- Почему именно теперь? Почему раньше Атлантида никому не передавала своих знаний?
- Раньше не было в том нужды, а теперь все изменилось.
- Изменилось? Что изменилось?
Учитель тяжело вздохнул.
- Мне нелегко такое сказать тебе. Но я должен быть искренен и честнее с тобою. Случилось так, что время своей жизни Атлантида исчерпала, и ей, как и всему под этим небом, а когда-то и ему самому, суждено погибнуть.
Тод не сразу осознал смысл страшных слов, произнесенных учителем, в первый момент он даже и не понял, о чьей гибели идет речь.
- Кому суждено погибнуть?
- Атлантиде. По крайней мере, таково предсказание самого Верховного жреца.
Тод растерянно смотрел на учителя.
- Я не верю, - решительно сказал Тод. Нет, не верю я предсказанию Верховного жреца. Это невозможно!
- Микар не может ошибаться, он посвящен в великие тайны мироздания, многое невидимое ему подвластно. Нет, Микар не может ошибаться. Его уста изрекают одну лишь истину, ибо разум его устремлен в непознаваемые для простого смертного дали.
- Что же хочет Микар от избранных? Какими поручениями он намерен их наделить?
- Сохранить от гибели древние манускрипты, в которых сокрыты истины мироздания, высоких наук и прекрасных искусств. Избранные должны передать великие знания Атлантиды другим народам.
- Чтобы передать знания, их нужно постигнуть. Я не способен выполнить эту миссию, ведь я не посвящен в эти знания. Как же я могу их кому-то передать?
- Я знал, что ты об этом будешь вести речь. Прежде чем отправиться в опасные путешествия, каждый из избранных пройдет особенное обучение в храме Верховного жреца, там вы приобщитесь к таинствам, знаниям и искусствам, чтобы потом, пристав к чужим далеким берегам отдать их людям, научить их строить прекрасные храмы, дворцы, пирамиды, ваять скульптуры, плавить металлы.
- Учитель, скажи, а что же станет с Атлантидой с теми, кто останется?
Учитель в раздумье опустил глаза. Он не знал, какими словами ему описать предрекаемое Микаром страшное бедствие, да и надо ли ему об этом говорить. Но разве может он ограничиться недомолвками с тем, кому в сей миг жизненно необходимы ясность и понимание? И учитель, собравшись с духом, приступил к непростому повествованию страшных предсказаний Микара, которыми тот, дабы не сеять паники, повелел поведать лишь избранным. Глядя честно и прямо в пытливые глаза Тода, учитель рассказал ему обо всем, что было ведомо ему самому.
Тод внешне спокойно слушал рассказ учителя, как если бы речь шла о каких-то обыденных вещах или предметах, равно интересовавших их обоих и занимавших немало их бесед. Тод, полностью еще не отстранившийся от личных бедствий, не совсем ясно осознавал все слышимое им. Ему казалось, что учитель говорит о преданиях старины, но не о будущем их великого государства. До конца осознать предсказание Микара он не мог.
- Когда это должно произойти? - спросил Тод.
- Сие мне неведомо. Думаю, что и Микар не знает дат. Известно лишь
что в недалеком будущем.
- Почему же только избранным позволено спастись?
- Это непростой вопрос. Насколько сие мне ведомо, спасутся только избранные, чистые душой и помыслами, склонные к знаниям, не погрязшие в суетности люди.
- Значит, парусники тайно отправятся к другим землям, - задумчиво произнес Тод. - Те, кто удостоится высокой миссии, спасутся, остальные же, те кто будут признаны порочными, погибнут. Нет, я не могу согласиться на постыдное бегство, я останусь здесь и разделю с моей Атлантидой ее страшную участь.
- Разделить с Атлантидой сию участь будет кому, а вот для выполнения миссии подойдет не всякий.
- Кто же разделит участь, кроме самого народа, погрязшего, как ты сказал, в суетности и грехах? Наверное, все, кто владеет этой тайной, в том числе и Верховный жрец, отправятся к далеким берегам?
