Фраппировало (франц. frapper — ударять) — поразило.

Монструозно (франц. monstrueux) — чудовищно.

Бесенок. — Название этой главы перекликается с названием повести Вс. Крестовского «Бесенок» (см. выше, примеч. к с. 50.). В центре внимания Крестовского здесь также находится анализ противоречивой психологии девочки-подростка.

Кубарь — то же, что и волчок.

Есть даже дети, лет по двенадцати, которым очень хочется зажечь что-нибудь… — Достоевский вспоминает дело Ольги Умецкой, вызвавшее в 1860-х годах самое пристальное его внимание и отразившееся в творческой истории романа «Идиот».

— Вот у меня одна книга — а потом распял на стене… — Как было отмечено Гроссманом, Достоевский в данном случае пользуется материалами текущей печати, в частности «сведениями об убийстве евреями христиан», которые печатал «Гражданин». См. об этом: Гроссман Л. П. 1) Последний роман Достоевского. С. 30–32; 2) Достоевский и правительственные круги 1870-х годов. С. 110–114.

«…пропал, как швед, от пьянства и беспорядка!» — Часть поговорки: «Пропал, как швед под Полтавой».

Апокрифические евангелия — повествования о жизни Христа, не признаваемые церковью.

Эфика. Это что такое эфика? — Имеется в виду этика (или, устар., ифика; греч. έϑοξ; — обычай) — учение о нравственности.

Клод Бернар (1813–1878) — французский естествоиспытатель, физиолог и патолог. По своим философским убеждениям сторонник позитивизма. Особое значение К. Бернар придавал эксперименту, полагая, что только таким путем вырабатываются точные знания. К. Бернара, среди прочего, интересовала деятельность центральной нервной системы; он стремился найти общие принципы, равно руководящие жизнью животных и растений. В лаборатории Бернара работали русские ученые, в том числе И. М. Сеченов (1829–1905). Труды К. Бернара были хорошо известны в России, и в 1860-1870-е годы они не раз переводились на русский язык. Одна из основных работ К. Бернара — «Введение в изучение экспериментальной медицины» — в 1866 г. была переведена H. H. Страховым. Имя К. Бернара как авторитетного ученого одобрительно упоминает Н. Г. Чернышевский в романе «Что делать?» (глава 5. «Новые лица и развязка», III). Идеи К. Бернара имели большое значение для теории экспериментального романа Золя (1840–1902). О К. Бернаре, Золя и Достоевском см.: Реизов Б. Г. Борьба литературных традиций в «Братьях Карамазовых» // Реизов Б. Г. Из истории европейских литератур. Л., 1970. С. 148–158.

…де мыслибус non est disputandum. — Перефразировка известного латинского изречения; De gustibus non est disputandum (О вкусах не спорят).

«Все, говорит, так теперь пишут, потому что такая уж среда».. Среды боятся. — См.: наст. изд. Т. 9, примеч. к с. 87.

«В первый раз, говорит, руки мараю, стихи пишу, для обольщения, значит, для полезного дела. — Отголосок полемики Достоевского 1860-х годов с теорией утилитаризма в эстетике (Г. — бов и вопрос об искусстве // Время. 1861 № 2). См. об этом: Дороватовская-Любимова В. С. Достоевский и шестидесятники… С. 18.

Уж какая ж эта ножка — Чтоб головка понимала. — Стихи Ракитина вызваны пародией «Обличительного поэта» (Д. Д. Минаева, 1835–1889) на стихотворение Пушкина о Петербурге («Город пышный, город бедный…»):

Стихи Ракитина являются ответом Достоевского на пародию Минаева, причем объектом насмешки здесь становятся сами «обличительные поэты». См. об этом: Дороватовская-Любимова В. С. Достоевский и шестидесятники… С. 17–18.

Что же мне о смердящем этом псе говорить — Не хочу больше о смердящем, сыне Смердящей! — Выражения, употребленные здесь Митей, возможно, восходят к некоторым вариантам народного стиха о богатом и убогом Лазаре. Ср., например:

(Якушкин П. И. Русские песни. СПб., 1860. С.45).

«Ты — о расширении гражданских прав человека хлопочи лучше али хоть о том, чтобы цена на говядину не возвысилась — Я ему на это — сам еще на говядину цену набьешь, коль под руку попадет, и наколотишь рубль на копейку». — По-видимому, ответ на критику речи Достоевского о Пушкине в газете «Молва», которая писала: «Если, вращаясь в атмосфере полицейского участка, мы можем помышлять об уничтожении «европейской тоски» и за обедом Московской думы примиряться с тем, что «наша земля нищая в экономическом отношении»; если мы помышляем теперь о том, какой «исход указать» Европе, а не о том, как бы нам самим избавиться от гнетущей тоски, как бы освободить и окрылить полную умственную работу, прекратить насильственное вторжение в сферу совести; если мы не заботимся по крайней мере о том, чтобы хотя цены на мясо не делали его малодоступным даже для среднего класса населения и четверть пшеницы не достигала 17 рублей, — то какого же добра ждать от оживления «добрых чувств», которым служила муза чествуемого поэта?» (Что же дальше? // Молва. 1880. 10 июня. № 161). См. выше, примеч. к с. 71.

До конца отплатит, последний кодрант. Не хочу ее жертвы. — Кодрант — мелкая медная римская монета. Слова героя напоминают следующие стихи из Нагорной проповеди: «…если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Евангелие от Матфея, гл. 5, ст. 23–26). Евангельская параллель подчеркивает гордыню Катерины Ивановны, «надрыв» в той жертве, которую она собирается принести (и затем на суде приносит).

…Цезаря не замарает! — Гай Юлий Цезарь (100-44 до н. э.) — древнеримский государственный деятель, полководец и писатель. Имя Цезаря здесь употреблено в значении: великий человек.

…ведь убей они, то тогда всех прав дворянства лишатся, чинов и имущества, и в ссылку пойдут-с. — См. ниже, примеч. к с. 272.

….а я только вашим приспешником был, слугой Личардой верным… — Смердяков уже называл себя «слугой Личардой», но по отношению к Мите (см.: наст. изд. Т. 9. С. 303). Ирония сказанного заключается в том, что литературный прообраз Смердякова «любезный слуга Личарда» из Повести о Бове-Королевиче также одинаково «верно» служил и королю Гвидону, и его злой жене Милитрисе Кирбитовне, когда та задумала своего мужа убить.