Сенар согнулся, кашляя и мучительно пытаясь глотнуть воздух. Удивительно, что он еще жив, подумал Блейд, ухватившись за левую руку Нуг-Уна и заворачивая ее за спину. Он едва не вывихнул при этом собственное плечо — справиться с каменной статуей, пожалуй, было бы легче. Развернув сенара, Блейд ударил его сзади под колени, пытаясь сбить на землю. Нуг-Ун взревел — скорее от разочарования, чем от боли, — и рухнул на траву лицом вниз.

Прежде, чем дикарь успел прийти в себя, Блейд очутился у него на спине, заломив левую руку полосатого и упираясь коленом ему в затылок. Теперь он мог одним движением сломать противнику либо шейные позвонки, либо плечевую кость.

Наклонившись, он яростно прошипел в волосатое ухо.

— Не шевелись, приятель! Я могу прикончить тебя к любой момент!

— Убить… убить Нуг-Уна… — голос дикаря прерывался от боли и страха. — Ты не такой, как голокожие с гор… Ты драться, как сенар… Честно… Нуг-Ун слабее… Убить Нуг-Уна…

— С этим мы подождем, — уже спокойно произнес Блейд. — Я не собираюсь тебя убивать. Я хочу, чтобы ты остался жив и стал моим другом.

Сенар не ответил; он молчал долго, и Блейд было решил, что тот потерял сознание. Наконец дикарь медленно произнес:

— Не убивать Нуг-Уна?

— Нет. Зачем?

Но этот вопрос, похоже, уже выходил за рамки умственных способностей Нуг-Уна. Он молчал до тех пор, пока Блейд не поинтересовался:

— Помнишь мою женщину?

— Да. Нуг-Ун хотеть самку…

— Теперь не хочешь?

— Она — твоя. Ты сильнее Нуг-Уна.

Как просто, подумал Блейд, уставившись в заросший бурым мехом затылок. Никаких сомнений! Кто сильнее, тот и прав! Весь мир принадлежит ему… Пожалуй, волосатые — и эти, из Сенар Хасра, и другие, из Джедда и Уркхи, -были самыми большими реалистами во вселенной.

— Я сильнее тебя, — подтвердил он, — поэтому самка — моя. А ты, Нуг, хочешь стать моим другом? Идти за мной, находиться под моей защитой?

Почти физически он ощутил, как медленно ворочаются мысли под толстым черепом. Нуг-Ун долго молчал, затем прохрипел.

— Нуг-Ун — друг сильного голокожего, который не убивает. Нуг-Ун умирать за него…

Блейд тяжело поднялся, шагнул в сторону от распростертого в траве тела. Сенар застонал, затем встряхнулся и тоже встал, слегка пошатываясь и потирая живот, мех его потемнел от пота. Крепкий парень, подумал Блейд, хлопнул своего нового союзника по плечу и повернулся к Вайале. Однако под деревом он обнаружил только примятую траву.

— Дьявольщина!

— Что, друг? — переспросил Нуг-Ун. — Ты устать?

Блейд пожал плечами.

— Я в полном порядке. Женщина убежала. Та, из-за которой мы дрались.

Рявкнув, сенар сердито замотал головой.

— Поймать ее? Будешь бить, когда поймать?

— Нет, — странник поскреб заросшую темной щетиной щеку. — Она просто испугалась, когда я упал. Видно, решила, что победа за тобой. Она тебя боится, Нуг.

Дикарь огорченно вздохнул. Блейд покопался в мешке, вынул чашку и, зачерпнув воды, протянул Нуг-Уну. Тот опустошил сосуд жадными глотками, обтер рот ладонью и поинтересовался.

— Ждать тут твоя женщина?

— Да. Я думаю, она скоро вернется. А мы пока поговорим. Что ты знаешь про голокожих с гор, дружище?

Прошло часа три. Теперь странник лучше представлял ситуацию, ибо его новому приятелю было известно многое, о чем в Брегге, кажется, не подозревали. Беседа тянулась мучительно долго, но не потому, что Нуг-Ун плохо соображал или пытался что-либо скрыть. К немалому удивлению Блейда, сенар обладал природным умом и, отвечая на вопросы, старался до седьмого пота.

Но в запасе у него было лишь сотни три слов, и Блейд потратил немало времени, чтобы уяснить, каких именно. К тому же, иногда Нуг не мог дать вразумительного ответа, не понимая, чего добивается «сильный голокожий». Это прозвище вскоре надоело страннику, и он велел сенару звать себя по имени.

