Пётр (поднимаясь на ноги). Вера, наш отец — дурной человек…
Вера (с большой силой). Ты — не понимаешь! Он — герой! Он рисковал жизнью, исполняя свой долг! А вы… что вы делаете? Какой долг исполняете? Вы все живёте неизвестно зачем и завидуете отцу, потому что он имеет власть над людьми, а вы ничего не имеете, ничего…
Федосья. Детки мои, детки!.. Охо-хо…
Занавес
Действие четвёртое
Комната Якова; он полулежит в кресле, ноги окутаны пледом. Федосья, с вязаньем в руках, сидит в глубине комнаты, на фоне ширмы. Иван, возбуждённый, ходит. В камине тлеют угли, на столе горит лампа. Говорят тихо. В соседней комнате у пианино стоит Любовь.
Иван. Это твоё последнее слово?
Яков. Да.
Иван (искренно). Изумительно жестокий человек ты, Яков! Это ты испортил мне жену, она была мягка, податлива…
Яков. Пощади себя! Ты стоишь на позиции унизительной!
Федосья. Вот когда так говорят, дружно, тихонько, так и слушать приятно голоса-то человеческие…
Иван. Не учи, я старше тебя…
Яков. Я сказал, что не могу считать тебя порядочным человеком, а ты просишь у меня денег!
Иван (почти искренно). Да, ты меня оскорбил, а я прошу у тебя денег! Да, ты был любовником моей жены, а я вот ползаю перед тобой! Не думай, что мне это весело, не думай, что я не хотел бы отомстить тебе, — о-о!
Яков. Да не говори же ты пошлостей!
Иван (с пафосом). Но ты болен — это защищает тебя! А я — нормальный, здоровый человек, и я — отец! Ты не понимаешь душу отца, как русский не может понять душу жида… то есть — наоборот, конечно! Отец — это святая роль, Яков! Отец — начало жизни, так сказать… Сам бог носит великое имя отца! Отец должен жертвовать для своих детей всем — самолюбием, честью, жизнью, и я — жертвую! Исполняя этот долг, я попираю моё самолюбие — иду в исправники… бывший полицеймейстер! Исполняя его, я слушаю оскорбления родного брата, и не я ли подставлял грудь мою пулям злодеев, исполняя великий долг мой!
Федосья. Этот уж закричал… не может потерпеть, у!.. Не глядела бы… (Встаёт и уходит.)
Яков. Забудь это… Пойми, несчастный человек, что ты погубил своих детей… Где Вера?
Иван. Её найдут! Она воротится, дрянь…
Яков. А Петя? Ты ему душу разбил!
Иван. Это болезненный мальчик, ему нужно лечиться! Его нужно отвести от вас — вот главное! Вы мне испортили его!
Яков (обессилев). Я не могу говорить… до твоей души ничего не доходит.
Иван (снова впадая в высокий стиль). Душа моя одета в панцирь правды, стрелы твоей
злобы не коснутся его, нет! Я — твёрд в защите моих прав отца, хранителя устоев жизни! Иван Коломийцев непоколебим, если дело идёт о его праве быть верным самому себе!
Любовь (входит). Прости, отец, я должна вмешаться и кончить эту беседу, тебе вредно волноваться. Иван Данилович, отец уже сказал вам, что он не даст денег, я прибавлю: он не мог бы дать, если бы даже и хотел. Деньги отданы госпоже Соколовой на залог за её сына.
Иван (всплеснув руками). Какая злая ирония! Эх, Яков!
Любовь (с насмешкой). Если бы вы заявили о вашей ошибке, деньги попали бы к вам…
Иван. А место исправника — Ковалёву? Вы напрасно выскочили, Любовь Яковлевна, вы ещё молоды для того, чтобы понять всю сложность жизни и мою мученическую роль в ней!
