Рокоссовский вспоминал:
«Разгромить врага мы и тогда не смогли. Но своими активными действиями наши войска и войска Сталинградского фронта нанесли ему большой урон в живой силе и технике, вынудили расходовать боеприпасы, которых у окруженных гитлеровцев оставалось все меньше. Противник был оттеснен от Дона в сторону Волги на 20–30 километров, кольцо вокруг него сжалось еще сильнее…
Не дожидаясь подхода 2-й гвардейской армии, мы приступили к подготовке наступления. Представитель Ставки А. М. Василевский, находившийся у нас с задачей координации действий двух фронтов, принимал деятельное участие в разработке плана операции…
В плане операции была заложена основная идея: ударами по центру окруженной группировки с двух сторон расчленить ее, а затем ликвидировать по частям. Войска Донского фронта наносят главный удар с запада на восток. Навстречу им движутся войска Сталинградского фронта, которые наносят удар с юго-востока на запад…»
В это время генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, назначенный командующим группой армий «Дон», организовал контрудар под руководством командующего 4-й танковой армией Германа Гота для вызволения 6-й армии. Деблокирующая группировка из района Котельникова начала наступление против частей 51-й армии.
По словам Рокоссовского,
«утром 12 декабря на котельниковском направлении начались бои. Противник незначительно потеснил части 51-й армии генерала Н. И. Труфанова, действовавшей на внешнем фронте окружения. Командующий Сталинградским фронтом генерал А. И. Еременко, опасаясь, как бы враг не прорвался к своим окруженным войскам, обратился в Ставку с просьбой передать ему прибывавшую под Сталинград 2-ю гвардейскую армию для использования ее против группы Манштейна.
Из многочисленных наблюдений и размышлений можно было сделать вывод, что в создавшейся обстановке противник предпримет все меры к тому, чтобы как можно дольше удержать под Сталинградом всю задействованную группировку наших войск. Таким образом, он попытается создать предпосылки к закрытию огромной бреши в его фронте, образовавшейся в результате успешного наступления советских войск на сталинградском и ростовском направлениях.
Раздумывая над этим выводом, мне казалось, что было бы все же более целесообразным 2-ю гвардейскую армию использовать так, как вначале намеревалась сделать Ставка, то есть быстро разделаться с окруженной группировкой. Смелый вариант открывал огромные перспективы для будущих действий на южном крыле советско-германского фронта. Игра, как говорится, стоила свеч, да и риск получался не таким уж большим. Некоторые группировки противника, спешившие якобы на помощь окруженным, оказались преувеличенными теми, кто о них сообщал, и особой помощи оказать не могли. Они состояли из остатков разбитых частей и тыловых команд, собранных в группы под разными названиями, и больше думали о том, как бы самим выбраться из беды, чем о помощи окруженным. Конечно, меня могут упрекнуть в том, что сейчас, когда стало все ясным, можно рассуждать и доказывать все что угодно, но я и являлся сторонником использования 2-й гвардейской армии в первую очередь для разгрома окруженного врага. Предлагал также в случае приближения вражеских сил к окруженным извне повернуть против них всю 21-ю армию. Ставка предпочла принять вариант, предложенный ее представителем — Василевским. Посчитали, что он более надежный. Но ведь и этот вариант не исключал элементов риска. Намечаемая Ставкой красивая операция на ростовском направлении могла и не удаться. Впрочем, так оно и получилось. Операция вышла суженной, поскольку все внимание и значительные силы были отвлечены на так называемую группу Манштейна. Это помогло немцам избежать еще более крупной катастрофы на ростовском направлении, чем под Сталинградом».
П. И. Батов вспоминал:
«8 декабря на НП армии, находившемся под Казачьим курганом, сообщили, что в Вертячий прибыл К. К. Рокоссовский и вызывает командарма. Проскочив 12 километров по Вертячинской балке, я вошел в блиндаж нашего командного пункта. Здесь уже кроме командующего войсками фронта были генералы М. С. Малинин, В. И. Казаков, К. Ф. Телегин и командующий 2-й гвардейской армией Р. Я. Малиновский.
