Идет ли речь об отдаленных колодцах, которые дают воду кочевым скотоводам и купцам и находятся в частной собственности семейства туарегов или шаамба, либо же об ирригационных системах, которые принадлежат общинам и используются коллективно, водоснабжение в пустыне — это политический и экономический фактор, способствующий сплочению людей воедино.

Саванные земледельцы

Мы часто говорим об антагонизме между народами, населяющими пустыню, но это не означает, что они постоянно воюют друг с другом. Антагонизм — это система, делящая даже племя на мелкие самостоятельные, крепко сколоченные группы, связанные абсолютной лояльностью и противостоящие другим группам. Таким образом, эту систему нельзя рассматривать просто как средство организации враждебных действий или защиты чьих-либо прав; это скорее метод сохранения единства разбросанных по просторам саванн людей с помощью взаимного противодействия. Существующие законы имеют отношение к такому антагонизму, да и многие проявления его чаще всего связаны с вопросом о правах на воду, ибо вся жизнь в пустыне зависит от этих прав, если мы взглянем на саванные окраины пустыни, где земледелие возможно без оазисов и других локализованных водных источников, но где дожди все же скудны, мы увидим, что общественные структуры здесь крупнее — они намного превосходят семейные группы и крестьянские поселения с кооперацией труда — в этих районах уже закладываются основы государства.

Если в пустыне существует чувство крепкого единства, несмотря на то что общины разбросаны и иногда враждебны к другим группам, то в более гостеприимных районах на краю пустыни все обстоит иначе. Люди в пустыне не выбирают образ жизни, они вынуждены жить именно так, как того требует пустыня, и для всех обитающих здесь народов характерен единый образ мышления, независимо от того, насколько сильно среди них влияние ислама. Даже когда существуют враждебные отношения, люди уважают и понимают друг друга. Похоже, что борьба за воду, способствующая созданию прочных политических оОъединений, укрепляет не столько политическое, сколько широкое духовное единство.

Район озера Чад типичен для того многообразия природных условий, которое характеризует промежуточную область между пустыней и экваториальным лесом. На севере находится неприветливая мрачная пустошь, затем к центру она переходит в просторную степь с колючими кустарниками и эвкалиптами, безлесную саванну, которая уступает место парковой саванне, а та резко обрывается перед стеной бескрайнего экваториального леса Центральной Африки. Доминирующий фактор здесь — само озеро, огромная колышущаяся масса, иногда представляющая собой озеро, а в остальное время — болюто. Нилоты с востока, сара и народы бассейна реки Шари с запада, берберы и арабы с севера — все встречаются и смешиваются у озера Чад, создавая сложную систему взаимоотношений людей, земли и климата.

Кочевые пастухи теда и даза бродят на севере, но дважды в год приходят сюда, всегда в одно и то же место, для сбора урожая фиников. Немногочисленные поля зерновых и хлопка они поручают обрабатывать специализированным кастам. В центральной и южной части района Чада легче Заниматься земледелием, и существующие здесь элементы кастовой системы касаются в основном железной металлургии. Народы канембу занимаются скотоводством и земледелием, и принадлежащие к ним даноа составляют специализированную группу кузнецов. К кузнецам относятся с религиозным почтением, но держат в изоляции — высшие классы прячут это почтение за маской презрения. Главными культурами остаются просо и сорго, хотя распространяется и рисоводство. На берегах рек Логоне и Шари главное занятие — рыболовство, с которым связаны особые формы общественной организации, образ жизни и мышления.

От степени засушливости зависит и образ жизни — люди или рассеиваются, кочуя на просторах, или оседают в немногих центрах, хотя засушливость и не единственный определяющий фактор. Озеро Чад лежит на главном перекрестке путей с севера на юг и с запада на восток Африки, что ведет к интеграции в корне отличных народов и экономических систем района и к возникновению слабо оформленной системы взаимозависимости. То, что все племена, за исключением земледельцев сара, приняли ислам, характерно для такой ничем не оформленной системы.

В промежуточных изолированных саванных районах развитие идет иным путем, примером которого могут служить догоны в Западном Судане, живущие вдоль уступа Бандиагара. В этом районе, судя но всему, в очень древние времена зародилось исконно местное земледелие. Район этот теперь намного суше, чем раньше, но земледелие здесь возможно, хотя и связано с трудностями. Вероятно, догоны относятся к тем народам, которые не уходили с земли предков, тогда как другие отправлялись на поиски более плодородных земель. У догонов давнишние традиции земледелия, которое дается им легко, несмотря на трудные природные условия. Они сумели создать свою систему сельского хозяйства, освобождающую их от многих трудностей, которые испытывают другие народы. Они не стремятся к экспансии, и над ними не тяготеет сложная иерархическая система. Процесс их расселения был длительным и мирным, и нельзя сказать, чтобы они излишне беспокоились об экономическом развитии. Довольные достигнутой стабильностью и жизненным уровнем, догоны посвящают всю энергию раздумьям о смысле жизни, и их верования выражаются в богатом искусстве скульптуры, музыки, танцев и поэзии.

Если другие, даже непосредственные соседи и родичи, сосредоточивают все внимание на проблемах существования, догонов больше интересуют проблемы бытия вообще. Общественная система, которая носит организованный характер только на низшем местном уровне, живет параллельно миру верований, отраженному в мифах догонов. