Тут он извлек из кармана два продолговатых предмета, завернутых в носовой платок.

— Это солонки. Я незаметно стащил их со стола. Соль — сила человека, и посланники Сатаны не могут переступить через нее. Здесь ее мало, но, я думаю, хватит, чтобы оградить круг, в котором мы сможем укрыться.

Он аккуратно рассыпал соль по линии, образующей границу круга, потом написал по его сторонам просто пальцем, за неимением других инструментов, латинские слова: «Иисус Назаретянин, царь Иудейский».

Он едва успел закончить приготовления, как тусклый свет померк окончательно, и они оказались в полной темноте. Герцог потянул их на пол в центре соляного круга.

— Теперь остается только ждать. И ни в коем случае, что бы вы ни увидели, не выходите из круга ни на шаг. Это может разрушить барьер.

Так они сидели некоторое время молча, спина к спине. Каменный пол был жестким, и они постоянно ерзали. Казалось, в комнате становится холоднее — по своему опыту они знали, что это действуют силы зла.

Тут из угла, где был изображен опрокинутый полумесяц, начал исходить зловещий красноватый свет. Они смотрели туда, замерев, ожидая появления там какого-нибудь страшного демона, но вместо этого в углу возникла раскаленная жаровня.

Они почувствовали тепло, но поняли, что это лишь попытка выманить их из круга, и продолжали сидеть.

Постепенно огонь погас, и жаровня растаяла в темноте.

Они еще смотрели в тот угол, когда за их спиной послышался шорох. Повернувшись, они увидели у границы круга странную тварь величиной с черепаху, но покрытую вместо панциря грязно-розовой кожей. На тупоносой голове чернела щель — видимо, пасть, из которой сочилась желтая жидкость. Надо ртом шевелились глаза на длинных усиках.

Внезапно тварь прыгнула вперед, извиваясь, как червяк. Столкнувшись с солью, она зашипела и стала быстро раздуваться; потом лопнула, оставив после себя отвратительный запах.

Какое-то время ничего не происходило. Потом Ричард заметил сгущающуюся тень в углу под свастикой. Он указал на нее остальным. Тень медленно превращалась в гигантскую змею не менее двенадцати футов длиной.

Она поползла вперед к кругу, каждые несколько ярдов поднимая голову и высовывая длинный блестящий язык.

Друзья инстинктивно вскочили на ноги и уставились на чудовище, обвившее круг в паре футов от них. Они вдруг перестали ощущать холод. Саймон, дрожа, упал на колени. Герцог рванул его прочь от границы.

— Изыди, Сатана! — крикнул он, и голова змеи разорвалась, как бомба. Потом и вся она превратилась в облако вонючего дыма.

После этого их долго не тревожили. Несмотря на холод, они начали засыпать. Услышав храп Саймона, Ричард растолкал его со словами:

— Саймон, нужно бодрствовать, иначе нас могут застать врасплох.

— Да-да, извини, — пробормотал Саймон. — Похоже, мы здесь уже несколько часов. Сколько сейчас времени?

Герцог поглядел на светящийся циферблат своих часов:

— Пол-одиннадцатого. До рассвета еще очень долго. А если солнце сюда не заглядывает, они могут продолжать атаки и после рассвета.

— Пол-одиннадцатого, — повторил Ричард. — А мы не ужинали. Я мог бы сейчас съесть лошадь.

Тут дверь открылась, и в нее вкатился столик на колесиках. На нем теснились деликатесы — лососина, йоркширская ветчина, авокадо, артишоки, фазан, утка с яблоками, разные пудинги.

Их голод при виде этого зрелища сделался невыносимым, рты наполнились горячей слюной. За столиком в комнату вошел высокий человек в вечернем костюме. Они сразу его узнали — Вачелли, их старый знакомый метрдотель ресторана «Савой».

— Добрый вечер, джентльмены! — сказал он, широко улыбаясь. — Что прикажете? Для начала, я думаю, паштет или Melon can prosciutto. Потом для его светлости — Canard Montmorencey, для мистера Итона — бекас, зажаренный на слабом огне, а для мистера Арона — его любимый омлет а-ля Арнольд Беннет. На десерт — свежая клубника из Франции. Вас это устроит?

Ричард уже поднимался на ноги, и Саймон готов был последовать его примеру.

