Что нужно человеку для хорошего настроения? Да всем по-разному - кто-то предпочитает вкусно поесть и завалиться на диван, наращивая объём брюха и задних полушарий, кому-то нужны водка или женщины (то и другое вместе сочетаются часто, но плохо). Мои же потребности больше - желательно видеть перед собой цель. Не глобальную цель жизни, на такое не замахиваюсь, а ежедневную, можно сказать - промежуточную. Им бывает не только патрон, не правда ли?
А теперь она есть, во всяком случае - на ближайшие несколько часов. И поэтому я напевал:
- Навстречу утренней заре
По Ангаре, по Ангаре…
Правда, это Волга, а не Ангара, и вместо зари - попутное, еле заметное из-за разлившегося водохранилища течение. Но всё равно хорошо. Наш РТ-300 вышел из устья Оки, с трудом протиснувшись под старым Канавинским мостом, оставив слева Стрелку. Вернее то, что от неё оставалось - несколько торчащих из воды кранов, крыши складов, собор Александра Невского, и областное ГАИ, на удивление хорошо сохранившее последний этаж. Справа пейзаж интереснее, со спускающимся к реке Кремлём, с Чкаловской лестницей и памятником самому Валерию Павловичу наверху. Вот только катера на набережной нет, наверное, смыло водой или унесло ледоходом в одну из вёсен. Нет, второе вряд ли, течение слишком слабое. Но всё равно жалко. Этот катерок поставили в память о Волжской Военной флотилии, даже пулемёты на палубе торчали, и была в Нижнем Новгороде добрая традиция…. Да, была. Молодожёны приезжали к "Герою" прямо из ЗАГСа и повязывали на валы винтов разноцветные ленты. Женихи на один, невесты на другой. На счастье.
Где сейчас это счастье и те женихи с невестами? Смыло… Волнами, жизнью, смертью… Может, кто и остался.
Но что всё о грустном? Мы живы и нам жить. А прошлое… что ж, в него бывает полезно оглянуться, но смотреть лучше в будущее. Оно всегда светлое и хорошее. Наверное, так. Во всяком случае, надеюсь на это.
Знакомые всё места, исхоженные вдоль и поперёк как днём, так и ночью. По берегу - ногами, по воде - на вёслах и под мотором. Скоро будем дома. Дома… если он остался, и если его ещё можно назвать домом. Сколько в нём прожили? Четырнадцать лет, так, кажется. Немало. И опять всё строю, строю, строю… Привычка?
А вот на террасе крутого берега - церковь. Больше пятисот лет мои предки в ней крестились, венчались, отпевались. И даже в новые времена, когда для скорости процедуры вокруг алтаря водили хороводы из восьми пар молодожёнов одновременно, местные жители в таком непотребстве не участвовали. Скромная гордыня, притом наследственная, отроду не знавшая над собой крепостного права и барина.
- Невместно! - так перед моим венчанием говорила старшая сестра моего же деда, потрясая перед носом отца Евгения сухонькими кулачками. - Саргаям то зазорно!
Взыграла в бабушке буйная шляхецкая кровь, щедро замешанная на казацкой закваске. И пусть нет на стене выщербленной прадедовской карабели, но гонор остался, на половину города хватит. Отстояла бабуля старинную привилегию, и священник во время обряда всё зябко поводил плечами, бросая косые взгляды на можжевеловую клюку в её руках. Бывали, знаете ли, прецеденты.
- Где поворачивать будем? - Андрей разглядывал берег с таким любопытством, будто видел в первый раз.
- Не знаю, может быть, со стороны лугов зайти?
Проблема состояла в том, что когда-то вдоль Волги была построена дамба, защищающая от наводнений прибрежные посёлки и Артёмовские луга. Сейчас она залита водой, но мерить глубину собственным брюхом не хотелось. Тем более всё, как забором, огорожено столбами линий электропередач с натянутыми проводами. Рвать грудью финишную ленточку? Нет уж, нафиг, лучше спуститься ниже по течению километров на десять и постараться найти проход. Тут среди теснящихся вплотную друг к другу промышленных предприятий, понатыканных у самой воды, его точно нет.
- Как там Иваныч?
- Спит, - ответил сын. - Скушал бутылку обезболивающего и храпит.
