идти

Два.

Седой уже на расстоянии метра от генерала Коннора

Один

Генерал Коннор странно, по-русски распахивает руки для объятья

Выстрел!

Винтовка в руках Душана ощутимо дернулась и сильно толкнула его в плечо. Через 1,75 секунды пуля врезалась в левую часть спины бригадного генерала Коннора, пробив насквозь его сердце и, почти не потеряв своей энергии, ударила Седого. Но Митрич мог поклясться, что на мгновение раньше вторая снайперская пуля ударила Седого в живот, пробив его насквозь. Еще через секунду до всех находившихся на базе донесся странный, расплывающийся так, что невозможно было понять, откуда стреляли, звук выстрела. Но за секунду до того, Иван нажал на кнопку инициирующего устройства, на противоположной стороне базы в кустах в шестистах метрах от бетонки два миниатюрных взрывных устройства сработали одно через секунду за другим, полностью самоуничтожившись и сымитировав звуки выстрелов. Один из караульных, находившихся ближе всего к этому месту, дико заорал что-то и, наведя на то место ствол своего Мк19, нажал на гашетку. Еще через секунду кусты и все окружающее пространство разорвали сотни пуль и осколков — все, и американские спецназовцы и албанские ополченцы, находящиеся на ВПП открыли по той стороне поля ураганный огонь из всего имевшегося у них оружия.

На бетонке ВВП в странном, посмертном объятии лежали две фигуры — бригадный генерал Джеймс Коннор и неизвестный седой мужчина в камуфляже. Вокруг них растекалась темно-красная лужа крови. Одна на двоих…

Поднявшаяся в воздух "пума" принялась поливать окрестности базы "Рентген" в противоположной от позиции Душана и Ивана стороне из установленного на ней "Минигана" — свинцовый ливень срезал кусты и даже небольшие деревья. На базе начиналась паника…

Два человека с винтовками пригибаясь, почти на четвереньках нырнули в расположенные недалеко кусты. Никто этого не заметил — было не до них…

08.04.1999 года

Иван и Душан, как Иван и говорил, нашли один из бункеров (на нем был нарисован баллончиком большой белый полумесяц), оставили там больше им ненужные снайперские винтовки и вооружились, найдя там же два автомата АКМ. Теперь друзья лесным массивом пробирались к Тиране, их никто не преследовал.

Душан так и не понял что произошло. Они не успели отойти от бункера и на сто метров, как Иван вдруг странным движением прыгнул назад и, навалившись, сбил Душана с ног. В этот же момент воздух наполнился странным гудением и, как будто несколько лесных шмелей пролетели мимо. Еще через секунду уже упавший и почти придавленный Иваном Митрич почувствовал как что-то толкнуло его в рукав и понял — по ним стреляют из бесшумного оружия.

И тут косовский опыт — когда сербские спецназовцы в зоне боев всегда держали переводчик огня в положении "очередь" спас Душана. Первое что сделал Душан, взяв в руки АКМ — проверил наличие патронов в магазине и перевел переводчик-предохранитель в среднее положение — режим автоматического огня. Это его и спасло. Увидев, как в ста с небольшим метрах от них шевельнулись кусты Душан одной рукой, как пистолет, поднял тяжелый АКМ и нажал на спуск…

Выбравшись из-под Ивана Душан первым делом сменил магазин и, петляя, рванулся к тому месту, с которого их обстреляли. В кустах лежал человек в маске и немецком НАТОвском камуфляже — явно мертвый. Чуть правее от него лежало странного вида оружие — Душан просто не поверил своим глазам. Это был русский ВСК-94 — бесшумная снайперская винтовка ближнего боя с режимом автоматического огня, таким вооружался только русский спецназ — Душан видел ее только в специализированных журналах. Прихватив трофей, и сняв с убитого разгрузку с магазинами, Душан побежал обратно.

Иван уже умирал, Душан понял это с первого взгляда. Четыре тяжелые девятимиллиметровые пули попали в него, судя по всему, он увидел снайпера первым и прыгнул, прикрыв друга своим телом. Те пули, которые должны были попасть в обоих, достались ему одному.

Душан присел перед Иваном на колени и взял в руки его голову — Иван смотрел прямо ему в глаза. Затем с трудом, что-то сглатывая прохрипел

— Душан… прости… не смог…

— Кто это был, Иван?

— Тебе лучше не… знать, Душан. Есть люди… ты уже понял наверное что для меня… целью был не Коннор… Они… предают… договариваются за нашими спинами… Они уже развалили… наши страны и твою… и мою… В Тирану… не ходи, там тебя… уже ждут… ликвидируют. Береги свою… Сербию Душан, она… беззащитна перед… предателями… Иди через границу… Забудь все… Прости…

Душан снял с пояса штурмовой нож и начал копать могилу, чтобы похоронить друга Ивана. По его щекам впервые в жизни текли слезы…

Через час Душан, похоронив своего друга ушел, а Иван Владимирович Горин (Душану Митричу так и не суждено было узнать настоящего имени его друга Ивана), сын генерал-полковника Советской Армии Владимира Владимировича Горина, русский офицер, оставшийся верным Родине и офицерской чести до конца, бывший снайпер спецподразделения МВД СССР "Вектор", бывший оперативный агент "контура", добывающий офицер аналитического отдела фонда содействия ветеранам правоохранительных органов "Атлантида" остался лежать в безымянной могиле в албанской земле. Вернуться на родину ему не было суждено.

28 июня 2001 г

По пешеходной улице князя Милоша прогуливался народ, у многие в руках были пионы — символ праздника святого Витта. По легенде, эти цветы раньше были белыми, но после битвы на Косовом поле, произошедшей 28 июня 1389 года эти цветы стали красными от крови, пролитой сербскими воинами. Тогда сербы потерпели поражение, попав на пять долгих веков в рабство Османской империи, но нация выжила и возродилась. Так что для многих эти цветы стали еще и символом надежды, символом того, что даже НАТО не сможет покорить гордый и свободолюбивый сербский народ.

За угловым столиком одной из кафан на улице князя Милоша сидели два человека: коренастый лысоватый пенсионер и среднего роста человек с военной выправкой и неожиданно жестким и цепким взглядом. Говорили они тихо

— Что же случилось со всеми нами, господин генерал? Толпа пьяных юнцов за НАТОвские доллары бесчинствует, жжет машины на улицах, сбрасывает власть, а мы сидим? Слобу выдают в эту проклятую Гаагу, хотя судить надо бы тех, кто нас бомбил — а мы молчим. Косово поле, место, где мы сражались и умирали, теперь захватили банды шиптарских наркоторговцев — и все нормально?

— Ты многого не знаешь, Душан… Тебя долго не было и ты очень много не знаешь. Кое-кто из наших решил, что хватит уже воевать против всего мира. Нужно просто расслабиться и получать удовольствие — единая Европа, Евро вместо динара, воевать не нужно — живи и наслаждайся. Было поставлено несколько условий и одно из них — выдать Слободана. Вот его и выдали. Джинджич постарался, сука, пятьдесят миллионов получил за это на себя и свою свору. Кстати я уже не работаю в МВД, Душан. Нечего теперь там делать…