Нет, сила в реальном мышлении. Сегодня должен быть великий, решающий день. Даже столбик термометра поднялся выше точки замерзания. Только бы не слишком развезло поля и сапоги Бена Бигелоу не очень промокали, не то ему придется добираться до дома в носках, а Фрэнк будет поддерживать гостя под локоток, вышагивая, как цапля, на цыпочках…

О Боже!

Нет, она никогда не отделается от этого места. Эта уверенность проникла в нее до мозга костей. Она обречена жить здесь всегда. Гиды с борта туристических пароходиков будут показывать зевакам ее сортир и дым, тянущийся тоненькой струйкой из трубы. ДА, ЕЕ НАЗЫВАЮТ ВЕДЬМОЙ С ГАРСИИ. МЕСТО ЭТО ИСТОРИЧЕСКОЕ. ГОВОРЯТ, ОНА УТОПИЛА СОСЕДА В МЕЛЬНИЧНОМ ПРУДУ. В ТЕ СТАРОДАВНИЕ ВРЕМЕНА ОНА БЫЛА БОЛЬШОЙ, СИЛЬНОЙ ЖЕНЩИНОЙ. ОДНАКО ДОКАЗАТЬ ТАК НИЧЕГО И НЕ СМОГЛИ.

Реальное мышление. Вот и «ЗОЛОТАЯ ЛАНЬ» скользит в док. Нед швартует судно, Фрэнк вылезает из рулевой будки, а Бигелоу, этот наивный мечтатель, без чьей-либо помощи выпрыгивает и слишком уж уверенно шагает на доски пристани. Дурной знак. Росту примерно пять футов и десять дюймов, в бейсбольной шапочке. Крепко сбитый. Вид самоуверенный. Холстов и мольберта не видно. Этот человек сдерет с нее три шкуры. Кажется, Фрэнку придется вытаскивать ее из затруднительного положения. МОЙ АГЕНТ, МИСТЕР ДРЕЙК, ЗАНИМАЕТСЯ ВСЕМИ ФИНАНСОВЫМИ ВОПРОСАМИ. Господи, надо было отрепетировать это еще месяц назад! Они уже шагали через польдер[1] Чарльза! Они уже здесь! ОНИ СТУЧАТ В ДВЕРЬ!

— Ну, привет, привет! Вы, должно быть, и есть Ханна Пигго? Бен Бигелоу. — Сокрушающее пожатие. — Тут у вас миленькое местечко, Ханна. Я уже обо всем наслышан от Фрэнка и Неда. Фрэнк ваш обожатель, ха-ха. Ну да ладно. Мне чудится запах кофе?

— Присаживайтесь, мистер Бигелоу. Простите, но о край стола можно занозиться. Я все время собираюсь зашкурить, но вы же знаете, как это бывает.

— Зовите меня Беном.

Наступила пауза, во время которой Ханна лихорадочно пыталась сообразить, стоит ли сразу называть его Беном, но тут Фрэнк выручил ее, принявшись пространно описывать их путешествие из Ванкувера.

Бигелоу быстро кивал, как бы подтверждая, что все это истинная правда. Когда Фрэнк наконец благополучно привел «ЗОЛОТУЮ ЛАНЬ» в док, Бигелоу повернулся к Ханне:

— Значит, вы тут обитаете в одиночестве, верно? Ханна, я потрясен. Я просто в восхищении. Что это за коза вон там? Козье молоко — абсолютно здоровая пища. — И внезапная запинка. — А… а не козье ли молоко мы пьем с этим кофе?

— Да. Вам нравится?

С перекосившимся лицом он пробормотал:

— Восхитительный продукт. Если только не знать, что это. Черт, все у нас идет от головы, не так ли?

Фрэнк снова вмешался:

— Однажды ел я в Вест-Индии козлиное мясо. Я и понятия не имел, что жую, пока после еды мне не растолковали. Очень была вкусная козочка.

Ах, Фрэнк, дорогой мой!

У Неда тоже была припасена байка. Но похлеще, настоящая криминальная история.

— Я как-то раз съел в китайском ресторане кота. Уверен, что это был именно кот. На следующий день туда наведались копы.

Бигелоу нервно поставил чашку на стол:

— Ладно. Когда я смогу обозреть ваши владения, Ханна?

— Я проведу Бена кругом, — вызвался Фрэнк. — О, для вас на судне посылочка, миссис Пигго. Забыл ее захватить. Нед, не сбегаешь ли за посылкой для миссис Пигго?