Ну вот и славно, вот пусть и отдыхает. Сон - это тоже лекарство. Может, найдём ещё что-нибудь дома, но надежды мало - аптечка была на кухне, на первом этаже, так что теперь этими пилюлями рыбки пробавляются. А вот на втором… Собственно, надежда на то, что уцелел второй этаж, и заставила отправиться в путь. Там у меня есть кое-что, и если оно сохранилось, то окупит все расходы драгоценного горючего.
У меня в жизни случалось много всякого "не" и "недо". Недоучившийся инженер, недостреленный прапорщик, недоеденный тварёнышами дачник. Нет, дачник это потом… А, неважно это, важно другое - невинное и безобидное хобби в виде коллекционирования на жёстком диске компьютера технической и справочной литературы. Тащил всё, в тайной надежде когда-нибудь прочитать, выучить, попробовать… Сам точно не помню, что там есть. Но много интересного, начиная от "Справочника юного террориста" и книги "Как построить сельский дом", до… до… до бесконечности. Конечно, много и откровенного мусора, такого, как вышеупомянутый "Справочник", только другого всё равно нет, и не предвидится. В Ворсме технические библиотеки отсутствовали как класс даже в просвещённые времена Иосифа Виссарионовича, а соваться в Нижний не хочу. Так, пробежались по краешку, и достаточно.
В конце-то концов, пусть Никитин сам разбирается, что пригодится, а чего можно удалить. Он механик? Вот и гаечный ключ ему в руки. Или ещё куда - по желанию.
Проход нашёлся. Более того, он был обозначен двумя затопленными экскаваторами, стоящими как часовые по обеим сторонам. Тут когда-то добывали песок - местный комбинат ЖБИ втихаря умудрился раскопать дамбу для нужд собственного производства. Ну и, попутно, загадить окрестности застывшими лепёшками неиспользованного бетона. Сейчас это всё под водой, но археологи будущего немало поломают головы над загадкой исчезнувшей цивилизации - что это за громадный зверь оставлял не менее громадные кучи? Думаю, что даже целую теорию придумают с картинками, доказательствами, схемами и графиками эволюции. Подобной хренью до Нашествия тоже занимались - в Нижегородском университете. ФАИ, кажется, назывался, - факультет архивных исследований. Разогнали дармоедов, слава богу. А я бы ещё и посадил.
Держу самый малый ход, стараясь идти над грунтовками, которые хорошо помню. Но на всякий случай Андрей то и дело промеряет глубину шестом. Мало ли что, наши луга были довольно популярным местом отдыха, и внизу вполне может остаться затопленная машина. Или целый самосвал, вон как тот, чей поднятый кузов чуть выглядывает из воды. И поделом ему - наверняка, паскуда, вывозил строительный мусор, и был застигнут тварёнышами врасплох. Ещё один плюсик зверям запишем - борьба за чистоту окружающей среды.
А вот, кстати, и они, легки на помине - навстречу дрейфует, покачиваясь на поднятой волне, раздутый трупик. И откуда его принесло? Андрей отталкивает утопленника шестом и кричит, подняв голову к рубке:
- Иваныча свежей печёнкой кормить будем?
Показываю в ответ кулак:
- Вперёд посматривай!
- А чего смотреть? И так всё видно.
Действительно, дом уже показался вдали, выглядывая из воды как поплавок. Или как корабль с ватерлинией из красного кирпича, разделяющей этажи. Если только бывают корабли под зелёными черепичными парусами. А чего им не быть-то? Вот он, есть, плывёт себе по волнам "Летучим голландцем", только встречным сулит не несчастья и будущие крушения, а напоминает об исчерпанном лимите катастроф. И о том, что впереди целая жизнь, зависящая только от нас. Не беспокойся, друг, тебе не будет стыдно за своих жильцов. Обещаю.
И, кажется, что он чувствует, понимает и слышит. Подмигивает приветливо окошком Леночкиной комнаты. Нет, это, скорее всего, играет в стёклах отражённое от воды солнце. А жалко… За столько лет свыкся с домом, как можно свыкнуться с живым существом, и он отвечал тем же. Каждый кирпич, каждая доска, каждый гвоздь прошёл через мои руки - это выстраданный и выращенный ребёнок. Выросший. Благодарный, добрый.