— В любом случае, не метеорит, — сын смотрит на шар, хмурится. — Выбросил бы ты его, папа, — неожиданно изрекает он.

— С чего это? — искренне удивляюсь я.

— Что-то в нём не то.

— Может, и выкину, — соглашаюсь я. — Как мама, видишь её?

— Завтра заеду.

— Ты не откладывай, сам знаешь, обидчивая.

— Что есть, то есть! — смеётся Егор. — Заеду. От тебя привет передавать?

— Почему нет, передай, конечно.

Гл.2

Ближе к двенадцати сын с Машей уходят. Грустно. Мою посуду, до хруста вытираю, надеваю новенький спортивный костюм, ложусь на диван, открываю ноутбук. Быстро пробегаюсь по сводке новостей. Ничего интересного, вновь стреляют, подрывают, встречаются на высшем уровне. Да вот, весьма важная новость часа, на главной странице новостей напечатано. У одной известной модели, на какой-то презентации лопнул лифчик. Далее комментируют это выдающегося событие и целая лента обсуждения этой темы.

Фыркаю, выхожу на новости Севастополя. Пробегаюсь глазами, цепляюсь за знакомую тему. Где-то, с неделю назад, сын известного батюшки Николая, в пьяном угаре, на своём джипе, разносит Славуту, да так, что ноги и руки пассажиров еще долго искали на обочине. По некоторым данным, сынок батюшки нёсся на джипе со скоростью ближе к двумстам, вылетел на встречную полосу и буквально разорвал беззащитную машину.

Был вечер, но народ начал собираться. Приехали ГАИшники и первым делом принялись разгонять толпу, отбирать фотоаппараты, затирать следы торможения — никак в инциденте участвует сын, известного как в общественных, так и в криминальных делах, батюшки Николая, у которого в городе, целая сеть кабаков, игорных заведений. Говорят, даже есть публичные дома, поэтому его и уважает власть города и воры.

Наконец появилась официальная версия страшного события. Читаю. Оказывается, по версии ГАИ, сынок отца Николая ехал где-то со скоростью троллейбуса, останавливается на перекрестке и задумывается о мирских делах. Неожиданно с заправки срывается Славута, на бешеной скорости влетает в мирно стоящий джип и разлетается на куски. Во как! Интернет кипит, негодует, требует привлечь, наказать! Куда там, никак сын известного священника! Хотя тот, на всякий случай отправил своё чадо за границу, от греха подальше.

Закрываю ноутбук, пялюсь в телевизор — одни и те же знакомые лица. Шутки плоские, хохот за кадром. Понятное дело, надо же показать, где нужно смеяться.

Вновь вздыхаю, куда катится мир? Может, сознание людей зомбируется? Происходит подмена понятий? Где «свежая струя», которая будет будоражить, восхищать? Болото, как есть — болото!

Впечатления от сегодняшнего дня серьёзные, спать не хочу, да и ноги болят, над пятками красные рубцы. Может, йодную сетку сделать? Лень, лежу, страдаю. Достаю чёрный шар, катаю по ладоням. Зачем сын предлагает выбросить его? Интересный предмет, вон, сколько древних раковин налипло.

Звонок по телефону звучит как сирена. От неожиданности роняю шар, бросаю взгляд на часы, полпервого, что за хрень! Беру трубку.

— Это квартира сантехника Кирилла Сергеевича Стрельникова? — голос неприятный, с хрипотцой, уверенный и наглый.

— Ну?

— Почему нагадили и скрылись на машине?

Меня окатывает словно ледяным душем, неужели были свидетели? Тем временем незнакомый голос продолжает:- Пришли, унитаз не закрепили, дерьмо прёт из всех дыр!

— А не надо гадить в него, закройте крышку и любуйтесь! — помимо воли взрываюсь и хамлю, не часто со мной такое случается.

Неожиданно из трубки раздаётся хриплый смех и… короткие гудки.

— Что это было? — говорю сам себе. Настроение вконец испорчено, иду на кухню, лью вино в гранёный стакан, залпом выпиваю, но даже не теплеет. Ищу глазами початую бутылку коньяка, нахожу, долго смотрю на неё, ставлю на место — так и спиться можно.

Всё же делаю йодную сетку на пятках, похрамывая, возвращаюсь в спальню. Хватит, решаю я, побыл сантехником, принёс людям счастье, пора менять специальность.