Любовь. Хорошо, но отцу — вредно…
Иван. А мне полезно слушать ваши дерзости? У меня, должно быть, нет сил убедить тебя, брат! Что же я буду делать? Ты погубишь меня, Яков, если не дашь денег… и меня погубишь, и Софью, и детей…
Любовь (холодно). Дети ваши уже погибли…
Иван. Молчите вы… птица! Яков, судьба моя и всей семьи моей зависит от тысячи двухсот рублей… пусть будет ровно тысяча!.. Ты мягкий, не глупый человек, Яков; сегодня решается вопрос о моём назначении — Лещ поехал дать этому делу решительный толчок… Как только меня назначат, мне сейчас же понадобятся деньги! Я ухожу, оставляя тебя лицом к лицу с твоею совестью, брат мой! (Подняв голову, уходит. Яков со страхом смотрит ему вслед, Любовь усмехается.)
Яков (тоже слабо усмехаясь). Кошмар какой-то, а не человек! Ты видишь — он ужасно нравится себе! В молодости он играл на любительской сцене, и — смотри, в нём ещё не исчез актёр на роли героев… (Помолчав.) Он заставит меня дать ему эти деньги!
Любовь (глухо). Я не могу себе представить человека вреднее, противнее, чем этот…
Яков (беспокойно). Люба, дорогая моя, как ты резко… зачем?
Любовь (тихо и холодно). Скажи — что мне делать?
Яков (не сразу). Я не умею ответить тебе… Всё это случилось так вдруг и раздавило меня. Я жил один, точно крот, с моей тоской и любовью к маме… Есть люди, которые обречены судьбою любить всю жизнь одну женщину… как есть люди, которые всю жизнь пишут одну книгу…
Любовь. И напишут плохо…
Яков (искренно и просто). Да! Желая скрыть своё ничтожество, они прячутся в ничтожный труд и обольщают себя сомнительным утешением: я весь в одном!
Любовь (задумчиво). Ты искренен… но это лишнее…
Яков (тихо). Тебе не жаль меня?
Любовь (тихо двигаясь по комнате). Мне горько и обидно, что я ничего не могу делать! Я хотела бы вытащить отсюда Веру и Петра, но я не знаю — как? Не умею…
Яков. В тебе есть что-то страшно холодное!
Любовь. Вероятно, злоба на своё бессилие… (Помолчав.) Зачем ты отдал меня в эту яму пошлости и грязи?
Яков. Не спрашивай меня! Ты знаешь, Соня не хотела сознаться, что ты моя дочь…
Любовь (усмехаясь). Однако вы, отцы и матери, ужасно легко и просто играете детьми.
Яков. Не будь жестокой…
Любовь (холодно). Да… это бесполезно!
Софья (входит, убитая). Я не нашла её… ничего не узнала…
Яков. Какая ты бледная, страшная…
Софья (думая о другом). Там Якорев пришёл. Сегодня он почему-то груб и дерзок.
Любовь. Мне кажется, он должен знать что-нибудь в этой истории с Верой…
Софья. Что будет с нею? Это бог мстит мне за тебя, Любовь…
Любовь. Глупости, мама! Какое дело богу, природе, солнцу — до нас? Мы лежим на дороге людей, как обломки какого-то старого, тяжёлого здания, может быть — тюрьмы… мы валяемся в пыли разрушения и мешаем людям идти… нас задевают ногами, мы бессмысленно испытываем боль… иногда, запнувшись за нас, кто-нибудь падает, ломая себе кости…
Яков (тихо). Не говори так безнадёжно!
Софья (стонет). Где она может быть, Вера?
Яков. Надежда тоже ищет?
Софья. И Александр и зять… Какой скандал!
Любовь. Это хуже, чем скандал, мама!
Софья. Я знаю, знаю… Я ведь говорила: нас постигнет несчастие…
(Шумно идёт Иван, он тащит за руку Якорева. Околоточный смотрит исподлобья, но спокоен.)
Иван (с яростью). Поздравьте — это мой новый зять! Каков мерзавец, а?
Якорев. Вы не ругайтесь!
Иван. Да я тебе рожу разобью!
Софья. Вы… Вера у вас?!
Якорев. Я знаю, где она…
Иван (грозно). Сейчас же подай её сюда, прохвост!
Софья (умоляя). Отдайте её… У вас ничего нет, её ждёт нищенская жизнь, она ведь ничего не умеет делать… вам нужно не такую жену…
Якорев (опуская голову). Но она уже… мы женились…
Софья (падая на стул). Да?
Иван (хватая Якорева). Ты лжёшь! Ты не сказал мне этого… Она не могла, не смела…