— Пойдешь! — гаркнул супруг, развернув лицом к себе, и угрожающе навис надо мной. — Не позволю опозорить себя перед родом и не допущу, чтобы все считали, что я женился на женщине легкого поведения.

— Мое поведение тебя не касается! — запальчиво огрызнулась я.

— Еще как касается, если ты идешь со мной.

— О! Тогда я решу твою проблему — ты идешь один. Я в скатерти из дому не выйду.

— Карина, солнышко, — предельно ласково, но от этого еще более страшно, произнес муж, — если ты сейчас же не прекратишь истерику и не пойдешь добровольно, то я отыщу в кладовке подходящую веревку и доставлю тебя в виде свертка и с кляпом во рту. — Рок мило улыбнулся, склонив набок голову. Как это я раньше не замечала, какие у него клыки внушительные?

— Ха! Не смеши мои тапочки. Так ты еще больше опозоришься!

— А больше уже некуда, так что мне нечего терять, — его улыбка начала приобретать какой-то маниакальный вид. Ой, и глаз подозрительно задергался…

— Ну, конечно! Короткая юбка его опозорит, а жена, упакованная на манер куска ветчины — нет! Рок, я не пойду в скатерти, — я в который раз попыталась донести здравую мысль до его разума. — Это мое последнее слово.

Супруг постоял некоторое время, уперев руки в боки и покачиваясь с носков на пятки. Мне стало как-то стыдно под его взглядом. Он мне жизнь спас, а я подвожу его теперь из-за какой-то дурацкой тряпки. Подумаешь, попозорюсь немного — я же спыгну через пару месяцев, а ему на всю жизнь репутацию испорчу. Правда, на мой вкус, испортить репутацию легче дурацкой скатертью, а не коротким платьем, но мутанты с головой не всегда дружат. Вдруг юбка выше колен — это какое-то табу страшное? С другой стороны, и себя жалко неимоверно. Ладно… потерплю… в знак благодарности за спасение.

Я уже открыла рот, чтобы согласиться, но Рок меня опередил.

— Тысяча долларов, — жестко произнес он, приподняв бровь.

— Что? — не сразу дошло до меня.

— Выбирай. Плачу тебе тысячу, а ты добровольно идешь на прием и ведешь себя прилично и скромно. Если, конечно, знаешь значение этих слов…

Я молчала, ошарашенная его предложением. Благие побуждения мгновенно выветрились из головы при упоминании денег. Жадность меня когда-нибудь погубит! Супруг, видя мое замешательство, решил простимулировать мыслительный процесс:

— Или я иду за веревкой, и ты будешь представлена роду в виде куколки гусеницы. Как раз и простыня пригодится. Наброшу на голову и скажу, что паранджа. Никто не удивится — на Теве их иногда носят.

Не знаю, что такое паранджа, но простыня на голове мне не нравится. А за тысячу я смогу много нужного купить, еще и отложу немножко… не, тысячи маловато будет.

— Две, — выставила условие я и, скрестив за спиной пальцы, улыбнулась на все 32 зуба. — И буду идеальнейшей супругой в истории Крета на протяжении этого вечера.

— Дорогая, мы не на базаре. Либо тысяча, либо веревка. Я не торгуюсь.

— С чего бы? Я, между прочим, монополист — могу выставлять свою цену, — гадко усмехнулась я.

— Не-а, покупатель ведь тоже один. Называется такая ситуация двухсторонней монополией, — просветил меня Рок, вернув усмешку. — И цена определяется по соглашению сторон, а не диктуется единолично.

— Спасибо, что разъяснил. И как я раньше жила без столь нужной информации?

— Пожалуйста, — съехидничал он в ответ. — Так как? Мне идти за веревкой? Только далеко не убегай, все равно догоню, а ты весь вечер уставшей будешь, — развернулся к двери Рок.

— Постой! — я облизала губы. М-да, торговаться с муженьком, когда он зол, занятие, по ходу, бесперспективное. — Ладно, тысяча, но сумму переводишь сейчас.

— Согласен, — кивнул супруг. — А если вздумаешь что-либо выкинуть на балу, я тебя и так урою. Подправляй свой макияж или чего у тебя там, и выезжаем, а то последними прибудем, — заявил он и вышел из спальни.

