– Ты что, снова хочешь заварить кашу? – бросил Вощеный Поджу.

Подж собрался было сказать какую-то резкость, но сдержался:

– Успокойся. Ничего я не хочу заваривать. Я это к тому, чтобы наши бюрократы назывались как-нибудь красивее, благороднее, что ли.

– И что ты предлагаешь? Подж на минуту задумался:

– Ну, например, мировые судьи.

Крошка Вилл услышала, как с другой стороны трибуны донесся чей-то возмущенный возглас:

– Только не это!

Она обернулась и увидела Раскоряку Тарзака, вскочившего со своего места.

– Назови мы их так – и они тотчас начнут понимать это на свой лад. Нет, не надо нам здесь никаких мировых судей. – Тарзак обвел рукою трибуны. – Вы помните, скольким из них нам в свое время пришлось давать взятки! Назовите наших архивариусов мировыми судьями – и завтра они начнут выдавать разрешения, строчить законы. Они еще и легавых наймут, чтобы те шпыняли нас, как им вздумается. – С этими словами Тарзак сел на место.

Тогда встал Белесый Этрен, мим из Тарзака, и тоже обратился к собравшимся:

– Не думаю, что нам следует так поспешно отказываться от идеи законности и правопорядка. Как, например, мы должны поступать с преступниками?

Раскоряка Тарзак встал и смерил Белесого презрительным взглядом:

– Мы укажем им на дверь!

– То есть изгнание? Раскоряка всплеснул руками:

– Зови это как хочешь. Застукаем кого нечистого на руку – поступим с ним, как и всегда. Либо он сам вернет украденное, либо мы все вытряхнем из него. А не отыщем – скатертью дорога. Когда найдет, тогда и вернется.

Послышался голос с трибуны, где сидели жители Айконы:

– А с убийцами как?

Раскоряка покачал головой и сердито глянул на говорящего:

– Это кто? Ты, Банго?

– Я.

– Где ты был все эти двадцать лет, хотел бы я знать. Вроде бы с нами, в цирке. Поэтому должен знать. У нас ведь принято: пока не вернешь украденное, можешь не возвращаться. Значит, если украл чью-то жизнь, вернуть не получится – неужели не ясно?

Банго почесал подбородок:

– Да, ясно: считай, с концами.

– Дошло наконец. – Раскоряка перевел взгляд на арену. – Вы сами подумайте, на западе лежит целый континент, а народу там – ни единой души. Так что все, кто рвется в короли, легавые, судьи, правительственные бумагомаратели – давайте отселяйтесь, места там всем хватит. Повесим вокруг вас таблички, что, мол, чумное место – и делу конец. – С этими словами Раскоряка сел на место.

Вощеный ткнул Бородавку локтем в бок:

– Вряд ли из нас сделают мировых судей. Что-то не похоже. Бородавка вздохнул, покачал головой и обернулся к Поджу:

– У тебя есть еще предложения? Подж развел руками:

– Ну, может, назовем их священниками, пасторами. Капелланами на худой конец. Вощеный расхохотался:

– Черт тебя подери, Подж, что там у тебя вместо мозгов? Да что бы я размахивал этой вашей Библией?! – Трибуны покатились со смеху.

– Прошу слова! – Люди притихли, услышав странный негромкий голос. С тарзакской стороны трибун на арену выполз Черепашка Агдок и вперил из-под панциря свои крошечные глазки в Поджа. – На моей родной планете Уоллаби ведение архивных записей и составление текстов брачных договоров входит в обязанности историков. Их труд не имеет никакого отношения ни к религии, ни к юриспруденции.

– А как их называют?

– Я же сказал – историки. На моем языке это слово звучит как «жхредс». Подж кивнул:

– Жрец. Хорошо звучит, – сказал он и с довольным видом сел.

Но в тот момент Вощеный дернул Бородавку за руку:

– Да провалиться мне на этом месте, если какой сукин сын обзовет меня жрецом! Да я… Бородавка поднял руку:

– Агдок сказал, что это слово звучит как «шрец». Черепашка Агдок высунул голову из панциря:

– Жхредс-с-с. Я сказал ж-ш-хред-с-с.

Вощеный и другие архивариусы стерли с лица пот. Вощеный вытер влажную руку о рубашку и сердито посмотрел в сторону Агдока:

– Ну и словечко. Язык сломаешь.

