«…люди науки уже десятки лет предостерегали о надвигающейся опасности… люди науки представляли кому следует десятки проектов и ходатайств об исследовании русских окраин, об изучении отдельных физико-географических районов России, об исследовании оврагов и речек, об устройстве почвенного института, об организации борьбы с вредными животными, об осушке болот, об орошении, об упорядочении водного хозяйства на юге России и пр. и пр — проекты, иногда апробированные съездами и поддержанные целыми обществами; но если и не всегда, то в огромном большинстве случаев получали на это приблизительно такие ответы: «Нет средств, есть более важные потребности, — у нас этот вопрос уже намечен, — Россия велика, всего не исследуешь, — ваша работа протянется десятки лет, бог знает, что еще из нее получится» и пр. и пр. Все это А. С. Ермолов прекрасно сам знает. Не забудем также, что состоящие при университетах общества естествоиспытателей, которые группируют вокруг себя главную массу наличных сил русских натуралистов, общества, посвящающие себя исключительно на изучение родной природы и ее богатств, общества, пользующиеся почетным именем за границей и, действительно, немало послужившие России, имеют постоянных средств всего-навсего по 2500 руб. в год, как на экскурсии, так и печатание своих трудов; что, в сущности, можно сделать на эти средства, особенно при наших расстояниях и путях сообщения?»

Докучаев вполне отдавал себе отчет в том, что значительная часть его проекта «рассчитана на перспективу», что для осуществления его планов необходимы огромные средства, но он настойчиво указывал, что «эти хотя бы и громадные затраты ничто по сравнению с теми десятками, а иногда (как ныне) и сотнями миллионов, которые теряет наше отечество при крупных недородах».

«Наши степи прежде и теперь» содержат даже с точки зрения современной науки грандиозный по масштабам, безукоризненный по научной аргументации, мастерски изложенный комплексный план самого решительного преобразования природы и хозяйства нашей степной полосы. Все мы знаем, что этот план осуществляется в наши дни. Но передовые русские ученые, такие, как Докучаев, несмотря на самые неблагоприятные условия, существовавшие в царской России, никогда не опускали рук, не отступали перед преградами, боролись за осуществление научных целей и общественных интересов.

Лучшие, передовые умы России не переставали работать на благо народа, веря, что народ сумеет добиться новой, свободной жизни и претворить научные открытия в жизнь. Великий русский поэт Н. Некрасов, отдавший весь свой талант борьбе за свободу и счастье русского народа, писал о будущей, преображенной жизни своей родины:

1891 год заставил многих русских ученых обратиться к проблеме борьбы с засухой.

Друг и сподвижник Докучаева А. И. Воейков, пионер сельскохозяйственной метеорологии в России, за несколько лет до страшной засухи начал изучение снегового покрова степи в связи с возможностью накопления влаги в почве. Используя свой блестящий дар убеждения, Воейков привлек к этой работе много добровольцев-любителей: официальная метеорологическая сеть была в то время очень мала. После засухи 1891 года Воейков с еще большей настойчивостью начал добиваться использования достижений метеорологической науки для нужд сельского хозяйства. В сборнике «Помощь голодающим», выпущенном по почину Льва Толстого, Воейков опубликовал статью «Климат и народное хозяйство», где предложил ряд способов борьбы с засухой. Он подчеркивал благотворное влияние на климат лесов и лесозащитных полос, а также искусственного орошения. Но и Воейков понимал, что в тогдашних условиях не много можно было сделать. Он писал: «Можно уменьшить размеры бедствия, но для этого нужны меры, превышающие силы и средства отдельных хозяев».

С позиций своей науки подошел к борьбе с засухой К. А. Тимирязев, откликнувшийся на народное бедствие знаменитой публичной лекцией, прочитанной в 1892 году: «Борьба растения с засухой». Тимирязев в этой лекции проанализировал с физиологической точки зрения причины угнетения и гибели растений в условиях засухи. Он предложил ввести отбор засухоустойчивых сортов культурных растений и решительно высказался за упорядочение водного режима в степях путем лучшей обработки почв и искусственного орошения.

Как бы перекликаясь с Докучаевым, Тимирязев говорил: «На нашей хлебородной равнине, очевидно, главную роль должно играть сохранение осенних, еще важнее весенних вод, — задержание той массы в краткий срок прибывающей и сбегающей без пользы воды, которую дают тающие снега. Здесь, очевидно, могут принести пользу две меры: во-первых, задержание возможно большего количества воды в самой почве при помощи ее разрыхления, т. е. глубокой, особенно осенней вспашки, и сохранение неудержимого почвой избытка в оврагах, превращенных в водохранилища».

В 1893 году появилась книга известного знатока степного хозяйства агронома А. А. Измаильского, носившая знаменательное название — «Как высохла наша степь». Эта книга Измаильского конкретизировала и развила некоторые положения, высказанные Докучаевым. Измаильский, экспериментально изучавший режим влажности черноземных почв в течение многих лет, установил причины иссушения почв и наметил меры по накоплению и сохранению почвенной влаги. Продолжая свои исследования, Измаильский в 1894 году выпустил капитальный труд: «Влажность почвы и грунтовая вода в связи с рельефом местности и культурным состоянием поверхности почвы», очень высоко оцененный Докучаевым и всей русской агрономической наукой.

Лучшие представители русской науки горячо взялись за разрешение одного из самых злободневных и сложных вопросов земледелия. Павел Андреевич Костычев выступил с публичной лекцией в Петербургском сельскохозяйственном музее и вскоре написал книгу «О борьбе с засухами в черноземной области посредством обработки полей и накопления на них снега». В этой книге, выдержавшей несколько изданий, Костычев обобщил свои наблюдения над почвенной структурой и подчеркнул особое значение лесных насаждений на полях. Выдающимся трудом по этому вопросу была книга Докучаева «Наши степи прежде и теперь».

Этот научный труд был подлинно боевой программой коренной мелиорации нашей степной полосы. Докучаев понимал, что для возрождения плодородия степи сделано еще очень мало, и не только в практическом отношении (здесь не было сделано ничего), но и в научном. В самом деле, если Докучаеву теоретически были ясны целесообразность и необходимость закладки лесных полос в степях, то практически и для него было неизвестно: где и какие породы деревьев лучше всего сажать, какие свойства почвы благоприятствуют и какие, наоборот, мешают успешному произрастанию тех или иных деревьев и кустарников, как влияют лесные полосы на климат и урожай хлебов. На все эти вопросы нужно было ответить, и Докучаев, отложив текущие дела — чтение публичных лекций, газетные статьи, работу над популярными книгами, переходит к практической борьбе за возрождение степи. Он пишет докладные записки, осаждает приемные высокопоставленных чиновников, пугает власти повторением засух и неурожаев. Натиск был силен, и брешь в чиновничьем равнодушии была пробита. 22 мая 1892 года при Лесном департаменте была организована под начальством Докучаева «Особая экспедиция по испытанию и учету различных способов и приемов лесного и водного хозяйства в степях России».