Мария Романова

Подростки бессмертны

(Отличники тоже плачут)

1

Слезы застилают глаза — от них прописные буквы плывут. Ничего не разобрать.

— Мам, ну пожалуйста… Ну я ненадолго, на часик! Ну отпусти… Там весь класс будет!

Весь третий «Д» уже празднует Светкин день рождения. Будет поход в зоопарк, аттракционы, всякие веселые игры и конкурсы (Светкины родители всегда делают ей самые лучшие праздники. Не то, что мне… Поэтому она — самая популярная девочка в классе.)

— Нет, я сказала! Вот пусть весь класс потом дворниками и работает. А тебе четверку по географии надо исправлять! Еще историю подтянуть — завтра контрольная, ты не забыла?!

За ту четверку мне уже всыпали… Теперь вообще никуда не отпустят.

Я всегда ненавидела географию. Ну откуда взялись эти нелепые границы на карте? Кто их нарисовал? И зачем они нужны? Их же нет в природе, они выдуманы! Почему я теперь должна это все зазубривать? Но еще хуже история… В ней я вообще никакой логики не видела… Одна толпа из нарисованной страны пошла убивать другую толпу из такой же нарисованной страны… Кто все эти правители? Почему они не сделают так, чтобы всем было хорошо? Зачем они мучают людей? Одни вопросы, ответов нет… Но вызубрить я обязана все их глупые поступки.

— Ну мамочка, миленькая, ну пожалуйста…

— Ты не поняла?! Щас ремня получишь!

Инстинктивно я зажмурилась и втянула голову в плечи. На этот раз был просто подзатыльник — немного соплей вперемешку со слезами вылетело на тетрадку. Хорошо, что не ремнем…

Ремня я боялась больше всего. Да и не ремень это был вовсе — шнур от магнитофона. Хлесткие удары оставляли жгучие полосы на руках, ногах, спине… Один раз даже по лицу попало. Вот и теперь она — моя мучительница — не выпускала из рук свое орудие пыток.

Вообще-то, родители у меня хорошие. Не пьют, не курят, не прелюбодействуют вроде… Папа — работяга. Мама швеей была, но теперь возится со мной и больным братиком. Ему тоже достается. Из-за тяжелой астмы и многочисленных препаратов он поздно начал говорить, с учебой — вообще никак. Мама неустанно стоит над нами, пока мы делаем уроки. На крики и подзатыльники не скупится — видимо, так учебный процесс лучше пойдет. Бедный братик! Он вообще не понимает, что от него хотят. Я-то всегда была сообразительна, и учеба давалась легко… А он — ну просто физически не может! У него заторможенное развитие. Но родителям во что бы то ни стало надо вывести нас «в люди». Чтобы мы жили лучше них.

— Тебя че на днюхе вчера не было? На конкурсах у всех подарки были. Мне вот лазер достался, — мой сосед по парте гордо показал лазерную указку.

— Да родаки не отпустили, — с сожалением отвечаю я… Какая клевая указка… Мне б такую…

— Так, дети, сегодня контрольная, — историчка раздает листочки. — Записали свой вариант. Головами не вертим, учебники с парт убрали.

Благодаря настойчивости мамы, материал у меня «от зубов отскакивает». Недаром до часу ночи она меня проверяла, пока я не начала рассказывать все главы наизусть. Цена моим знаниям — опухшие глаза и несколько полосок на теле от магнитофонного шнура.

Обычное дело: быстро написав свой вариант, стала помогать одноклассникам. Мои записочки по всему классу расходятся, как горячие пирожки. Отношения с ними у меня хорошие. Хотя все равно я как-то обособлена: учителя непрестанно хвалят, родители гордятся на собраниях. Но никто не назвал бы меня задавалой или ботаником. Было несколько ботаничек, эдакие тихони — их всегда чморили. Меня же здравая доля распиздяйства делает «своим парнем». Пару раз пришлось подраться с мальчишками. Благо, в этом возрасте девочки крупнее — победы давались легко.

