В одном из писем Фердону Тур дал понять, что важнее всего для него было «убить Саггса как авторитет от науки»{487}. Это ему не удалось, но Роберт Саггс больше его не мучил.
Последний триумф в этом году признаний, несмотря на связанные с Саггсом неприятности, состоялся в июне 1964 года. Тогда Королевское Географическое общество вызвало его в Лондон, чтобы вручить авторитетную золотую медаль. Он получил этот знак отличия за то, что с помощью своих экспедиций на Галапагосы и остров Пасхи внес вклад в умножение знаний о культурном влиянии в Восточной Полинезии. Тур истолковал данное основание как изменение настроения по отношению к его теории и в Великобритании{488}.
Работа по подготовке второго тома «Археологии острова Пасхи» шла медленнее, чем планировалось. Издание обходилось дорого, и первый том не принес большого дохода. Надежды на прибыль от продажи второго тома также были призрачны. Как и с книгой «Американские индейцы в Тихом океане», издателем взялся быть шведский «Форум», и без какой-либо официальной поддержки издательство отказывалось работать дальше. Но для амбициозного Тура Хейердала издание имело такое большое значение, что он пообещал покрыть возможные убытки. Эта гарантия пробудила издательство от спячки.
Однако была и другая причина, по которой проект разваливался. К работе над вторым томом редакторы пригласили ряд независимых экспертов по острову Пасхи, чтобы они тоже внесли свой вклад, и сбор рукописей потребовал времени. Когда Хейердал составлял список тех, кого он хотел пригласить, он показал, что отвечает за свои слова, брошенные им в адрес Саггса: «нельзя пробиться вперед, оттесняя назад остальных». Кого он только не внес в свой список, пожалуй, за исключением лишь Томаса Бартеля.
В этом списке также значился ботаник Олоф Селлинг Он должен был провести анализ проб пыльцы, которую экспедиция привезла с острова Пасхи. Именно с этим анализом Тур связывал большие надежды. Если все обстоит так, как он думал, то анализы должны были показать, что люди завезли тростник тотора на остров Пасхи. Из этого следовало бы, что и сами люди должны были происходить из Южной Америки, потому что там единственное место в мире, где растет этот тростник.
Но, пока шведский профессор занимался данной работой, он стал жертвой заговора — Шведская академия наук попыталась лишить его должности профессора, объявив умалишенным. Дело попало в суд, но Академия наук проиграла. Селлинг продолжил работу в качестве директора ботанического отделения Музея естественных наук в Стокгольме, но преследования, которым он подвергся, и крупнейший, как говорили, судебный скандал в Швеции истощили его силы. Селлинг дал ясно понять, что не заинтересован более в работе по проведению анализа пыльцы{489}. Тур пригласил его в Стокгольм, чтобы вместе с ним проводить исследования, но на свое обращение «так и не получил ответа»{490}.
Эд предложил, чтобы Тур передал эту работу кому-нибудь другому{491}. Хейердал не принял предложение. Возможно, он не хотел обижать старого друга. Но прошло уже почти десять лет с тех пор, как они вернулись с острова Пасхи, и у Тура не хватало терпения снова отложить издание. В 1965 году второй том вышел из печати.
Коробки с пыльцой, которые, как думал Тур, тоже скрывали мировую сенсацию, в конце концов попали в подвалы Музея «Кон-Тики».
Там они стояли и пылились — вместе с фигурками из пещер с острова Пасхи.
РА
Тростниковая лодка. С помощью «Ра» Тур Хейердал хотел установить, могли ли древние египтяне пересечь Атлантический океан на судне, построенном из папируса
На холостом ходу
В 60-е годы к Туру Хейердалу пришло относительное спокойствие. Годы борьбы остались позади, по крайней мере, было похоже на то. С 1938 года, когда он вернулся домой с Фату-Хивы, его мысли были прикованы к полинезийскому вопросу. Тур осуществил несколько грандиозных экспедиций и опубликовал по их результатам весомые труды. От обвинений в шарлатанстве он смог привести своих противников к признанию возможности контактов между Южной Америкой и Полинезией и необходимости дальнейших исследований в данной области. Но теперь Хейердал отказался от решения этой задачи, вдруг обидевшись, что не все критики замолчали. Он не хотел больше смотреть в сторону Тихого океана.
Что привело к такому повороту? Его делом были экспедиции и книги. Однако о новых экспедициях он не думал. И кроме запланированной работы о пещерных фигурках — трофеях экспедиции на остров Пасхи, он не имел никаких планов насчет написания книг. Впрочем, не совсем.
Наверное, пришло время позаботиться о своем месте в жизни. В любом случае он начал работу вместе со своим другом юности Арнольдом Якоби, который должен был написать его биографию. Целыми днями напролет и даже неделями сидели они голова к голове в Колла-Микьери, и осенью 1965 года появился результат — «Сеньор Кон-Тики». Книга была хорошо принята читателями и была переведена на многие языки.
Тем не менее в этот период затишья Тур по-прежнему много ездил. В одном только 1964 году он посетил дюжину стран. Требовало времени и ведение хозяйства в Колла-Микьери. Кроме того, он решил для себя, что все, кто писал ему письма, должны получить ответ. Это само по себе было грандиозной задачей, поскольку письма потоком шли к нему со всего мира, и в таком количестве, что пришлось организовать собственную почту в деревне.
Время от времени он выполнял представительские поручения, как, например, во время визита могущественного Первого секретаря ЦК Коммунистической партии Советского Союза Хрущева, который летом 1964 года прибыл в Норвегию с официальным визитом. Хрущев очень хотел осмотреть Музей «Кон-Тики», и Тур Хейердал с готовностью выступил в качестве гостеприимного хозяина.
Во время этого визита присутствовал и Typ-младший, отчасти в качестве гида дочерей и жены Хрущева Нины Петровны, а отчасти в качестве тайного шпиона, внимательно следящего за происходящим. В письме матери он рассказал, что на посещение было выделено двадцать минут, но восторженный Хрущев провел в музее целый час.
Пока свита стояла, собравшись вокруг плота, и слушала рассказ Тура-старшего, от внимания сына не ускользнула фраза твердокаменного советского министра иностранных дел Андрея Громыко: «Прежде чем сесть на такой плот и отправиться в море, я хотел бы стать капиталистом».
Хрущев о таком не думал. Он извинился за то, что ничего не понимает в морском деле, но он с удовольствием принял бы участие в качестве кока в следующей экспедиции Хейердала. Тур ответил, что пока не планирует новую экспедицию, но если Хрущев действительно хочет отправиться вместе с ним, то он подумает — не повторить ли снова путешествие на «Кон-Тики», особенно если русский лидер возьмет с собой достаточно черной икры.
Лето 1964 года. Никита Хрущев посетил Музей «Кон-Тики» и попросился в следующую экспедицию Тура Хейердала в качестве кока
Собравшиеся прыснули от смеха, и под последующие аплодисменты Хейердал имел честь передать Хрущеву модель плота «Кон-Тики». В своей благодарственной речи советский партийный руководитель не находил слов, достаточных для того, чтобы выразить восхищение Туром Хейердалом и его достижениями. Все присутствовавшие, в том числе премьер-министр Эйнар Герхардсен, должны были знать, что Тур Хейердал весьма популярен в Советском Союзе и все читали его книгу о «Кон-Тики». На тот момент на родине Хрущева было продано два миллиона экземпляров этой книги{492}.