Добрый у меня муж, душевный… Я еще раз осмотрела себя в зеркале. В принципе, если бы увидела подобную конструкцию на ком-то другом, то, скорее всего, решила бы, что так и задумано. Шифоновый шарф с черными и серебристыми прожилками гармонично совмещал облегающий верх и темно-синий ажурный низ. Но я-то знала, черт возьми! Я грустно хмыкнула, как смогла выровняла подол и поспешила на выход, прихватив сумочку. Тушь размазалась вокруг глаз, но для каких-то мутантов вторично краситься не буду. Перетопчутся. Как говорит моя бабушка: «Люби меня сзади, пока не привыкнешь».

Резиденция рода Карр поражала воображение. Вот уж, действительно, шикарнейший особняк. К эффектно подсвеченной лестнице, покрытой ковровой дорожкой, проезжали гости и неспешно поднимались к особняку, сияющему арочными окнами во весь рост. Это я еще молчу про сад, через который мы проехали! Словно стайки светлячков в сумерках метались между деревьев. Все вокруг искрилось, сияло — и экстерьер, и сами гости. Внутри, думаю, не хуже. Наша затея со скатертью казалась все более тупой. Вон, дамочка в таком наряде проплыла, что мне года три на него работать. Я себя чувствовала Золушкой, которая прибыла на бал, но забыла сменить рваные тряпки на волшебный наряд. Хотя, нет! Точно! Не забыла. Мне же долбаная фея преподнесла скатерть — в случае чего смогу попить чайку хоть на лесной полянке.

Рок бросил ключ пареньку-парковщику и учтиво помог мне вылезти из машины. Не то, чтобы я сама не могла, просто малодушно надеялась, что обо мне забудут и хотя бы раз в жизни не выставят на посмешище. Ага, забудут тут! Парковщик, видать, привыкший к совсем иному транспорту, недоумевающе смотрел на чудо автомобильной промышленности.

— Кара, не кривись так, у тебя морщины появляются, — насмешливо фыркнул Рок и вежливо предложил руку.

— Так не смотри, раз противно! — я взяла его под локоть, гордо выпрямившись. На каблуках почти макушкой до плеча ему достаю… еще бы чуток подпрыгнуть!

Мы неспешно поднимались по полупустынной лестнице. Рок изредка кому-то кивал, а я старалась удержать на физиономии вежливую улыбку. Судя по тому, как дергались мутанты, рискнувшие заглянуть мне в лицо, получилась не улыбка, а кровожадный оскал. Хотя, возможно, они на нормалку так реагируют? Чувствую, будут весело…

— Готова? — несколько бесшабашно поинтересовался муженек, когда мы закончили подъем.

— Нет! — в голосе прорезались панические нотки.

— Не трусь. Мы их поразим! — преувеличено бодро отозвался Рок и успокаивающе похлопал ладонью по моим, судорожно сжавшим рукав его пиджака, пальцам.

— Вот в этом я точно уверена! — от души согласилась я, похабно хохотнув.

И мы ступили в залитый светом зал.

Эх… первый в жизни бал, а я в скатерти… И почему все люди, как люди, а я, блин, индивидуальность?

Ночью резиденция рода преображалась. То, что днем поражало строгостью и выдержанностью стиля, в праздничных огнях наполнялось волшебством. Знаю, что бред. Но впечатления детства не меркли со временем. Казалось, сейчас вынырнут из тени смеющиеся родители и грозно спросят, почему мы сбежали из детского крыла. Впрочем, для ностальгии выбран не лучший момент. Карина ощутимо нервничала, комкала рукав моего пиджака и нервно скалилась, прищурив от света глазищи.

Хорошо, что от традиции объявлять гостей по прибытии отказались уже давно — на нашу колоритную парочку обратили внимание лишь стоящие у входа гости, а не все скопом. Оставалось время морально подготовиться… Эх… жаль, что я за рулем. Напился б и пофигу было бы на это великосветское общество. Сколько лиц новых за годы моего «изгнания» появилось! Хотя большинство присутствующих знакомы, и они явно не знают, как реагировать на наше появление. То ли я великодушно прощен, то ли приполз на коленях молить о прощении? Смешно. Подавляющая часть клана все эти годы упорно делала вид, что меня не существует. Как же они теперь себя поведут? Ага, легкие приветственные кивки, но без особой демонстрации радости… Выжидают, какова будет реакция главы рода, чтоб и самим под раздачу не попасть. Разумно… но мерзко.