Так и шли мои школьные годы. Как хотелось модно одеваться — на китайском базаре — а не носить сшитое мамой. Такие вещи, чтоб еще брат мог донашивать. А эти вязаные тетей Наташей свитеры? Я их ненавидела. Как девочка — я вообще ноль. Все уже целовались, а меня даже на школьных дискотеках никто не приглашал. Хотя влюблялась я довольно часто, и как страдала! Ведь на меня даже никто не смотрел. Хотелось гулять с ровесниками. Родители боялись этого, как огня. Новости в лихие девяностые пестрили криминальными сводками. После союза для всех это было шоком.

Иногда удавалось с мальчишками со двора улизнуть на гаражи или крышу — бегали от сторожей, лазили по стройкам. Но это редкость. Вырваться мне не давали… Вместо этого мой день был плотно расписан: танцевальный (в котором, кстати, успехи мои были равны нулю, за что я тоже часто получала «ремнем»), художественная школа, тхэквондо, шахматы, учеба, олимпиады всякие. Вечером я просто падала. А тем временем я взрослела…

Все началось с двоюродного брата. Он, в отличие от меня, рос фривольно. Пьющие родители за ним не особо присматривали, семейное общежитие, друзья хулиганы. Иногда он гостил и у нас. Тогда мы могли покататься на велосипедах. До сада, например. И вот в одну из таких поездок я выкурила первую сигарету — было мне лет двенадцать…

2

— Гош, а ты что, куришь что ли? — я с недоверием покосилась на двоюродного братца, доставшего пачку красного ЛМ, стоило нам едва отъехать от дома на велосипедах.

— Так полгода уже, — братец гордо подкурил и начал небрежно пускать «драконов» — т. е. дым через нос, — на, тоже попробуй.

Он протянул мне свою тлеющую сигаретку.

Сейчас, анализируя прошлое, пришла к выводу: это был первый шаг по наклонной. Нет, не брат стал тому виной. Он в дальнейшем никак не влиял на мою судьбу. Мне самой страстно хотелось перестать быть хорошей девочкой и гордостью родителей. Ведь никто кроме меня не знал, чего стоит быть этой «гордостью». Никто не видел моих слез и жгучих полосок, оставленных магнитофонным шнуром на коже. А та сигарета была моим первым неблаговидным поступком.

— Да не, Гош, я че-то не хочу.

— Да просто попробуй, — настаивал он. Брат всегда умел уговорить меня на что угодно. Помню, когда мне было лет пять, он украл у деда сто рублей и подбил меня убежать из дома. Тогда для меня и речи быть не могло (да и вплоть до шестого класса), чтоб передвигаться по городу без взрослых. Но брат знал ко мне подход. Мы весь день катались на аттракционах, а родня сходила с ума, ища нас с милицией. Ну и влетело нам тогда! Но побег из дома — не самое страшное. Несколько раз он разводил меня показать ему свою письку… Стремно вспоминать, конечно, я была маленькая и мало что понимала, а он постарше… Никто об этом никогда не узнает (кроме вас, почтенный читатель. Но молю никому не говорить).

В красках расписав все прелести курения, братец все-таки всучил мне сигарету.

Я комично закашлялась, он посмеялся.

— Ты вот как попробуй, — учил он — дым в рот набери, потом резко так скажи «Ааах (якобы вдох испуга) — мама запалила (на выдохе)».

Старый проверенный способ. Многие так учились курить.

— Ты когда куришь, сразу отношение к тебе другое, — напутствовал он, — там можно и в курилку пойти, потусоваться со старшаками. Не курят только лохи.

То, что не курят только лохи — я давно подозревала. А мой братец, будучи непреклонным авторитетом для меня, это лишь еще раз подтвердил. И это был ключ к новой жизни. Я начала активно обучаться искусству курения.

Как было противно сначала! А ведь еще недавно я старалась выбивать сигареты из рук деда, чтоб он не травил себя. Но теперь мне нужно было побороть свои глупые инстинкты и кашель, чтобы не быть лохушкой.

Не спалиться перед предками помогали нехитрые приемы: держать сигарету палочками, чтобы руки не провоняли, зажевать «Turbo» или листья клена, если жевы нет.

— Ты че, курить начала? — удивилась старшеклассница, увидев меня в задымленном школьном туалете. А знала меня вся школа, т. к. успела засветиться на всяких олимпиадах и капустниках — была там ведущей.