— Слушай, а он хозяйственный мужик, — заметила Джилл, когда они с Мэгги вышли на кухню.

— Я ему уже это сообщила, — ответила Мэгги.

Алан, очевидно, тоже включил себя в число уставших мужчин, которым необходима разрядка, и, уже изрядно намолчавшись, обратился к Гарсту:

— Я хочу сделать заявление. Я упорно считал и не раз высказывался на этот счет, что Солт заблуждается. Но он почему-то все время оказывался прав. Мне стыдно в этом признаться, но Солт соображает лучше, чем я, это факт.

— Только в несколько иной области, Алан, — заметил Солт. — Но спасибо за поддержку.

— Однако, если вы, доктор, занимаясь этой историей дальше, влезете в мою область, то есть начнете действительно собирать факты и доказательства, мы еще посмотрим, кто прав, а кто нет, — заявил Гарст.

— Я вовсе не стремлюсь кого-то посадить на скамью подсудимых. Это ваше дело, я лишь должен для себя выяснить, что произошло с Норин Уилкс. Вот и все.

Появилась Джилл с подносом.

— Все подано, лодыри несчастные! Сами себе они уже и налить не могут.

— Только не напивайтесь, пожалуйста, — добавила Мэгги. — Я, конечно, уже и так напугана, но мне очень хочется узнать все до конца. Бедняжка Норин.

— Слушайте, Мэгги. — Солт отложил трубку и взял бокал. — Норин и Дерек Доннингтон не просто путались друг с другом. Это была настоящая любовь. Я убедился в этом, прочитав его письма к ней.

— Вы не должны были этого делать! — с упреком выпалила Джилл.

— Но ведь они оба умерли, — вмешалась Мэгги. — А если это нужно для того, чтобы установить истину?

— Я был бы вам весьма признателен, милые дамы, — сказал Гарст, — если бы вы предоставили устанавливать истину мне и доктору Солту. Видимо, я тоже должен буду взглянуть на эти письма. Продолжайте, доктор.

— Они были отчаянно влюблены друг в друга и вовсю занимались любовью.

— Могу себе представить, — усмехнулся Гарст. — Когда все кругом скачут в постелях, как кузнечики, просто воображение разыгрывается.

— Но чтобы скакать в постели, нужно ее иметь, — заметил Солт.

Гарст опять перебил его:

— У молодого Доннингтона была машина. Они могли уехать куда-нибудь подальше и трахаться на здоровье.

— Никуда они не ездили, это ясно из писем. Снять комнату Дерек не мог, у него было туго с деньгами, как сказала мне его сестра. Однако они нашли себе приют. Пустующий дом в поместье Уорсли, о котором так пекся сэр Арнольд. Следите за моими рассуждениями. Вечером двенадцатого сентября Дерек и Норин ушли с вечеринки. Норин после этого больше никто не видел. Утром тринадцатого Дерек застрелился. Почему? Да потому что ночью не стало Норин. Маловероятно, что она умерла своей смертью. Конечно, мог произойти несчастный случай. Но я не могу избавиться от ощущения, что она была убита. Именно убита.

— У вас нет доказательств! — отрезал Гарст. — Это все байки, доктор.

— Однако факты свидетельствуют об обратном. Посудите сами. Как только я занялся поисками Норин, мне тут же начали грозить, пытались заткнуть рот, лгали напропалую все кому не лень. Я был у Эйриксона. Вы знаете, это цепной пес сэра Арнольда в «Юнайтед Фэбрикс». Он признал, что пытался заставить меня прекратить поиски Норин. Не потому, однако, что ему что-либо известно о судьбе девушки, и он должен это скрывать, а потому, что Доннингтон боится скандала. И я верю Эйриксону.

— Ничего не понимаю, — пробормотал старший инспектор.

— Верно. Потому что, как и Эйриксон, а он отнюдь не дурак, вы прежде всего думаете о последствиях возможного скандала, а не о его причинах. Вы оба, по сути дела, считаете, что ничего страшного не произошло и незачем это дело предавать огласке. Если Норин скрылась в ту ночь сама, никакого скандала быть не может. Если же нет, значит, произошло нечто ужасное и придется производить полицейское расследование.

— Ну, — Гарст почесал нос, — а может быть, девица забеременела и сэр Арнольд немедленно принял меры к тому, чтобы выпроводить ее из города?