Поздоровавшись, командующий фронтом сказал:
— Теперь все в сборе… Начнем заседание Военного совета фронта.
На обсуждение были поставлены вопросы, связанные с разработкой оперативного решения на прорыв обороны немцев с целью быстро ликвидировать окруженную группировку. Главная мысль плана операции была в том, чтобы вначале расчленить на две части находящиеся в „котле“ войска Паулюса нанесением главного удара по центру — с запада на восток. На мощную силу 2-й гвардейской армии, полностью укомплектованной и с прекрасно оснащенным мехкорпусом, в этом деле возлагались большие надежды.
Малинин ознакомил с оперативной обстановкой на Донском фронте, которая осложнилась в связи с появлением в Котельниковском танковых дивизий Манштейна, что в свою очередь вызвало оживление немцев по всему кольцу окруженной группировки. Штаб фронта предлагал ввести 2-ю гвардейскую на стыке 65-й и 21-й армий, ударные группировки которых примыкали бы к войскам Р. Я. Малиновского и действовали совместно с ними. Таким образом, на главном направлении рассекающего удара должны были наступать силы трех армий. Малиновский доложил о состоянии подходящих войск: в его армии два стрелковых и один механизированный корпус, сформированные из сибиряков и дальневосточников.
Наступление намечалось начать 14 декабря. Но двенадцатого из Котельниковского ударил по войскам Сталинградского фронта Манштейн. Все наши планы переменились, поскольку Ставка немедленно передала 2-ю гвардейскую армию в распоряжение Еременко для отпора и разгрома деблокирующей группировки противника.
Константин Константинович был огорчен, что ему не удалось отстоять перед Верховным Главнокомандующим свое предложение об использовании войск генерала Малиновского. Существо предложения сводилось к тому, чтобы, несмотря на приближение войск Манштейна, выполнить изложенный выше и утвержденный 9 декабря Ставкой план, ускорив тем самым ликвидацию окруженной группировки. А в последующем все освободившиеся силы фронта — шесть армий — должны обрушиться на войска, спешившие деблокировать окруженную группировку Паулюса, и разгромить их.
Верховный Главнокомандующий признал предложение Рокоссовского смелым и заслуживающим внимания, но слишком рискованным. Ставкой было принято предложение А. М. Василевского использовать Вторую гвардейскую армию для усиления войск, действовавших против Манштейна. В связи с этим решением Ставки Донской фронт уже не мог рассчитывать на то, что армия Р. Я. Малиновского войдет в его состав. Рокоссовский предложил временно приостановить проведение операции по ликвидации немецкой группировки Паулюса. Он исходил из того, что недостаточно мощные удары по окруженным немецко-фашистским войскам нашими армиями, которые истощены и ослаблены непрерывными длительными боями, ничего, кроме излишних потерь, нам не принесут. Поэтому считал необходимым решать обе задачи последовательно, не распыляя имеющихся сил и не разбрасываясь. Ставка согласилась с его предложением и дала обещание усилить войска Донского фронта перед проведением заключительной операции в Сталинградской битве».
Использование 2-й гвардейской армии против деблокирующей группировки Манштейна оказалась излишней. Советское наступление на Дону и разгром 2-й венгерской и 8-й итальянской армий вынудили немецкое командование перебросить туда главную ударную силу деблокирующей группировки — недавно прибывшую из Франции 6-ю танковую дивизию, без которой наступление на помощь Паулюсу пришлось прекратить еще до ввода в бой 2-й гвардейской армии. Целесообразнее, вероятно, было бы использовать армию Малиновского для наступления на Ростов-на-Дону, что позволило бы отрезать все южное крыло германского Восточного фронта. Но Сталин решил иначе.