— Он совсем не занимался любовью, — утвердительно сказала Деми, впервые испытав к Томасу настоящий приступ гнева. — Ну, он никогда даже… Рейф, ведь этот человек, который был моим мужем, никогда… никогда… не наслаждался мной. Он был неуклюж, и моя неспособность испытать наслаждение не была моей виной.

Рейф улыбнулся и прижался щекой к ее щеке.

— Я привел тебя, куда хотел, получил тебя там, где я хотел, маленькая богиня, — прошептал он довольным и дразнящим голосом.

— Я нахожу, что это очень приятно. Он продвинулся глубже, и у нее перехватило дыхание.

— Очень, — отметил Рейф и нагнулся, чтобы уловить ее дыхание своими губами.

— Ты играешь со мной, — прерывисто прошептала она, когда смогла заговорить. — Ты играешь со мной, и ты такой терпеливый.

— Мы привыкаем друг к другу, моя дорогая. Ты тоже можешь играть со мной.

— Мне нравится. Это всегда так? — спросила она, опасаясь, что ей все лишь снится. — Конечно, нет, я помню…

Рука Рейфа медленно скользнула вниз. Она выгнулась, пораженная натиском поглощающих волн наслаждения.

— Я укусила тебя в плечо. Я укусила тебя в плечо, — повторяла Деми в ужасе. — Рейф, в той статье каждое слово — правда: я и в самом деле… я и в самом деле кричала.

Он уткнулся носом в ее грудь и прижался к Деми.

— Послушай… не слишком смущайся. Не думай много о прочитанных статьях и не анализируй ситуацию. У нас все идет безупречно.

Она погладила его по спине, лаская его.

— Да, конечно. Мы равноправны. Любовное равноправие. Ты знаешь, почему я разозлилась на Томаса?

Он напрягся.

— Ты можешь не вспоминать Томаса?

— Хорошо, Рейф. Я рада, что ты… мы здесь сейчас и мы близки. — Она дотронулась языком до его уха, и Рейф застонал. Деми еще крепче прижалась к нему, следя за выражением его лица.

— Деми, — его глубокий голос задрожал. Ей нравилось чувствовать себя сильной, будто она ехала верхом по краю опасного обрыва и делала то, что хотела. Ее Рейф был нежным и заботливым. Его тело слилось с ее телом, их сердца бились в унисон, и она почувствовала себя счастливой.

Ее крик вознесся к ночным звездам, будто она отдала Рейфу часть себя.

Невероятная буря продолжала бушевать, переходя из его тела в ее. Его тело было твердым, лицо напряженным, его глаза пристально смотрели в ее глаза, его руки держали ее руки, их пальцы переплелись.

Он медленно опустился на нее, чудесный мужчина, доверяющий ей заботу о себе. Волны тепла сначала вознесли Деми в золотую долину, потом волшебные крылья нежно перенесли ее вниз к реальности.

— Я сделал тебе больно? — прерывисто спросил он, прижавшись губами к ее шее.

Она провела рукой по его груди, почувствовала замедляющийся ритм его сердца и прошептала:

— Я потрясена, да… нет, ты дал мне наслаждение, а не боль.

У Рейфа перехватило дыхание.

— Я не сделал тебе больно. С тобой все в порядке, — снова сказал он, будто подтверждая свои мысли. — Ты сказала — наслаждение? медленно спросил он и начал смеяться, и она обрадовалась их обоюдному счастью.

— Ты хочешь сказать, что никогда не занимался любовью со своей женой? — Деми уставилась на Рейфа, который смотрел на небольшой обрыв, который им предстояло преодолеть. Ветер трепал его волосы.

Он нагнулся проверить, как завязаны ее горные ботинки, затянул их, и его рука замерла и двинулась вверх по внутренней стороне ее бедра. Палец дразняще проник под ее шорты, и это была одна из многих ласк, которые он подарил ей после занятий любовью прошлой ночью. Прикосновение Рейфа заставило ее задрожать от удовольствия. Она протянула обе руки и вцепилась в его рубашку, притянув к себе.

— Хочешь сказать, что никогда не занимался любовью со своей женой, и… это значит, ты впервые испытал эту радость? — спросила она, испугавшись, что, возможно, больше никогда не почувствует его прекрасное тело.

Казалось, что Рейфу больно, и он нежно отвел ее руки, притянув ладони к своим губам.

— Я бы хотел, чтобы ты больше так не делала. Нет, я никогда не занимался любовью с Сарой Джейн. Мы были как брат и сестра.