Нед с недовольным ворчанием поднялся и вышел. Бигелоу, этот неожиданно опасный человек, удалялся, уменьшаясь и словно унося с собой тревогу. Она наблюдала из окна. К счастью, у него крупные ноги, как у Лодочника. Они с Фрэнком легко шагали рядом, беззаботно болтая, вероятно о чем-то пустячном, как это водится у мужчин. Здравый смысл подсказывал ей, что подспудно возникли мощные течения сексуального соперничества, объект которого она сама. Не будь этого, человеческая раса, безо всякого сомнения, давным-давно бы вымерла. Хотя они о ней уже наверняка позабыли и обсуждают что-нибудь вроде футбола. Жизнь полна несообразностей. И тут как раз вернулся Нед.

Посылка была явно экстравагантной выдумкой, но именно это и возбуждало любопытство.

— Что там, миссис Пигго?

— Это только мое дело, Нед. Идите и завязывайте фал, или что там еще вы делаете на судне? — Ей нечего стесняться, но и терпеть насмешливый взгляд, которым Нед встретит содержимое посылки, вовсе ни к чему.

То, что лежало в посылке, имело отношение к птицам, но не жареным или печеным, а в другом виде они Неда не занимали. Да и никто в округе не интересовался птицами, если они не приготовлены. Яркое оперение и восхитительные брачные танцы не трогали ни Неда, ни Лодочника. Вероятно, и Фрэнку они не доставляли удовольствия. Но Ханна была настоящей фанаткой птичьего племени. Птицы — то единственное, что могло доставить эстетическое наслаждение на этом заброшенном острове. До сих пор она просто с удовольствием и бездумно наблюдала за ними, содрогаясь от убийственных действий Лодочника, но никогда не могла распознать объектов своей жалости: были ли это дикие утки, гаги, утки-мандаринки или кто-нибудь еще. Теперь она будет это знать в точности. И с уверенностью оповещать власти о том, что Лодочник замахнулся на редкие виды, находящиеся на грани исчезновения.

Она быстро просмотрела содержимое коробки. Там было три предмета. Большая книга о птицах, маленькая книга о птицах и крошечная пластинка с записью птичьих голосов.

Большая книга, яркая и блестящая, полна удивительных цветных фотографий, которые могли сделать разве что сами птицы в своих собственных гнездах. Маленькая книжка называлась «Определитель птиц». Это было само Знание, умещавшееся на ладони. Книжка открылась на картинке, распластавшейся во весь разворот и называвшейся «Ястребы в полете». Тучи самок ястреба с неподвижно раскинутыми крыльями парили на страницах, напоминая налет тысяч бомбардировщиков на Рур.

Ханна заторопилась вверх по лестнице и направила окуляр телескопа на дальний край польдера Чарльза, где болота сочились в море и где на Сабрину угрожающе наскакивала какая-то большая птица. Она отыскала раздел о болотных птицах. Цаплю, аиста, фламинго, ибиса, колпицу и журавля исключила сразу же. Ни одна из них даже отдаленно не напоминала ту птицу. Огорчительно.

Но, может быть, птица случайная? Бродила вдоль берега, словно дедушка с подвернутыми до колен штанинами. Может быть, это не шагающая, а плавающая птица, которая вынуждена шагать по болоту вброд из-за отлива? Но в «Определителе» не было водоплавающих птиц.

Зато нашелся раздел водоплавающей дичи.

А, вот она! Возбужденная, Ханна узнавала клюв, шею, грудь, ага, и огузок! Все совпадало.

Птица оказалась лебедем.

Удовлетворение было мимолетным, как и почти все мелкие радости нынешним утром. Она повернула трубу телескопа, поймав в окуляр Фрэнка и грузного Бигелоу. Они разговаривали с Лодочником. Вот это могло раз и навсегда отвратить Бигелоу от покупки! ДЕРЬМО. ДА ЕСЛИ ВЫ ДАЖЕ ПРИПЛАТИТЕ МНЕ БИЛЛИОН БАКСОВ, Я ВСЕ РАВНО НЕ СТАНУ ЖИТЬ РЯДОМ С ТАКИМ УРОДОМ. Вот уж не везет.

Совсем расстроившись, она спустилась вниз и взяла пластинку с записями птичьих голосов. Диск был тонким и мягким и прилип к проигрывателю, словно пленочка. Дешевая и гадкая. Она присела и стала слушать. Щебет птиц, как она быстро поняла, далеко не Бетховен или «Битлз», которых можно слушать без конца. На шкале ее музыкальных пристрастий они, пожалуй, занимали довольно низкое место, где-то рядом с писком кита-горбача. Она сняла пластинку и усмехнулась.

И зачем она так стремилась заполучить все эти птичьи премудрости? Стоит ли овчинка выделки?

Нет, не стоит. Кажется, издатели думали так же. Они вложили в коробку маленькую карточку, где оповещали, что она, если пожелает, может отослать все обратно в течение десяти дней. Деньги будут возвращены. Ничего более утешительного они сообщить не могли.

Именно этого она и желает.

Ханна вновь уложила в коробку книги, пластинку и аккуратно прослоила их пластиковыми прокладками.