- Вижу, в своем горе ты ожесточился, но это, вероятно, даже и к лучшему, там в далеких странствиях тебе поможет это сердечное ожесточение, сломить тебя судьбе будет непросто. Что же касается Микара, то ты к нему несправедлив, и сам Верховный жрец, и жрецы всех островов, и посвященные в высокие знания учителя, и правитель Хронос, никто не покинет Атлантиды. Все мы останемся с нею до конца.
При упоминании имени правителя Тод изменился в лице.
- Хронос? А а его дочь?
- Дочь? Но при чем тут его дочь? слегка удивился учитель.
- Нет, конечно, не при чем. Это глупость, что я сказал.
- Атлантиду покинут только избранные.
- А ты, учитель?
- Останусь и я.
- И даже ты, учитель! Но если даже ты, обладающий огромными познаниями, остаешься, то почему я, недостойный и ничтожной доли твоих великих знаний, почему я должен отправляться с миссией? Какое я имею право?
- Ты имеешь право! Ты молод, силен, и главное, чист душой, кому, как не подобным тебе, поручить это непростое дело. Я верю, такие, как ты не дадут знаниям Атлантиды кануть в вечности, такие, как ты, бережно сохранят память о великой Атлантиде, поведают о ней ныне живущим земным людям, а те, в свою очередь, расскажут о ней своим потомкам. Пройдет множество сот и даже тысяч лет с той поры, как наша ныне цветущая земля, ее величественные храмы и дворцы погрузятся в воды морские и станут пребывать в вечном сне на самом дне пучины, но память о ней не исчезнет, она будет жить в сердцах людей призрачным отголоском этих великих и трагических событий. Я знаю, и тысячелетиям не стереть памяти об Атлантиде, она, как далекая и прекрасная мечта, беспрестанно будет манить к себе многих будущих людей, в чьем сердце мельчайшей искрою однажды зажглась ее звезда. Люди упорно и безуспешно станут искать погибший и затерянный континент, ныне еще живой, процветающий великими знаниями и прекрасными искусствами. Вокруг великого и прекрасного имени - Атлантида - будут бушевать споры ученых мужей, сколько бы ни прошло лет, пропавшей Атлантиде они будут посвящать свои сочинения и научные трактаты, они будут искать ее. Но тщетно, никто и никогда не найдет Атлантиды, пока она сама однажды не поднимется из бездны к солнечному и прекрасному небу, пока она сама не явит миру, как немое и неоспоримое доказательство своего существования, свои молчаливые, почти разрушенные водой дворцы и храмы. Каждый из нас должен быть горд тем, что ходил по этой земле, великой земле Атлантиды, и каждый из нас должен отдать все свои силы и, если надо, то даже и жизнь, чтобы сохранить ее достижения, ее память.
Тод, как зачарованный, широко раскрыв глаза и затаив дыхание, слушал проникновенную речь учителя. По своему обыкновению, учитель не мог усидеть в своем кресле, он, взволнованно жестикулируя, шагал вдоль и поперек просторной, наполненной солнечным светом мастерской. Его силуэт, облаченный в темную тогу, вырисовывался отчетливо и ярко на фоне огромного мозаичного окна, чрез которое на его седые волосы проливалось ослепляющее многоцветье.
Тод внимал учителю, ощущая невыразимое душевное смятение, в его душе метался ураган чувств, самым сильным из которых, пожалуй, было сожаление, сожаление о безвозвратно ушедших днях и событиях, сожаление о безвозвратно уходящих мгновениях, счет которым скоро будет закончен. И вместе с ним, потеряв реальность и осязаемость, в черную бездну призрачной памяти канут дорогие ему лица, да и сама жизнь его, связанная с ними.
А в глубине мастерской, за спиной учителя, все еще вымерявшего шагами окружающее пространство, как будто в немой печали, застыли оставленные учениками холсты с проектами будущих сооружений Аталлы.
Микар поздним вечером вновь вошел в большую библиотеку Верховного храма Атлантиды. Сумрачное помещение с множеством потемневших от времени дубовых шкафов встретило его опустошенностью. Там, где раньше хранились старинные свитки, манускрипты и книги, таящие мудрость великих наук и искусств, теперь остались голые стеллажи со следами вековой пыли.