Сержант Спук Тиерас кивнул в сторону Бородавки:

– А мне больше нравится, как Подж произнес. Вощеный посмотрел на Спука:

– Потому что ты родом с Ахнгара. Откуда тебе знать, что такое жрец.

– А ты бы предпочел называть ж-ш-хред-с-с-с? – поддел Вощеного тонкий как прутик ахнгарец.

Вощеный в очередной раз вытер с лица пот.

– Да не в произношении дело! Откуда-то с трибун послышался голос:

– Сколько можно спорить? Пусть себе зовутся жрецами. Мы сюда пришли цирк смотреть!

В поддержку этого предложения раздался целый хор голосов, который стих только тогда, когда Бородавка поднял руку:

– Решено. Отныне бывшие счетоводы и архивариусы именуются жрецами.

Вощеный схватил Бородавку за плечо:

– Одну секундочку…

Бородавка стряхнул его руку и рявкнул:

– Я сказал – решено!

Вощеный только фыркнул и сплюнул в опилки:

– Ну, домини-содомини-гомини. Теперь я жрец.

– Прошу прощения, – робко пискнул Черепашка Агдок. – Но это слово следует произносить как…

Но все новоявленное жречество Момуса даже ухом не повело.

Один за другим жрецы доложили публике о событиях, произошедших в их городах за последний год. Закончено сооружение дороги Куумик – Мийра, Косоглазый Майк Айкона в скором времени переберется на другую сторону Изумрудной долины. Там он намерен основать на берегу Западного моря рыбацкий поселок, который будет снабжать жителей долины свежей рыбой. Городок решено назвать Анокиа – «Айкона», только наоборот.

Дорожно-строительная бригада из Мийры доложила, что при прокладке дороги через Великую топь в джунглях им привиделись огромные чудовища. Правда, с этим все согласились, видения – не иначе как последствия неумеренных возлияний: видимо, брага оказалась некачественной.

Краут Мессер – начальник поварской команды Тарзака – заключил соглашение с конюхами Мийры об использовании их лошадей и повозок, с Порсом о поставках опилок с тамошней лесопилки и с Тиерасом – о поставках пил и прочего инструмента. Цель его заключалась в следующем – организовать экспедицию к замерзшим озерам Белошапковых гор и доставить оттуда лед. Ради этого придется проложить еще одну дорогу – ответвление от трассы Мийра – Куумик в том месте, где она пересекает Нагорье. В строительстве новой дороги предполагалось задействовать бригаду из Мийры.

Аркадий Джо Уимпл доложил, что в районе Куумика были обнаружены месторождения железа и меди. Коротышка Джим Уистлер, главный кузнец, специально переехал из Тарзака, чтобы приступить к строительству плавильного цеха. К сожалению, нет возможности воспользоваться естественными факелами, горящими в пустыне. Запасов каменного угля тоже не обнаружено, поэтому придется наладить поставки угля древесного. Аркадий Джо лично займется строительством специального заводика, предположительно в районе пересечения дороги Мийра – Куумик и трассы Краута Мессера в район Белошапковых гор. Коротышка Джим уже заключил контракты с конюхами из Мийры об использовании их лошадей и повозок для поставок древесного угля в Куумик и готовых металлических изделий в Тарзак и северные города.

Костюмеры из Тарзака научились производить ткани из пушистых волосков ангельского дерева, а также окрашивать волокно в разнообразные цвета. Во время Гастролей одежду из этой ткани предполагается обменять на изделия других городов.

Во второй день Гастрольного Сезона все собрались на трибунах, чтобы вместе исполнить «Гимн Барабу». Музыку для него сочинил трубач Дряблый Мьюменеба, слова – клоун из Тарзака Щетина Джоко Круз. Бородавка собрал своих жрецов у огня. Рядом с ним стоял огромный деревянный ящик.

– Друзья, – произнес Бородавка, – первого шаттла больше нет. Теперь на его месте лишь трава и заросли кустарника. Но, разбирая шаттл, мы обнаружили, что сундук с флагами остался цел, его не выбросили с другими вещами, когда корабль освобождали от лишнего груза. Цирковые флаги – вот что лежит внутри.

Бородавка на минуту обвел взглядом собравшихся: