Ну и здорово! Ах, молодец девчонка! Нашла и притащила. Маленькая, а соображает…

Не сказав Маринке ни слова, Антон кинулся к окошку регистратуры. Сунул туда пропуск, взамен получил жетон. Привычно взглянул на номер. Запомнил - пятьдесят два. Назвав этот номер в окошко, он получит здесь после занятий свой пропуск обратно.

Он уже хотел бежать дальше, но остановился: девочке-то он ничего не сказал, даже простого "спасибо"!

Обернувшись, махнул рукой и крикнул:

- Спасибо тебе!

И вдруг увидел, что девочка стоит и плачет. Да, именно стоит и плачет…

Антон растерялся. Подошел к ней, встревоженно спросил:

- Тебя обидели? Я тебя обидел?

Маринка замотала головой: нет, никто ее не обижал.

- Так чего же ты ревешь?

Маринка не отвечала. Только слезинки быстро-быстро, одна за другой, скатывались по ее щекам и капали с подбородка на рыжий воротник.

Антон с озадаченным видом поворошил рукой свои густые кудлатые волосы. Беда с девчонками! И жетончик у него в руках, и на занятия уже надо торопиться, а тут вот стой и гляди! Ревет в три ручья…

- Послушай… - Голос Антона прозвучал строго.- Мне спешить надо, понимаешь? У нас дисциплина. Отчислить могут в два счета. Ну, говори скорей - чего ревешь?

- Боюсь… - шмыгая носом, выдавила наконец из себя Маринка.

Антон повеселел. Усмехаясь, спросил:

- Кого? Меня боишься, что ли?

Маринка опять отрицательно качнула головой. Нет, Антона она теперь ничуть не боялась, ни капельки.

- Чего же ты боишься? - допытывался Антон. А сам переминался с ноги на ногу. Готов был сорваться, бежать на занятия.

- Домой боюсь идти, вот чего боюсь! - сказала наконец Маринка, зарыдав горше прежнего.

Теперь Антон понял. Вон что - домой она боится идти. Значит, дома влетит ей по первое число, зачем вздумала нести ему в бассейн пропуск.

- Ну, ладно, ты слушай меня! - бросил он решительно.- Жди меня здесь. К тебе домой пойдем вместе. Я им там скажу, что ты меня выручила. Тебя не станут ругать. Хочешь так?

- Ладно, - всхлипнув, сказала Маринка и сразу перестала плакать.

- Сядь на это кресло пока. Оно мягкое… - И Антон ринулся с места и исчез.

А Маринка поплелась к большому кожаному креслу, куда ей показал Антон. Оно стояло возле вешалки.

Если говорить начистоту, о доме Марина не думала. Дома-то ее никто бранить не станет. Но она боялась идти обратно через Ленинградский проспект. Уж такого страха натерпелась она, когда бежала сюда, что твердо знала - теперь нипочем не будет переходить улицу без взрослых.

А ЧТО ЗА ТЕМ ОКНОМ?

- Брата, стало быть, ждать осталась? - нараспев спросила у Маринки гардеробщица, которая стояла за коричневым заборчиком возле вешалки.

- Он мне не брат, - возразила Маринка.

- А кто же?

- Просто он из нашей школы.

- Брат не брат, ждать-то его будешь?

- Буду.

- Тогда раздевайся - вспотеешь! Потом выйдешь на улицу, простудишься.

Маринка обрадовалась. В пальто и правда жарковато. И шарф вокруг шеи. И теплая шапка. К тому же ранец оттягивает плечи.

Хорошо, что тетя гардеробщица догадалась, все это взяла у нее на вешалку, а взамен дала номерок.

Номерок Маринка спрятала, поправила косички, обдернула черный передник. Поудобнее уселась в мягком кресле.

А вокруг, оказывается, было очень интересно!

Смотри в оба глаза, слушай в оба уха, не зевай.

Маринка так и делала: смотрела, слушала и старалась ничего не прозевать.

Входная дверь то и дело распахивалась. Разные люди входили сюда, в просторный вестибюль с широкими четырехугольными колоннами. И всех, точно магнитом, притягивало маленькое оконце, над которым висела табличка: "Регистратура".

Вот вошел военный. В руках чемоданчик. Быстро снял шинель, фуражку, отдал на вешалку и, словно боясь потерять драгоценные минуты, заспешил к оконцу, чтобы потом скрыться за боковой дверью, куда недавно убежал и Антон.

