— Сергей. Ты ещё не насмотрелся?

Хорошо, что возможность общаться мысленно у нас осталась. Очень хорошо! Можно поругаться в присутствии посторонних, не заботясь о том, что кто-то подслушает. О чём угодно поругаться. Например, кому говорить с Наместником. Этот лентяй почему-то решил, что если я притворяюсь главным перед посторонними, то и графа на меня свалить можно. Типа (до чего ж у Сергея словечки прилипчивые!), он мне подсказывать будет. Мысленно. Угу. Щаз-з-з (опять!)!!! Может, мне и с Линерой теперь спать?! С подсказками? Мысленными?.. Нет уж! Гоблина ему. Дохлого. Пусть сам с роднёй жены разбирается.

Если сам Людоед вызывал у графа глухое раздражение, то его брат — только положительные чувства. Скромный юноша, одетый хоть и несколько необычно, но вполне пристойно, вежливый… Возможно, старший брат пожелал использовать устройство его судьбы в качестве предлога для визита к Наместнику, а возможно — и на самом деле обеспокоен этим. И как бы там ни было, ничего против ан'Камис-старший не имел. В конце концов, а кто ещё может и должен позаботиться о младшем родиче? Пока шёл разговор ни о чём, граф даже начал прикидывать, какое дело поручить мальчику на первый раз. Для проверки способностей. И если окажется, что они хотя бы наполовину такие, как у…

Занятый этими размышлениями, Наместник упустил момент, когда беседа свернула вдруг в иное русло:

— …дела, требующие моего вмешательства.

— Простите? — графу показалось, что он ослышался.

— Я говорю, — повторил после вздоха тот самый юноша, в судьбе которого ан'Камис намеревался принять участие, — смотритель намекнул, что здесь есть дела, требующие моего вмешательства, — и, видя тень недоверия на лице собеседника, добавил: — Это не шутка, граф. Я на самом деле являюсь главным в этой банде.

— Кас, ты не видел?

— Чего?

— Ну-у-у, например, никто моего наместника по голове не стукнул? Пыльным мешком?

— Да пробегал тут… мелкий паршивец.

— Н-да? Вот же гад!

— Не то слово. Кстати, граф, похоже, уже очуялся.

— Очухался, Кас. В моём языке слова «очуялся» нет.

Надо сказать, довольно быстро очухался. Всего секунды на четыре из реальности-то и выпал. И только потому, думаю, что, во-первых, привык иметь дело именно с Касом, а во-вторых — что подсознательно ждал от него какой-нибудь пакости. Да и моя нынешняя внешность впечатления ответственного лица отнюдь не производит. Чего от неё, кроме прочего, и требовалось. Конечно, если придётся говорить с посторонними лично, надолго этой маскировки не хватит. Но это — если придётся. Посторонний — не отец любимой жены, знаете ли, так что в следующий раз Кас фиг отвертится.

Кстати о жене. Как бы так ненавязчиво сообщить графу новости, а? Ну, что у него скоро внуки появятся?

Глава 5

Вахтенный офицер корвета «Дикий кот» был занят делом. Очень серьёзным и ответственным делом: он скучал! Старательно, со вкусом, с полным осознанием важности самого процесса. Скучал так, как умеют только моряки на стояночной вахте в захолустном, давно изученном вдоль и поперёк порту, в котором ничего не случалось с момента сотворения мира и ничего не случится до самого последнего дня существования Вселенной. Глаза сами по себе перебегали с одного на другое в надежде обнаружить что-нибудь новенькое и разочарованно следовали дальше, не мешая хозяину совершенно бесплатно предаваться развлечению богатых…

Из этого блаженного состояния вахтенного вывел молодой звонкий голос, ничуть не озабоченный тем, что разрушает чей-то покой. С полувопросительными-полуутвердительными интонациями голос заявил на языке северных соседей:

— Ну что, я крикну?

«Зачем? — вяло подумал офицер. — Зачем кричать? Разве кто-то тонет?» Как будто в ответ на эту мысль другой голос — постарше — решительно заявил на том же языке:

— Нет!

«Если он сейчас скажет, что никто не тонет, значит, я наконец-то сошёл с ума», — решил вахтенный. Но увы, вместо ожидаемого продолжения опять возник первый голос:

— Это почему ещё?! — возмущённо вопросил он.

— Потому что это невежливо, — тут же отозвался второй.

