Изменить стиль страницы

Подготовка этого неосуществленного издания была лишь первым опытом Белого по переработке и композиционному переоформлению своего поэтического наследия. Уже два года спустя, осенью 1916 г., вернувшись в Россию, он принялся готовить к переизданию «Золото в лазури» для московского издателя В. В. Пашуканиса (унаследовавшего делопроизводство от «Мусагета»); на этот раз Белый стремился с еще большим рвением устранить следы юношеской незрелой версификации[145]. Издание не состоялось, и даже результаты авторской работы исчезли; в «Списке пропавших или уничтоженных автором рукописей» Белый указывает: «Заново переработанный материал стихов „Золота в лазури“, приготовленный к печати в виде сборника „Зовы времен“ и уже сданный в набор издателем; рукопись исчезла при аресте издателя Пашуканиса»[146]. Не осуществилось и еще одно издание стихотворений, готовившееся в 1920 г.

Новую версию своего поэтического творчества Белый предложил в сборнике «Стихотворения», изданном в Берлине в 1923 г. издательством З. И. Гржебина. Многие редакции произведений были перенесены в эту книгу из макета «сиринского» сборника, но части и разделы, по которым в ней были распределены тексты, не имели с прежней хронологической композицией ничего общего, хотя в целом и отражали важнейшие стадии в духовном и идейно-эстетическом развитии поэта. Хронология в данном случае подчинялась идее построения внехронологического лирического сюжета, только отчасти совпадающего с реальной поэтической эволюцией автора, отраженной в «линейной» последовательности выходивших в свет стихотворных сборников.

В 1925 г. Андрей Белый подготовил план очередного стихотворного собрания, и хотя «скелет тома» замышлялся таким же, как в «гржебинском» издании 1923 г., в проекте уже были намечены некоторые изменения[147]. Четыре версии текста имеет книга «Пепел» (не учитывая соответствующих разделов в собраниях стихотворений) — две изданных (1909 и 1929 гг.) и две неизданных (1921 и 1925 гг.). Над новым двухтомным собранием стихотворений Белый работал в начале 1930-х гг. — и опять же мы встречаемся с новой волной «творимого творчества» — с новыми редакциями текстов (иногда лишь отдаленно напоминающими свои первоисточники), новыми заглавиями, новым составом, новой композицией. В этих бесконечных экспериментах по созданию из «старого» стихотворного материала новых поэтических произведений сказывается характернейшая общая особенность творческого процесса автора, впервые наглядно — хотя еще и сравнительно сдержанно — продемонстрированная при подготовке «сиринского» «Собрания стихотворений». Являя собой своего рода гераклитовский тип художнической личности, реализующейся в непрерывном процессе изменения и возникновения, Андрей Белый фатально не мог войти дважды в одну и ту же творческую стихию, и даже если намеревался лишь повторить, тиражировать (пересмотрев и немного усовершенствовав) однажды созданное, на деле это стремление сплошь и рядом предполагало — пересоздать.

«Космогония по Жан-Полю» Андрея Белого

(поэма «Дитя-Солнце»)

В авторском комментарии к статье «Лирика и эксперимент» (1909), впервые опубликованной в составе книги Андрея Белого «Символизм», имеется следующий фрагмент:

