– А он что здесь делает?

– Да отпусти ты меня, откуда я знаю?

– Мама же отлично знала, что я должна прийти с Дунканом. О чем она думала?

– Она может приглашать в свой дом, кого хочет: это ее дом, ее вечеринка.

В комнату вошли Дороти и Джон. Волосы у Джона были уложены по последней моде, на нем были джинсы и белая рубашка без воротничка. Он выглядел как модный и потому сытый художник.

– Как он тебе в новом образе? – шепнула ей Элейн.

– Может, его новой девушке он нравится именно таким...

Джон прошел по комнате с таким видом, словно этот дом принадлежал ему. И вдруг Мэллори почувствовала, что поведение Дункана неуловимо изменилось. Он мягко положил руку ей на талию и придвинул к себе.

– Мэллори. – Джон подошел к ним.

– Привет, Джон. Какая неожиданность.

– Надеюсь, ты не собираешься уйти до ужина. Твоя мама пригласила меня еще на прошлой неделе.

Ага, значит, это было до того, как она пригласила их. Может, она опять хотела их свести, а увидев Дункана, решила не отменять приглашение? Или ей было интересно посмотреть на двух мужчин сразу? И дать Мэллори возможность сравнить их самой, чтобы сделать правильный выбор? Правильный для кого?

Дункан протянул руку, другой все еще прижимая Мэллори к себе.

– Дункан Мур. Наконец-то мы встретились.

Джон пожал руку, и Мэллори с облегчением вздохнула – все не так уж страшно, наоборот, даже немного забавно.

– Джон Истон, ведущий специалист фирмы «Оушен-Тех» в Санта-Рите. Мы делаем чипы для некоторых больших компьютерных фирм в Долине.

Дункан вежливо улыбнулся.

Мэллори никогда не видела Джона таким важным.

– Мэллори, у тебя был от нас секрет? – На мгновение показалось, что голос у Джона как-то странно сел.

– Да, именно, – ответила за нее Дороти. Она передала Мэллори бокал белого вина, а Джону – красного. – Дункан – самый большой секрет в семье после Рождества 1977 года.

– Правда? – спросил Дункан. – А что случилось в то Рождество?

– В том году мой подлец муж удивил нас своей новой подружкой и исчез навсегда, – довольно цинично объяснила Дороти.

– Вы не шутите? Как же вы избавились от него?

В комнате повисла неловкая пауза. Наконец Дороти переспросила:

– Что значит «избавились»? Это как?

– Ну, вы сказали, он исчез, – улыбнулся Дункан, – я и подумал: может быть, вы убили его и закопали тело в ближайшей дюне?

Мэллори стала подумывать, как бы поскорее сбежать отсюда.

– Нет, я этого не делала, – медленно проговорила Дороти, – я должна была родить. Но думать я об этом думала.

– Мама!

Дороти бросила на Элейн раздраженный взгляд.

– Да. А что, по-вашему, должна испытывать брошенная женщина? Моя любовь была разбита. Дункан, еще вина?

– Красного, пожалуйста.

Мэллори заставила себя успокоиться. Да, она всегда знала, что ее мама – боец. Она глотнула вина. Господи, ну пожалуйста, дай мне силы пройти через этот ад поскорее. Чтобы никто не понял, что она лжет. И как трудно ей это делать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Дункан с удовольствием расправлялся с мидиями. Дороти прекрасно знала, с чем их подавать. Он толкнул Мэллори в бок:

– А твоя мама понимает толк в готовке.

Девушка хмуро кивнула:

– Да, моя семья – это что-то!

– Да ладно тебе, нормальная семья. – Впрочем, он не так много о них знал. Как и о своей собственной семье. Его мама и сестры жили в Колорадо и редко видели его в своем доме. Он пропустил наиболее важные события в своей жизни, такие, как рождения племянников, а мужей своих сестер и вовсе не знал. Дункан задумался.

Словно прочитав его мысли, Мэллори спросила:

– Давно ты виделся со своей мамой?

– Два года... или три назад.

– Это очень давно.

– Если я ей понадоблюсь, она позвонит, – сказал он, надеясь, что это правда. А может, они не звонят ему, потому что он сам этого не хочет? Господи, если вспомнить, разве его мать когда-нибудь нуждалась в его помощи?