— А не обращать на нас внимания — вежливо?! — не унимался первый. — Я тут уже целый час ору, визжу и машу когтями! А они?! А? Что ты молчишь? Почему до сих пор ни одна просоленная рожа не выглянула и не пожелала нам светлого дня, а?

«Просоленная рожа, — по-прежнему вяло подумал вахтенный. — Хорошее выражение. Надо будет запомнить. Интересно, о ком это? И у кого из разумных бывают когти? — тут же выплыла следующая мысль. — Никогда о таких не слышал. Может, выглянуть посмотреть? Всё равно до конца вахты ещё больше часа». Приняв решение, офицер отвернулся от акватории, сделал несколько шагов и, выглянув на причал, обнаружил у самого борта тёмного с внушающим уважение топором, взрослого шассака и пару людей, младший из которых тут же объявил на всю гавань:

— О! Спящая красавица проснулась! Слышь, красавица, командир на борту?

Бардак, блин! В обоих смыслах! Корабль, блин, в чужом порту, у стенки, рядом — вражеский (ну, почти вражеский) ошвартован, а вахтенные… А где вахтенные? Эй! Ау! Чё за на фиг?! А этот соня ещё и морду ящиком делает. Да плевать мне, что командир занят! Я про него просто так спросил. «Занят», блин. Дрыхнет наверняка. И старпом дрыхнет. И посол тоже, скорее всего. О, кстати!

— Уважаемая, а посол на борту?

Посол… Не посол, а посланник. Или посланец? В общем, чинуша для особых дел. Для одного особого дела — с нами поговорить. Постоянный-то на берегу поселился. Уже лет несколько. Нам его вчера показали — охмурял ту самую, с большим вырезом. Ну, ту, что мы десять лет назад видели. Кстати, классная тётка. В смысле фигуры и фигурных прич… э-э-э… достоинств, во! И думает явно головой, а не этими самыми достоинствами: Каса заметила, узнала, сообразила… А фиг её знает, что сообразила. Но глазки у неё квадратненькими стали. Ага. А каххарец, который ей как раз лапшу на уши вешал, тоже не дурак — сразу начал осторожненько разворачиваться. Незаметненько. Случайненько. А сам всё шепчет, шепчет… Дошепчется однажды. До вылета с острова. Я, может, партнёра женить хочу. А то он с такой тоской на юбки смотрит!.. Или не женить? Ну, во всяком случае, не на этой — задолбаемся бывших любовников резать. А эту пусть просто так попробует уболтать. Она, я так думаю, из одного только спортивного интереса не откажет. Даже если перебесилась уже. Хотя вряд ли. Такие не перебесиваются. Перебешиваются? Блин, ещё и русский забывать стал. Куда жизнь ка…

— Посол отдыхает!

В каком-нибудь большом порту, где жизнь не останавливается ни на минуту, подобное происшествие скорее всего осталось бы незамеченным. Разве что случайный зевака, непонятными тропами забредший в такое царство суеты, ругани и разнообразных запахов, обратил бы внимание. На некоторое время. Пока не собьют с ног, объяснив попутно, куда всякого рода бездельникам следует пристроить своё любопытство. Или пока поблизости не случится что-нибудь более занимательное.

Но это — в большом порту. Амена же, увы, таковым не была — мели! Мели, облепившие вход в бухту настолько плотно, что не всякий лоцман рисковал протащить через них что-нибудь большое, тяжело нагруженное и, соответственно, глубоко сидящее. Так что и в благоприятное для мореходства время особой оживлённости на причалах не наблюдалось, а уж когда за прибрежными водами острова гуляли штормовые ветры…

Первыми и едва ли не самыми благодарными зрителями действа оказались матросы с ошвартованного рядом имперского «Сына ветра», точно так же изнывавшие от вызванной долгим стоянием и невозможностью сойти на берег скуки. Увы, долго наслаждаться бесплатным представлением они не смогли: капитан корвета, привлечённый шумом, быстро объяснил боцману, что на палубе беспорядок, снасти как следует не обтянуты, медяшки не надраены и вообще — это боевой корабль или вонючий торгаш?! Ну, а то, что во время объяснений он делал паузы, стараясь не пропустить очередное высказывание разошедшегося юнца, и что, уходя к себе в каюту, прокричал вахтенному офицеру «Дикого кота»: