- Символично, - хмыкнул младший охотник. - Охрана есть?

- На первом этаже квартируют остатки княжеской дружины. Ну, как остатки… после нового набора человек сто двадцать будет. Но на месте обычно половина, если не меньше. Остальные на стенах дежурят.

- А само правительство?

- Выше. Второй этаж занят кабинетами чиновников рангом помельче, сами министры на третьем. Ну а четвёртый и пятый - их апартаменты.

- Патрули на улицах есть?

- Только на окраинах, в рабочих районах. Но вы пройдёте спокойно, тут недалеко.

- Покажешь.

Забелин беспомощно захлопал глазами и через плечо оглянулся на раненых. Чертобой-старший перехватил взгляд:

- Ладно, оставайся, ты нужнее им.

- Я только…

- Не оправдывайся! Андрей, пошли.

Прижавшись ухом к двери, Паша обострившимся слухом разобрал последние фразы уходящих вольных охотников:

- Так и оставим за спиной? - это младший.

- Глупо, согласен, - ответил ему старший. - А как ещё?

- Ты прав, пап.

Всё, ушли. Слава богу - ушли. Забелин с трудом перевёл дыхание и вытер рукавом мокрый лоб - до последнего мгновения не верилось, что оставят в живых. А ведь жить-то как хочется! Хочется гораздо больше, чем вылечить этих проклятых раненых. Или также. Но они мертвы наполовину, а ему… и не жил почти.

Где чемоданчик? Ага, вот он, так и остался открытым после допроса. Внутри пакет со шприцами. Обычные стеклянные, чудом сохранившиеся в медсанчасти автобусного завода. Одноразовые давным-давно закончились, и новых нет и не предвидится - отряды в рейдах на подобную мелочёвку не обращают внимания, предпочитая захватывать более весомые трофеи. С кого сегодня начать? А ни с кого не успел начать - что-то грохнуло в подвале, да так, что звякнули стёкла в окошках, и ощутимо тряхнуло пол под ногами. Паша захлопнул кейс и побежал вниз, прыгая через ступеньки.

Как же воняет палёной шерстью! И чем-то жареным… Круглая дверца, закрывавшая лаз, распахнута настежь и болтается на одной петле, толстый металл пробит в нескольких местах. Едкий дым. Кто это был? Неужели пользующиеся подземным ходом дружинники, возвращающиеся всегда пьяными и с большими канистрами, случайно подорвались на собственной гранате? Вряд ли, если здесь проходили Чертобои, то никаких дружинников нет и быть уже не может. Да и плевать, зато теперь никто не полезет.

Так, дверку на место… чёрт, не получается. Ой, и палец прищемил. Ладно, пусть так и висит.

Паша всё же прикрыл дырку, притащив сломанное кресло, и отошёл полюбоваться проделанной работой. Сойдёт для сельской местности, да? А вот после этого можно вернуться и наконец-то заняться лечением. И если получится, то со временем можно будет купить лицензию, перейдя с полудохлых пациентов на вполне живых и платёжеспособных. Опыт, тут главное - наработать опыт.

- Happy birthday to you! Herzlichen Gluckwunsh zum Geburtstag!*** - напевал он себе под нос, поднимаясь по лестнице. - Кому укольчики?

Добровольцев не нашлось. Или были, но не смогли произнести ни слова из-за съедающей изнутри боли. Все одинаковые - провалившиеся воспалённые глаза, заросшие многодневной щетиной худые лица, потрескавшиеся в кровь сухие губы, с которых срывается похожий на хрипения стон. Хоть и привык к этому зрелищу, хоть и подбадривал себя через силу искусственным натужным весельем, но руки дрожат, шприц выскальзывает из пальцев и падает на грязный матрас. Незадача… тратить драгоценный спирт… а если..?

- Ну я и дурак! - Паша хлопнул себя по лбу и решительно зашагал обратно в подвал.

На самом деле - если дружинники больше никогда не вернутся, то стоит обыскать весь дом, не боясь последующего наказания. Ну не могли же два здоровых мужика не сделать где-нибудь заначку? И если сделали, то, скорее всего, здесь. Хотя бы одну канистру! Да хоть бутылку! И можно будет прооперировать того… безногого. Иначе до завтра не дотянет. У самого в остатке граммов двести пятьдесят. Ещё поллитра - хватило бы.