– Вы с ней в хороших отношениях?

Вопрос застал его врасплох.

– Да... думаю, да. У нас были, конечно, разногласия по некоторым вопросам, примерно как у вас с мамой.

– Понятно. Но мы с мамой, кажется, недавно пришли к согласию. Интересно, почему так случилось?

– Может быть, потому что ты... – Он не закончил фразы: это было слишком личным. Уж лучше ему выпить вина.

– Потому что я... что?

Да, поздно отмалчиваться.

– Потому что ты стала самой собой, тем человеком, которым всегда хотела быть. И она это почувствовала.

Девушка положила вилку и повернулась к нему. Вид у нее был беззащитный и трогательный.

– Ты знаешь, – проговорила она срывающимся голосом, – такого мне еще никто не говорил. Спасибо.

Ему захотелось взять ее на руки, прижать к себе и погладить по головке. Ведь он был ее парнем, а значит, должен вести себя соответственно. Он тоже отложил вилку, и Мэллори опустила голову ему на плечо. Это было так естественно, как будто она делала это всегда. На эти несколько сладких секунд Дункан почувствовал, что у него тоже есть семья в этом мире, где они вдвоем создали маленький островок тепла и счастья.

Краешком глаза он видел, что Джон наблюдает за ними. Кусок рыбы, которую тот пытался пристроить на решетке, вырвался у него из рук и упал в горящие угли. Дункан погладил Мэллори по спине.

– Хотите немного семги? – Джон держал в одной руке тарелку с рыбой, а в другой – лопаточку.

– Нет, не хочу, – ответил Дункан.

– А ты, Мэллори? Я приготовил рыбу так, как ты любишь.

Неужели она действительно так любит?

Она отвернулась и взяла свою тарелку.

– Спасибо, Джон, у меня есть. – Она набрала полную вилку мидий и накрутила макароны.

– Да ладно, лучше съесть кусочек семги. Ты наверняка не ела ничего подобного с тех пор, как мы готовили рыбу у нас дома.

– Да, верно, с тех пор я такого не пробовала. – По ее тону Дункан понял, что тогда случилось что-то не очень приятное.

Джон поставил тарелку на стол и присоединился к ним.

– Здесь хорошо, верно? Конечно, красное дерево немного громоздко и тяжеловато, но оно все еще ценится.

– Мама здесь счастлива.

– Ты выросла здесь? – спросил Дункан.

Мэллори кивнула головой, но Джон ответил за нее:

– Нет, девочки выросли на Восточном побережье. Там жили все люди послевоенного поколения. Я слышал это от мамы.

– Я же спрашивал Мэллори. – Тон Дункана был вежливым, но на лице застыла официальная улыбка.

– С таким же успехом вы могли спросить меня. Я знаю о ней столько, сколько не знает никто.

– Не сомневаюсь, однако сейчас я спросил ее.

Мэллори замерла.

– Не знаю, где ты нашла этого парня, Мэллори, но ему не мешает поучиться поведению в обществе.

– Такому, как ваше. – Тон Дункана был полон иронии.

– Вы правы. – Джон не заметил иронии. – В любое время она знает, что я рядом с ней.

– Говорить о присутствующих в третьем лице – невежливо. – Руки Мэллори крепко сжимали тарелку.

– Я просто хочу сказать, что всегда готов тебе помочь. – Джон посмотрел на нее.

– Это не так, – ответила она. – Если хочешь затеять скандал, Джон, то сделай это где-нибудь еще, а не в доме моей матери. – Она пошла в гостиную.

Дункану показалось, что Джон последует за ней, но бывший жених облокотился на перила рядом с Дунканом.

– У нее потрясающая способность непонимания. – Джон некоторое время смотрел ей вслед, потом снова повернулся к Дункану. – А что вы тут, собственно, делаете?

Дункан пожал плечами.

– Я ее парень.

– И все?

– А вы что, ее приемный отец? – улыбнулся Дункан. – Хотите узнать, каковы мои намерения в отношении ее?

Джон прищурился.

– У меня нет настроения играть в словесные игры.

Очевидно, у парня нет чувства юмора. Мэллори права, что ушла от него.

– А у меня нет настроения ссориться. И давайте закончим с этим.