Когда он, наконец, оценил интеллектуальные возможности своего нового приятеля, дело быстрей не пошло. Сначала ему приходилось формулировать вопрос про себя, затем переводить его Нуг-Уну и терпеливо ждать ответа. Ждать зачастую приходилось долго, ибо Нуг-Ун никогда не задумывался о таких вещах, которые интересовали Блейда. Мир его был прост; он скитался в лесах по обе стороны Дая, пил, ел, дрался с другими сенарами и не испытывал тяги присоединиться к какому-либо племени.

В конце концов Блейд остался доволен и прекратил мучить этого странствующего рыцаря. Шестнадцать походов, совершенных в реальности Измерения Икс, научили его стремительно ориентироваться в любой, самой необычной обстановке. Он получил довольно подробное представление о племенах сенаров и безволосых горцах, обитавших в верховьях Орилы, и надеялся в дальнейшем уточнить эти сведения.

О Великом Разрушении Нуг-Ун не ведал ничего. Ему мнилось, что сенары всегда обитали в лесах Триречья, иногда забираясь в Хасрат, чтобы украсть зазевавшуюся женщину или кувшин хмельного, которое он называл ча. Некоторые племена — те, чьи земли тянулись вдоль предгорий Каменного Серпа — жили в поселках и слушали слова голокожих; другие кочевали в долинах Орилы и Дая и не подчинялись никому. Таков был заведенный от века порядок; и хотя Нуг не сумел бы объяснить, кто и когда его завел, он хорошо усвоил и правила игры, и то, какие игроки этой нескончаемой лесной партии имели больше шансов уцелеть. Вдобавок он превосходно знал местность — от северных степей до южных предгорий гигантского хребта.

До этих гор, которые, как выразился сенар, «вставать до неба», было сотни полторы миль, считая от южной границы Хасрата, где сейчас находились путники. Со слов Вайалы Блейд знал, что к северу Лес Гигантов простирается на три дня быстрого хода, и еще такое же расстояние надо пройти по степи, чтобы достичь стен Брегги. До горцев, которых Нуг называл бленарами, пришлось бы добираться вдвое дольше, через населенные дикарями леса и две широкие реки. Это было все; ни Вайала, ни Нуг-Ун не слышали о том, существуют ли в мире еще какие-нибудь обитаемые страны.

— Значит, женщины, которые живут в степи, не знают о бленарах? -спросил Блейд.

— Нет, — Нуг помотал мохнатой головой. — Голокожие жить в горах, не приходить в наш лес. Раньше так, теперь иначе.

— Как теперь?

Сенар призадумался

— У них есть вождь. О, большой, большой вождь! Великий! Он говорить, сенары и бленары идти в степь, воевать город.

— И все горцы слушают большого вождя?

— Безволосые с гор — да. Но есть другие. Далеко! За Бурой рекой. Бленары-па — те, что жить у соленой воды.

У моря, понял Блейд.

— Они не слушают вождя?

— Нет. Они говорить, воевать — плохо.

Из дальнейших расспросов Блейд понял, что горцам не хватает плодородной земли и женщин. Случалось, в прежние времена они устраивали набеги на стойбища сенаров, выискивая и отбирая молодых бреггани, которых дикари изредка ловили в дебрях Хасрата. Из-за этого между горцами и сенарами могла бы разразиться война, однако волосатые побаивались южных соседей — у тех было хорошее стальное оружие и какое-то подобие воинского строя.

В последние годы бленары с гор старались установить с сенарами дружеские отношения — или, что выглядело более вероятным, начали прикидываться их друзьями. Набеги на стойбища прекратились; теперь горцы предпочитали выкупать женщин — за спиртное, железные браслеты и стальные ножи. Нуг-Ун, однако, им не верил и верить не собирался, он полагал обманщиком каждого голокожего — конечно, за исключением Блейда.

Но многие и многие племена волосатых соблазнили посулы «большого вождя». Тот обещал, что горцы и сенары станут хозяевами древней Брегги и всех ее богатств, им только нужно собрать большое войско, пройти через леса и захватить плодородную равнину. Там, на новых землях, сенары научатся выращивать хлеб и делать вино; там они выкормят много детей, и голод навсегда покинет их стойбища. Они захватят Бреггу вместе со всеми женщинами, и каждый мужчина, сенар или бленар, получит несколько рабынь.