- Ну куда же спрятали, сволочи? - Забелин простукивал стены, прислушиваясь к звукам ударов. - Здесь?

Нет, показалось. А вот тут? Тоже пусто. Что за странная трещина в полу?

- Чёрт! - сломался ноготь. Ладно, вроде не женщина, маникюром форсить, да и не перед кем.

А если попробовать поддеть замаскированный люк скальпелем, привычно таскаемом в нагрудном кармане халата? Нет, не получилось - лезвие хрустнуло. Ну как же это открывается?

- Рычаг! Здесь должен быть рычаг! - Пашу охватил азарт. Тот самый, при котором процесс поисков становится важнее результата. - А вот эти провода не к нему идут?

Да вроде нет. Это, насколько Забелину помнилось, тревожная сигнализация. Приходившие дружинники, странно ухмыляясь, объясняли, что включать её можно только в самом крайнем случае - нажмёшь, мол, когда совсем пациенты перемрут и понадобится похоронная команда. А раньше ни-ни, даже думать не моги! Ну точно же, эврика! Это и есть кнопка, открывающая тайник! А вызов - не более чем благовидный предлог смыться из казармы и нажраться в собственное удовольствие. Поэтому и ухмылялись.

Будет сейчас уродам заначка… С накопившейся злостью Паша сильно ударил по кнопке. Взрыва, оставившего от дома груду дымящихся развалин, он уже не услышал.

*** Песенка "С днём рожденья тебя" на английском и немецком языках.

- Ложись! - каменная крошка, опередив мой крик, ударила сзади и бросила вперёд, прямо мордой в асфальт. Культурный, мля… нет бы как все нормальные люди пойти по газону. - Андрей?

- Живой пока.

И это хорошо. Переворачиваюсь на спину - всё вокруг как туманом заволокло поднятой взрывом пылью. Она уже скрипит на зубах, но оседать не собирается, так и висит, превращая всё вокруг в размытые силуэты. Мать моя, да ведь рвануло там, откуда мы только что, буквально десять минут назад, вышли. Чего вообще случилось-то?

Этим же вопросом, как оказалось, озадачился не только я один - мимо, ломая кусты, пробежали местные вояки, не меньше десятка. Нет, хорошо, что по тротуару шли. А то бы как раз на нас наступили. А воевать в полуоглушённом состоянии с целым отделением - увольте. Очереди из автомата наплевать на немереную крутизну оппонента - поцелует, и к ебеням собачьим. В смысле, к гуриям, что, в принципе, одно и то же.

- Как здесь оживлённо стало, - Недовольно заметил сын, меняя дробь в двустволке на картечь. - Содомское столпотворение.

- Вавилонское, - поправляю.

- Ну да, а я как сказал?

- Неважно. Не шуми, а то нарвёмся.

И на самом деле, шли себе потихонечку, никого не трогали, стараясь прошмыгнуть незамеченными, и вот на тебе… Нечто похожее наблюдал в детстве, когда засунул зажжённый бенгальский огонь в здоровенное осиное гнездо. Вот и сейчас потревоженные взрывом дружинники мечутся бестолково, выискивая нарушителей спокойствия, а когда найдут - сожрут живьём. Во всяком случае выражение лиц было именно такое. И откуда в людях столько кровожадности?

Ладно, выяснять не будем. Пусть бегают, если есть желание и потребность. А нам, наверное, стоит наведаться в "дом правительства", тем более, как понимаю, почти все бойцы оттуда стекаются к месту происшествия. Если чуть-чуть подождать, то и начальство прибудет. Ничего не попишешь, традиция у руководителей такая, почти карма - при любой катастрофе идти в народ и делать умные лица. Чаще всего не получается, но стараются почти искренне.

- Смотри, - толкает в бок Андрей.

Было бы чего смотреть - это они, легки на помине. И платочками от оседающей пыли прикрываются. Румяные, круглолицые, наполненные уверенностью и коньяками мирного времени… Пока четверо, остальные или до сих пор не слезли с секретарш, или заняты по самое немогу. Второе вероятнее - хуле те взрывы, когда пуля не расписана. Подождать немного опоздавших и придавить всю кодлу разом? Опасно. Если с нами что случится, то пацанам кранты, в живых не оставят.