«…всем лицам, имеющим прикосновение к творчеству, известен тот факт, что затронувшее нас художественное произведение (в положительном или отрицательном смысле) вызывает в нас творческий процесс совершенно индивидуальный, не имеющий отношения к воспринятому; скопленный запас творческих впечатлений, покоясь в глубине бессознательного, не имеет выхода; художественное произведение, пробивая наше сознание, дает выход и творческой энергии; и энергия эта рождает в нас образы, имеющие лишь косвенное отношение (а часто и никакого) к виденному или слышанному. Здесь опишу случай, бывший со мной: у меня был план большой героической поэмы, осознаваемый смутно, в неопределенных красочных и звуковых сочетаниях, возникший, как тональность, без мелодии и ритма под влиянием воспоминания об „Оссиане“ Макферсона; о фабуле не было времени думать; я жил в имении, где были два пса: белый пойнтер и рыжий сэттер, враждовавшие друг с другом, причем пойнтер отличался мужеством и благородством, сэттер же был хитр и ласков; однажды после дождя я вышел на террасу: освещенный вспыхнувшим солнцем, пойнтер стоял в воинственной позе пред своим противником; это было воистину эстетическое впечатление; лучи освещали красновато-розовую шерсть сэттера и белую, гладкую шерсть пойнтера, стоявших среди сверкающих на солнце луж; мгновенно фабула моей поэмы была осознана: рыжебородый бессмертный праотец человеческого рода хитростью украл с неба творчество жизни, чтобы из ряда человеческих поколений перекинуть мост от земли к небу; но последний человек, который должен победителем вступить на небо, оказался рожденным от смертной и одного из небожителей; вместо того, чтобы вступить в бой с ними, он повернулся на рыжебородого праотца человечества, отрекаясь от своего родства со смертными: боги отстояли небо — человеческий род был низринут. Я подробно описываю этот случай возникновения мифа под влиянием совершенно посторонних эстетических восприятий (ярко освещенных псов) как типичный случай для целого ряда творчеств в области сюжета»[148].

Приведя этот фрагмент в своих воспоминаниях о Белом, вдова писателя высказала вполне убедительное предположение о том, что в данном случае идет речь о поэме «Дитя-Солнце»[149]. В «Списке пропавших или уничтоженных автором рукописей» (1927) Белый указывает: «Две песни поэмы „Дитя-Солнце“, обнимавшие более 2000 стихов (ямбы, белый стих, написанный неравностопными строками); поэма должна была заключать 3 песни; третья песнь была не написана; в свое время поэма читалась С. М. Соловьеву и А. А. Блоку; пропала весной 1907 года»[150]. Согласно другому ретроспективному свидетельству Белого, он интенсивно трудился над поэмой в Дедове (имении А. Г. Коваленской) в 1905 г.: «Весь июнь работаю над поэмой „Дитя-Солнце“ написано более 2000 стихов (поэма потом утрачена) <…> Читаю Коваленской поэму „Дитя-Солнце“ (присутствует М. А. Петровский)»; «Читаю у Блоков в Шахматове свою поэму: „Дитя-Солнце“»[151]. Упомянутые первые слушатели этой поэмы, писавшейся в основном весной и летом 1905 г., оставили о ней крайне лаконичные свидетельства. Сергей Соловьев сообщал В. Я. Брюсову в письме от 26 мая 1905 г.: «Б. Н. пишет <…> романтическую поэму стихом „Рустема и Зораба“»[152]; эта характеристика не противоречит указаниям Белого (поэма Жуковского «Рустем и Зораб» написана нерифмованным вольным ямбом, с преобладанием чередующихся четырех- и пятистопных строк). Блок о своем впечатлении от чтения поэмы (во время пребывания Белого и Соловьева в Шахматове в середине июня 1905 г.) написал автору (19 июля 1905 г.): «Вальс в Твоей поэме — для меня откровение»[153]. К работе над поэмой Белый вернулся в 1907 г., тогда же он намеревался в скором времени ее опубликовать[154].