— Я ведь был ее врачом, старший инспектор, и осматривал Норин в то самое утро двенадцатого сентября. Никакой беременности я не обнаружил. Что же тогда заставляет Доннингтона всячески препятствовать мне в поисках моей пациентки? Я никого не хочу обвинять. Я врач, а не полицейский. Но я заявляю вам, что Норин Уилкс умерла в ночь с двенадцатого на тринадцатое сентября и это произошло в пустом доме в поместье Уорсли, о чем сэр Арнольд Доннингтон прекрасно знает.

— Доктор, вы слишком далеко заходите. Где труп? Покажите мне его. Иначе я не смогу вам поверить.

Солт встал.

— Я иду туда. Пойдете со мной, старший инспектор?

— Пойду, иначе наш констебль не подпустит вас к дому. И вообще, это уже дело полиции, а не ваше. Я имею в виду розыскные мероприятия. — Гарст допил свой бокал и вылез из кресла. — Всего доброго, милые дамы. Всего доброго, мистер Калуорф.

— Вы считаете, он прав? — обратился Алан к Гарсту, провожая глазами уходящего Солта.

— Трудно сказать. Однако взглянуть не мешает. А вообще это похоже на бред. Но тем не менее я должен вас предупредить, и особенно вас, милые дамы, чтобы вы обо всем этом помалкивали.

— Слушай, Пиклз, — сказал старший инспектор молоденькому полицейскому, — мы с доктором хотели бы осмотреть дом. Можешь пойти с нами.

— Да, сэр. Но все двери закрыты, а у меня нет ключей.

— У меня тем более. Но в любой дом можно проникнуть не только через двери. Обойди вокруг, погляди, попробуй открыть одно из окон. Если откроешь, зови нас.

Через несколько минут они влезли в дом через небольшое боковое окно. Особняк был построен, видимо, в конце прошлого века, когда в моде были цветные витражи, изразцовые голландские печи, стены, обшитые ясенем. В воздухе пахло плесенью. Электричество, конечно, не работало, но у Солта, Гарста и Пиклза были ручные фонарики, и они принялись обследовать комнату за комнатой.

Солту не терпелось подняться на второй этаж.

— Здесь мы ничего не найдем, — твердил он Гарсту, который вдруг начал проявлять неожиданное служебное рвение.

— В любой работе нужна последовательность, — заявил Гарст. — Все нужно делать добросовестно.

— Конечно. Но если Норин и Дерек приходили сюда по ночам, они, конечно же, поднимались наверх, в спальни. Нужно осматривать второй этаж.

— Ради Бога, доктор, отправляйтесь туда сами, только не мешайте мне работать.

На втором этаже Солт обнаружил несколько небольших спален и два огромных чулана, забитых старыми сундуками, сломанными чемоданами и прочим хламом. По углам сновали крысы. Солт с отвращением осмотрелся вокруг и подумал, как было бы хорошо сейчас оказаться миль эдак за восемьсот от Бекдена под южным солнцем, сидеть за столиком на двоих и потягивать оранжад. Ему давно нужен отдых, перемена места. Какого черта он надрывается здесь, когда кроме него, которого все считают надоедливым занудой, дело Норин Уилкс никому не нужно?

Дверь одной из комнат была заперта. Солт несколько раз подергал за ручку. Сомнений не оставалось. Тело Норин находится за этой дверью. Солт почувствовал, как его охватывает тоска. Он спустился вниз, где Гарст и Пиклз все еще продолжали методично осматривать пустые комнаты, не находя в них ничего, кроме отодранных обоев.

— Ну что, Солт, я думаю, мы зря тратим время.

— Нет. Наверху одна из комнат заперта. Но вдвоем мы могли бы выбить дверь.

— Гм, а кто будет возмещать материальный ущерб владельцам?

— О, ради Бога, Гарст, идемте. Если мы ничего не найдем в той комнате, я признаю, что мы зря теряем время и больше, обещаю вам, мы его терять не будем.

— Порядок. Эй, Пиклз!

— Да, сэр. Только я не понимаю, что вы ищете, господин старший инспектор.

— Скоро поймете, — мрачно пообещал ему Солт и первым пошел наверх.

Оказавшись перед запертой дверью, Гарст внимательно осмотрел ее и заключил:

— Мне уже приходилось проделывать такую работенку. Для этого ни к чему ставить себе синяки на плечах. Доктор, посветите, а ты, Пиклз, подстраховывай меня.