Звон разлетающегося на осколки стекла повергает меня едва не в ступор. В разбитое окно, влетает ворона, путается в шторах, высвобождается, бьётся о люстру и в окровавленных ошмётках подает у моих ног.

Я потрясён, смотрю на мёртвую птицу, а под диваном шипит кот, тоже в шоке, бедолага. Как не хорошо, что за день сегодня!

Уныло убираю, птицу выкидываю за окно, со стеклом вожусь долго, успеваю порезаться. Наконец-то чисто. Успокаиваю кота, забираю к себе в постель, он пригрелся, урчит, а от окна ощутимо веет холодом, натягиваю одеяло на подбородок, чувствую как из пластыря просачивается кровь, утираюсь салфеткой и честно пытаюсь заснуть.

Кот залезает на меня, вытягивается на груди, мурлычет. Странно, он так делает всегда, когда я болен, но я, вроде, здоров.

В сон погружаюсь стремительно, словно в бездну, успеваю, лишь напоследок, заметить две желтые луны кошачьих глаз, кот не сводит с меня взгляда.

Мне снятся невероятные цветные сны, множество незнакомых лиц, одно событие перекрывает другое, одним слово — каша.

Просыпаюсь рано, в коридоре гребёт кот, наверное, нагадил в свой тазик. Встаю, вздрагиваю от утреннего холода, занавеска развивается на ветру, надо бы сегодня стекла заказать, а они такие дорогие!

Странно, но состояние бодрое, пятки не ноют. Неужели йодная сетка помогла? Подбородок не болит, срываю пластырь, щупаю, рана затянулась, мелочь маленькая, а приятно. Накануне думал, как же буду бриться? Привожу себя в порядок, с удовольствием бреюсь, завтракаю голым чаем, коту сыплю с горкой Хилса. Что делать буду? Сантехником быть уже не хочу. Что я умею? Конструировать дизеля. Нужно это сейчас? Нет. А, что востребовано? Продажи. Различные, от продуктов питания, до ширпотреба. Купил, продал, вновь купил, вновь продал, идея хлещет интеллектом как из помойного ведра. Может на завод устроиться? Нет их. А, что есть? Множество супермаркетов, в одном только нашем районе — четыре штуки, а так же, ларьки, павильоны и море аптек. Всюду торгуют, торгуют, откуда деньги у людей есть, чтоб всё покупать? Воистину, страна загадок. Ладно, уж, пройдусь по городу, поразмыслю, может, всплывёт идея.

Выхожу во двор, раннее утро, незнакомая дворничиха самоотверженно метёт двор. Листья выпархивают из метлы и перелетают чуть дальше и толку от уборки никакого. Улыбаюсь, здороваюсь, она окидывает меня внимательным взглядом.

— Новенький? — неожиданно спрашивает она.

— Старенький, — буркаю я и пытаюсь быстрее скрыться, знаю эту породу, дай только зацепиться, не отцепишь, расскажут всё и о внуках, о детях, о соседке Груне и т. п.

— Да какой же ты старенький?! — дворничиха громко смеётся, показывая редкие зубы.

Спешу убраться со двора, чтоб не провоцировать поток красноречия.

— Хватит копаться в унитазах, иди работать ассенизатором! — догоняет её старушечий голос. Спотыкаюсь, оглядываюсь через плечо, дворничиха усердно разносит мусор в разные стороны. Показалось, что ли?

Спускаюсь к кинотеатру «Россия», рядом площадь забита до отказа павильонами, снуют продавцы, укладывают различные товары. В одной из женщин узнаю бывшую учительницу сына, не стал подходить, она стесняется своей новой работы.

По бокам площади громоздятся большегрузные автомобили, а в отдалении стоит группа носатых кавказцев, осанки гордые, животики кругленькие — хозяева жизни. Говорят на непонятном языке, прикрикивают на грузчиков, всё у них хорошо, я рад за них, вот только кулаки почему-то сжимаются.

У выхода из рынка, двое постовых прицепились к старой женщине, она торгует свежим луком в неположенном месте. Женщина пытается доказать стражам порядка, что у неё нет денег купить себе место на рынке, выручки от лука едва хватает на хлеб. Вижу, всё же тяжело поднимается, прихватывает с собой разбитый ящик, свой прилавок и, вздыхая, уходит. Кавказцы смотрят на неё, посмеиваются:- Жэнщин, почём лук?

Она оживляется:- Сынки, по гривне пучок.

— Нэ надо, мы шутэм, у нас есть целая машина, — смеются они.