22 мая 1905 г. Андрей Белый писал Блоку: «Начал работать над большой романтической поэмой. Пишу ее белыми стихами. Только жаль. Написал 1-ю песнь и И второй, страниц 60. И рукопись потерял Придется начать писать сызнова»[155]. Однако в этом случае ситуация разрешилась благополучно — согласно воспоминаниям Белого, «поэма пропадала дважды: в первый раз она выпала из телеги, на которой я ехал в Крюково: крестьянин, нашедший сверток, его мне принес <…>»[156]. Месяц спустя Блоку представилась возможность восхититься «вальсом» из поэмы. Вскоре после этого Белый работу над новым произведением приостановил. 14 августа 1905 г. он сообщал П. А. Флоренскому: «…задумал поэму и И написал, другая же половина разрастается в драму, и я отложил ее дописывать. Поэма будет богоборческая, и чем глубже со мной моя интимная радость „Ни о чем“, тем слаще боль писать богоборческий выкрик»[157]. Намерение автора видоизменить жанр своего незавершенного произведения позднее нашло отражение в газетной хронике: «Андрей Белый, закончив свою четвертую симфонию, принялся теперь за драму, в которой он хочет изобразить борьбу человека со стихийными силами»[158]. И полтора года спустя: «Андрей Белый заканчивает драму „Дитя солнца“ <так!> и выпускает новую книгу стихов „Стансы“»[159]. В декабре 1908 г., когда было обнародовано это сообщение. Белый действительно подготовил к печати книгу стихов (вскоре вышедшую в свет под другим названием — «Урна»), однако достоверность оповещения о завершаемой драме ничтожно мала: видимо, газетному репортеру было доложено лишь об авторских намерениях, а не о реальном положении дел. Вторую, и на этот раз окончательную, утрату рукописи Белый в ретроспективных записях датирует июнем 1907 г.: «Обнаруживается пропажа поэмы „Дитя-Солнце“»[160]. В мемуарах Белый подтверждает: «…через два года опять поэма пропала: в дни, когда я хотел возвратиться к ней, как знак того, что слово, искавшее выраженья, — не будет произнесено <…>»[161]. Возможно, что поэт тогда в очередной раз намеревался взяться за работу с чистого листа, с тем чтобы воплотить давний замысел в новой жанровой форме, и эти творческие импульсы, о которых он оповестил приватно или публично, были предъявлены читательской аудитории — подобно тому как примерно в то же время появились печатные сообщения о работе Белого над романом «Адмиралтейская игла», к которой он, по всей вероятности, даже не приступал[162].

вернуться

145

См.: Malmstad John E. Introduction. P. 30–31.

вернуться

146

РНБ. Ф. 60. Ед. xp. 31. 4 февраля 1917 г. в газете «Утро России» появилось сообщение о том, что Андрей Белый подготовил к изданию свои стихотворения в грех томах: том 1-й, «Набат времен», включает стихотворения 1900–1904 гг.; том 2-й, «Россия», — стихотворения 1905–1908 гг.; том 3-й, «Зовы», — стихотворения 1909–1918 гг. Год спустя в корреспонденции В. Держановского были сообщены более подробные сведения о готовившемся издании: «Новое издание стихотворений Андрея Белого, предпринятое В. В. Пашуканисом, откроется сборником „Зовы времен“. Сюда войдут стихи из книги <…> „Золото в лазури“, во многом, однако, переработанные и дополненные пьесами, ранее не появлявшимися в печати. Но, внося поправки и дополнения. автор, тем не менее, отнюдь не нарушает стиля и характера своих юношеских пьес. Он вновь сливается с настроениями раннего периода своего творческого пути, хотя переживания эти носят как бы ретроспективный характер. Впрочем, в главном и существенном основной текст „Золота в лазури“ останется неизменным. Первый том стихотворений уже сдан в печать и, если типографические и бумажные „условия момента“ не создадут неожиданных препон, должен выйти приблизительно через месяц — полтора. Второй том собрания стихотворений будет озаглавлен — „Россия“. В него войдут стихи, ранее собранные в книге „Пепел“ и, отчасти, в „Урне“» (Знамя труда. 1918. № 2 (июль). С. 32. Подпись: В. Д.).

вернуться

147

См.: Белый Андрей. Стихотворения и поэмы. СПб.; М., 2006. Т. 2. С. 564–565 («Новая Библиотека поэта»).

вернуться

148

Белый Андрей. Символизм. Книга статей. М.: Мусагет, 1910. С. 570–571.

вернуться

149

Бугаева К. Н. Воспоминания об Андрее Белом / Публикация, предисловие и комментарий Джона Малмстада. Подготовка текста Е. М. Баренцевой и Джона Малмстада. СПб., 2001. С. 171.