— А как же Маделейн? Какие отношения у тебя были с ней? — Она смотрела выжидающе.

Рейф обвязался веревкой вокруг пояса и другой конец веревки привязал к петлям на ее поясе.

— Маделейн и я — это не важно. Сара Джейн дала мне кое-что, когда я в этом нуждался. Мне нравится думать, что и я помог ей в трудное время.

— Люди не женятся по этой причине, Рейф.

— О? А почему ты вышла замуж? Деми поняла, что Рейф хотел защитить себя. Его таинственный кодекс чести допускал наличие холодного сердца.

— Я хотела заботиться о Томасе. Он напоминал мне отца. Я понимала его, и мне казалось, что мы подходим друг другу.

Зеленые глаза Рейфа сверлили ее.

— А ты сама, Деми, ты думала о себе?

Она думала о себе сейчас. И это было так необычно. Ей хотелось снова заняться любовью с Рейфом. Его взгляд обжигал. Она боялась, что он не сможет увлечься ею, что их ласки ей просто приснились.

— Ты больше не стремишься отнять у меня замок? Когда ты пришел, ты спросил, чего я хотела. Я хотела спасти мечту отца, и кажется, мне это удалось… Не думаю, что я понимаю твои отношения с Маделейн. О боже! У тебя была любовная связь с ней, когда ты был женат на Саре Джейн, не так ли?

Рейф нахмурился и начал карабкаться вверх по обрыву. Обернувшись, он посмотрел на нее через плечо.

— Ты единственная женщина за всю мою жизнь, способная… Нет, у меня не было любовной связи с Маделейн, когда я был женат. Я знал, это причинило бы боль Саре Джейн.

— И что? Ты хочешь жениться на Маделейн? Она станет хорошей женой бизнесмена: деловые обеды, клубы…

Улыбка Рейфа была ледяной.

— Не пытайся организовать мою жизнь за меня. Хорошо, дорогая?

— Я знаю, что есть женщины, помогающие своим мужьям в бизнесе.

— Прекрати.

Через полчаса Деми ступила на скалу, и Рейф отвел ее на безопасное место. Она смеялась. Она преодолела все трудности восхождения и теперь наслаждалась победой, которую одержала с помощью Рейфа. Она встала на цыпочки и быстро поцеловала его.

— Ты сделал мне чудесный подарок. Без тебя я никогда бы…

Он отступил от нее, сматывая веревку, связывавшую их, и притянул Деми ближе. Его руки гладили ее талию, и она поняла по его потемневшим глазам, что он хотел ее. Он медленно повернул ее и стоял, удерживая в своих объятиях.

— Смотри.

Под ними лежала долина, маленький замок виднелся за пышным зеленым лугом.

— Коровы выглядят такими маленькими. Я вижу вертолет твоего брата.

Руки Рейфа сжали ее талию, затем отпустили.

— Он мне не брат. Мы братья только наполовину. Ник и Джоэл не знают об этом.

Деми повернулась к нему. Боль, омрачившая его лицо, испугала ее. Она должна была защитить Рейфа. Деми схватила его за рубашку.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы братья только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Ник и Джоэл настоящие братья. Я нет. Я не знаю, кто моя мать.

Она покачала головой.

— Я не понимаю. Как Ник и Джоэл могут этого не знать? А ты хочешь узнать о своей настоящей матери?

Рейф прислонился к нагретой солнцем скале, вырвал из трещины чахлый пучок травы и повертел его в пальцах. Он хотел бы объяснить Деми, чьим сыном он был. Но он знал только семью отца, о котором ему не хотелось вспоминать.

— Мой отец изнасиловал четырнадцатилстнюю девочку. Белинда — мать Джоэла и Ника обманула отца и усыновила младенца. Она разыграла беременность, привязав к своему телу подушку, и подарила Ллойду еще одного мальчика. Когда она поняла, что умирает, — это было через шесть месяцев после рождения Ника, она оставила письмо у своего друга. Этот друг недавно нашел конверт, когда разбирал свой банковский сейф, и прислал его мне. Белинда хотела, чтобы я знал все. Она думала, что когда-нибудь мне захочется увидеть мою настоящую мать, и хотела, чтобы я понял, — она любила меня, как родного сына. Ник и Джоэл не в курсе, повторил он, потрясенный ощущением своей обособленности от братьев, хотя все трое смогли выжить только потому, что были едины.