Маринка наблюдала и соображала: значит, без окошка никуда нельзя, а плавают, наверно, где-то там, за теми дверями.

Снова хлопнула тяжелая входная дверь. Пропустила женщину с девочкой. Девочка маленькая, в белой мохнатой курточке. Краснощекая, кругленькая, этакий кубарик!

Помогая ей раздеваться, женщина торопила:

- Скорей, скорей, Лена! Скорей…

Раздевшись, девочка побежала, вернее, покатилась к тому же окошку, где регистратура. Встала на цыпочки, подтянулась, еле достала рукой, подавая свой пропуск.

"И она будет плавать? - удивилась Маринка.- Ведь меньше меня…"

А девочка, взяв жетон, быстро побежала теперь к боковым дверям. Значит, тоже будет плавать…

Рядом остановились двое. Они спустились сверху по большой лестнице, устланной ковровой дорожкой. Оба в легких спортивных брюках, в белых майках. На ногах только подошвы с ремешками. Сандалии не сандалии, а что-то в этом роде. У каждого на груди на длинном шнурке болтается свисток.

Они остановились и стали разговаривать. Говорили совсем о непонятном.

- Классный был заплыв!

- Кролем - ну, подумаешь…

- Он и баттерфляем шел не хуже.

- Не отработан баттерфляй.

- Уж это ты брось!

- Видал я, как он баттерфляем…

"Учителя по плаванию, может быть?" - подумала Маринка. И не ошиблась, между прочим, - это разговаривали два тренера.

К одному из них подошла девочка. Школьница. Видно, старшеклассница. Она, залившись румянцем, спросила:

- Можно записаться в спортивную школу?

Тренер оглядел ее:

- А сколько лет тебе?

- Тринадцать, - ответила девочка.

- Многовато.

- Но я умею плавать, - настойчиво сказала девочка,- я училась плавать.

- Где?

- В городе Фрунзе. У нас там тоже есть бассейн.

- А теперь будешь жить в Москве?

- Папу сюда перевели. Мой папа военный.

- Хорошо, - сказал тренер. - Пойдешь в воду. Надо посмотреть, как плаваешь.

Девочка повеселела, заулыбалась и бегом кинулась туда, куда кивнул тренер. Он вслед ей крикнул:

- А мыло? Мочалка? Все остальное?

- Есть, есть, все тут! - Девочка подняла прозрачный мешочек, в котором просвечивало что-то пестрое.

Как ни интересно глядеть по сторонам, но все-таки Маринка начала томиться. Минуты летели за минутами. И сколько этих минут уже пролетело - не сосчитаешь! У нее даже ноги устали сидеть. Она поднялась с кресла и вопросительно глянула на гардеробщицу. Та улыбнулась девочке и поняла ее:

- Ладно, ладно, сходи разомнись. По той лестнице иди. Там наверху у нас красиво. А брату я скажу, где ты.

- Он мне не брат… - снова поправила гардеробщицу Маринка.

Но, в общем, ей было приятно, что Антона Черных считают ее братом. Как там ни говори, а хорошо, если есть старший брат. За таким было бы как за каменной стеной…

Робея, Маринка стала медленно подниматься по красной бархатной дорожке, а снизу ее подбодрял голос гардеробщицы:

- Иди, иди, не бойся, у нас разрешается!

Правда, красиво было у них здесь, наверху. Красиво и богато! Опять колонны, колонны, колонны… А возле каждой - стеклянный шкаф. А в каждом шкафу наставлено видимо-невидимо удивительных вещей. И не просто удивительных, а прямо редкостных вещей!

Ого, какие хрустальные вазы! Да они ростом с нее, с Марину. А может, и повыше! А серебряные блюда! На таких, наверно, в сказках царям и царицам могли подавать жареных лебедей и медовые пряники. А чаши в узорчатых оправах! И вообще всякое-разное было в этих стеклянных шкафах. Глаза разбегались смотреть. И не разглядишь - так много! Будто в музее каком-нибудь.

Маринка сперва удивилась - зачем это тут, в бассейне? Но, читая надписи, поняла: вазы, чаши, кубки - все это награды, все это призы, полученные спортсменами на соревнованиях, спартакиадах, олимпиадах… Одни - за плавание, другие - за прыжки в воду, третьи еще за что-то. И удивляться нечего, что все это здесь. А где же еще такому находиться?