вернуться

150

РНБ. Ф. 60. Ед. хр. 31. Ср. сообщение в «Списке написанных книг» (1919) Белого: «1904. <…> Потерянная поэма „Дитя-солнце“» (ГЛМ. Ф. 7. Оп. 1. Ед. хр. 25. Оф. 6322). Белый зафиксировал поэму и в развернутом библиографическом перечне своих произведений, который включил в письмо к Михаэлю Бауэру от 24–26 декабря 1921 г.: «„Das Kind — die Sonne“ (Grosse Poeme. Verloren in 1907)» («„Дитя-Солнце“ (Большая поэма. Потеряна в 1907)»). См.: Andrej Belyj. Symbolismus. Anfhroposophie. Ein Weg: Texte — Bilder — Daten / Hrsg., eingeleitet, mit Anmerkungen und einer Bibliografie versehen von Taja Gut. Dornach / Schweiz: Rudolf Steiner Verlag, 1997. S. 103.

вернуться

151

Белый Андрей. Ракурсу Дневнику // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 29.

вернуться

152

РГБ. Ф. 386. Карт. 103. Ед. хр. 23.

вернуться

153

Андрей Белый и Александр Блок. Переписка 1903–1919. М., 2001. С. 226.

вернуться

154

Сообщение в рубрике «Литературные вести»: «Андрей Белый усиленно работает над пьесой в стихах, которую он надеется кончить к сентябрю. Сюжет — столкновение горных сил с людьми» (Голос Москвы. 1907. № 168, 20 июля. С. 3). В автобиографии, написанной весной 1907 г. для М. Л. Гофмана (текст ее приводится в письме Гофмана к Брюсову от 9 июня 1907 г.), Белый сообщает, что «готовит к печати эпическую поэму „Дитя-Солнце“» (РГБ. Ф. 386. Карт. 83. Ед. хр. 44). В начале марта 1907 г. Белый называл (в письме к владельцу издательства «Скорпион» С. А. Полякову) в числе своих предназначавшихся для «Скорпиона» книг «поэму „Дитя Солнце“, которая будет готова к печати к осени» (Malmstad John Е. From the History of Russian Symbolism: Andrej Belyj and Sergej Poljakov // Stanford Slavic Studies. Vol. 1. Stanford, 1987. P. 90). 24 апреля 1907 г. Белый выступил с чтением отрывков из поэмы на Вечере нового искусства в Московском Литературно-Художественном Кружке (см.: Русские Ведомости. 1907. № 92, 21 апреля); ср. его позднейшую запись, характеризующую события за март — апрель 1907 г.: «Участие в вечере „Литер<атурно->Худ<ожественного> Кружка“. Читаю отрывок из поэмы „Дитя Солнце“» (Белый Андрей. Ракурс к Дневнику // РГАЛИ. Ф. 53. Оп. 1. Ед. хр. 100. Л. 39). Ср.: Бугаева К., Петровский А., <Пинес Д.>. Литературное наследство Андрея Белого //Литературное наследство. М., 1937. Т. 27/28. С. 580; Лавров А. В. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность. М., 1995. С. 181–182.

вернуться

155

Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. С. 223.

вернуться

156

Белый Андрей. Между двух революций. М., 1990. С. 23. Поскольку к моменту написания письма к Блоку (отправленного из Москвы, куда Белый приезжал на один день) рукопись еще не вернулась к автору, можно заключить, что поэма была потеряна 21 или 22 мая, по дороге в Москву через Крюково (станция Николаевской железной дороги).

вернуться

157

Павел Флоренский и символисты. Опыты литературные. Статьи. Переписка / Составление, подготовка текстов и комментарий Е. В. Ивановой. М., 2004. С. 473.

вернуться

158

Русь. 1907. № 194, 26 июля. С. 5 (рубрика «Книги и писатели»).

вернуться

159

Новая Русь. 1908. № 119, 12 декабря. С. 5 (рубрика «Книги и писатели»).

вернуться

160

Белый Андрей. Ракурс к Дневнику. Л. 40.

вернуться

161

Белый Андрей. Между двух революций. С. 23.

вернуться

162

См.: Бугаева К., Петровский А., <Пинес Д.>. Литературное наследство Андрея Белого // Литературное наследство. Т. 27/28. С. 599. См. также с. 153–156 наст. изд. (в файле — раздел «Петербург до „Петербурга“ в мифопоэтике и творчестве Андрея Белого», со слов /начало абзаца/ «Один из первых исследователей творчества Андрея Белого и составитель библиографии его произведений Д. М. Пинес…» и далее до конца статьи — прим. верст.)