— А узлы как вяжут, черти! — вздохнул Огл.

— Чего вздыхаешь?

— Чего-чего… Я бы ребяток хоть сегодня на корабль взял. Но ты же сам знаешь, какое условие кэп поставил.

— Думаешь, у них ничего не выйдет?

Канонир только рукой махнул.

— Это ж козе понятно, Джерри. Сам посуди: месяц вареное мясо на палубе стоит под солнцем. Если бы кувшины не были запечатаны, мы б уже задохнулись тут. А парнишки какие славные! Слушай Питт! Ты с капитаном в дружбе. Может, попросишь его? От нас всех. Ну-у… чтоб взял мальчишек. Да бог с ним, с этим мясом! На сухарях да на овощах как-нибудь не помрем. А?

— Да я чего, я не против… — начал было Джереми, но тут слова его заглушил грохот и короткий, но отчаянный вопль.

Все, кто был на палубе, вздернули головы и ахнули: на грот-мачте, где-то на уровне верхних парусов, между реями болтался фал. А на его конце, подвешенная за ногу, кузнечиком дергалась остренькая фигурка.

— Ксав!!! — выдохнула толпа.

— Ксавье, держись! — раздался крик с фока. — Я сейчас!

Артур опрометью добежал до мачты и стал медленно перебираться с фока на грот по тугим звенящим штагам.

Огл закрыл глаза. Питт шумно втянул в себя воздух. Над палубой повисла тишина, густая, как стая медуз. Беспощадное тропическое солнце плавило воздух, и в этом раскаленном мареве два человека казались крохотными жучками, ползущими по былинкам.

Пока Суорд показывал чудеса эквилибристики, Ксаву удалось как-то изогнуться и зацепиться за фал руками. Поэтому подоспевшая помощь, в общем-то, и не слишком была нужна. Когда друзья, наконец, очутились на палубе, у всех, как по команде, вырвался вздох облегчения.

— Ты как там оказался? — заорал на друга Артур.

— А-а… я практиковался узлы вязать, — затараторил Ксав, — ну, и наступил на один нечаянно. Зато, оцени, какой классный узел!

— Во-во! «Зато какое качество резины! — ехидно закивал Суорд. — Сам вдребезги, а калоши — как новые!»[6].

— Качать поросят!!! — раздался вопль из толпы.

И юные «авиаторы» вновь оказались в воздухе.

— Что тут происходит? — раздался вдруг голос капитана Блада. Группа, качавшая Артура, от неожиданности сбилась с ритма, и тот аккуратно спикировал прямо на один из кувшинов…

— Похоже, нет смысла ждать до вечера, — хихикнул Ксав, глядя на Суорда, который с оторопелым видом сидел на черепках в луже мясного бульона. — Результаты эксперимента на лице… то есть, я хотел сказать: налицо.

В первую минуту матросы отшатнулись. Но пахло довольно вкусно, хоть и непривычно. Уже пришедший в себя Артур сообразил, что главное сейчас — начать. Поэтому со словами: «Микроб — зверь нежный, в грязи дохнет!» он поднял прямо с палубы кусок мяса, смело отправил его в рот и аппетитно зачавкал. Тут же к другу присоединился Ксав. За ним с опаской потянулись и остальные. Впрочем скоро из толпы стали раздаваться столь восторженные возгласы, что капитан лишь развел руками.

Прошли три недели. Новички вполне освоились в новой обстановке. Работа их не слишком обременяла — делали они всё быстро и весело. Одно плохо: эскадра Блада стояла на приколе. Ксав ныл, что у него чешутся руки, Артур вслух ругал и воспитывал друга, а про себя молил Бога послать хоть десяток испанцев. Блад тоже нервничал — черт знает, как поведут себя птенцы в первом же горячем деле?! А может, они и оружия в руках не держали? Наконец, одно забавное происшествие разрешило все сомнения.