— Болваны! — крикнул де Ришло. — Вы что, не понимаете, что это иллюзия? И они здорово прогадали. Они могли бы соблазнить нас реальной едой, но им понадобилось изображать Вачелли, который сейчас в Лондоне, в десяти тысячах миль отсюда.

Чуть не плача от разочарования, Ричард с Саймоном опустились на пол, и Вачелли со столиком тут же испарился.

Они долго сидели в темноте, ожидая, чем еще их попробуют запугать или прельстить. Это оказались сотни маленьких паучков, которые не стали преодолевать соляной барьер, а падали сверху, нещадно кусая всех троих.

Пленники начали отчаянно дергаться и бить себя по лицу и телу, пытаясь избавиться от мучителей. Скоро весь пол внутри круга кишел пауками. Чертыхнувшись, Ричард вытянул ногу и нечаянно вышел за пределы круга.

Перед ним с невероятной быстротой материализовался монстр, похожий на дракона, но с осминожьими щупальцами, одно из которых ухватило Ричарда за лодыжку. Он закричал от ужаса.

Герцог быстро вытащил солонку, в которой еще оставалось немного соли, и высыпал ее на щупальце чудовища, вспыхнувшее синим пламенем. Нога Ричарда была свободна, и он повалился в круг, плача от облегчения. Дракон тем временем сгорел дотла, а паучки, единственной целью которых было выманить пленников из круга, сразу же исчезли.

От этого ужаса им было трудно оправиться. Их силы были на исходе. Де Ришло то и дело посматривал на крышу, боясь, что новая опасность явится оттуда. Но их ждало испытание иного рода. Открылась дверь, и в нее вошла Миранда.

Она была в том же черном платье, что и в тот вечер, когда Саймон отвез ее на ужин в ресторан. Но глаза ее изменились — они были уже не слепыми, сосредоточенными на одной точке, а живыми и подвижными. В одной руке у нее был поднос с тремя бокалами, в другой — кувшин с вином.

— Миранда! — закричал Саймон. — Твои глаза! Ты видишь?

— Да, дорогой. Они привезли меня сюда из Сантьяго, и Принц вернул мне зрение. Он послал меня сюда сказать, что больше не будет тебя мучить, но хочет, чтобы ты еще раз обдумал его предложение. И он послал тебе вина, зная, что тебя мучит жажда.

Жажда в самом деле мучила их еще сильнее, чем голод. Их глотки пересохли, языки болтались во рту, как куски кожи. Саймон шагнул вперед.

— Нет, Саймон, — герцог схватил его за руку. — Это не Миранда. Это еще один трюк. Один шаг — и ты погибнешь.

Саймон со слезами на глазах подчинился. Лицо Миранды исказилось гневом и злобой. Медленно ее фигура растаяла, и комната снова погрузилась в темноту.

Они сжались в круге, уверенные, что эта ужасная ночь никогда не кончится. Страдая от голода, холода и жажды, они ждали следующего испытания.

Откуда-то издалека раздался крик. Потом еще один, громче. Дверь распахнулась, и в комнату вбежала женщина, в которой все трое тотчас узнали прелестную Мари-Лу, супругу Ричарда. Черты ее были искажены страхом, и они сразу поняли причину. За ней гнался огромный обнаженный негр — Линкольн Гласхилл.

Шок заставил Ричарда забыть обо всем. С громким воплем он кинулся на помощь жене. Саймон, все еще вспоминающий видение Миранды, вскинул руки и успел поймать лодыжку Ричарда.

Гласхилл повалил Мари-Лу на пол и начал раздирать ее одежду. Она дико кричала:

— Ричард! Ричард! Спаси меня!

— Пустите! Черт вас возьми, пустите меня! — прохрипел Ричард, вырываясь, но герцог и Саймон навалились на него. Герцог сильно ударил Ричарда в челюсть, и тот упал. Фигуры Мари-Лу и негра моментально растаяли.

Через несколько минут Ричард застонал и сел. Они снова сели спина к спине, совершенно измотанные. Шло время, но ничего не происходило.

Наконец дверь снова открылась. На пороге стояла высокая фигура, в которой они узнали Рекса.

— Тише! — вполголоса произнес он, приложив палец к губам. — Идите за мной, и я выведу вас отсюда.