Однажды утром Блад вышел из каюты, привлеченный необычайным шумом на палубе, и увидел довольно банальную картину. Пираты окружили двух спорщиков. Споры обычно разрешались доброй потасовкой, поэтому все были готовы ко второй части дискуссии. Блад подошел поближе. Одним из оппонентов был верзила и бретер Грег Фултон по кличке «Носорог», габаритами, свирепостью и бородавкой на носу оправдывающий свое прозвище. Другим — юнга Артур Суорд. Противники стояли друг против друга: Носорог — нагнув голову, словно приготовившись забодать дерзкого мальчишку; юнга же выглядел бы внешне спокойным, даже расслабленным, если бы не дерзкие чертики в глазах.

— О, нет, сударь! — раздался его звонкий голос. — Судя по вашему вкусу, росли вы явно не при дворе герцога Йоркского!

— Ну, тогда я проучу тебя, щенок! — взревел Носорог, вытаскивая длинную, как грот-мачта, шпагу.

— Извольте, я к вашим услугам! — Артур взял поданный кем-то клинок и неловко встал в позицию, почти не прикрывшись.

— Господи, что он делает! — охнул Питер.

Носорог рванулся вперед, но каким-то чудом, вероятно, споткнувшись, юнга избежал смертельного удара. Шпага в его руке дрогнула. Он сделал фантастически неуклюжий выпад, чем вызвал смех всей команды. Шутя отбив «атаку» Артура, Носорог понял, с кем имеет дело, и решил потешить публику. Но, странное дело! Благодаря серии нелепых случайностей мальчишка неизменно уходил от ударов.

— Дуракам везет! — сострили в толпе.

Неуязвимость Суорда настолько распалила Носорога, что тот, позабыв о намерении поиграть со «щенком», кинулся на него со свирепостью своего тезки.

«Всё! — подумал Блад. — Жаль, хороший был юнга, но неумение фехтовать до добра не доводит. И я, увы, ничем не могу помочь».

Но внезапно, когда казалось, печальный финал казался неизбежным, рука Артура окрепла. Глаза насмешливо блеснули. Ловким и изящным движением профессионального тореадора он пропустил Носорога у бедра, придав ему дополнительный импульс ногой. Носорог тормознул у самого борта, едва не проломив его, и снова пошел на таран. Суорд со скукой на лице повторил прием. Носорог состыковался с мачтой, нежно поцеловав ее. После чего, выплюнув с полкилограмма щепок и отлепив от левого глаза ком смолы, он решил — хватит! Со щенком пора кончать! Блестящий выпад Носорога напомнил удар молнии, но, к удивлению зрителей, еле заметное движение острия шпаги Артура заставило Носорога пронестись мимо «щенка» со скоростью взбесившегося метеорита. А после подножки Суорда Носорог так ввинтился головой в палубу, словно хотел посмотреть, что лежит в трюме. Пока страдалец разбирался, где заканчивается палуба и начинается его голова, Артур вразвалочку подошел к нему и, пощекотав острием шпаги горло оппонента, с очаровательной улыбкой сказал:

— Право же, сэр, признайте, что вы заблуждались! Красный шарф больше идет к коричневому камзолу, чем зеленый.

Толпа грохнула. Питер, вытирая слезы хохота, вынужден был признать полную победу юнги. Да, мальчишка далеко пойдет!..

Тут откуда-то с юта выплыл Ксавье Куто, которого можно было узнать только по штанам. Всё остальное было скрыто грудой грязных тарелок, из-за чего точность курса выдерживалась крайне приблизительно. Очередная ошибка в азимуте привела Ксава вместо камбуза к непредвиденной стыковке с Нэдом Волверстоном. Нэд взглянул на свою некогда белую рубаху, вздохнул и, взяв поваренка за шиворот, приподнял вместе с горой посуды.

— Смотреть надо, куда идешь, — доходчиво объяснил он, встряхивая, как кутенка, свою жертву. Вернув Ксаву статус кво, боцман посчитал процесс воспитания законченным и повернулся к трапу, но его остановил вежливый голос:

— Простите, сэр, можно вас на минуточку?

Удивленный Волверстон обернулся. Склонив голову набок, на него ясными глазами взирал Ксав:

— Вы не могли бы подержать?.. — и он передал растерявшемуся Нэду свою ношу. Затем зашел сбоку и, подпрыгнув, отвесил здоровяку звонкий подзатыльник. После чего принял тарелки обратно и, не теряя достоинства, возобновил свой путь.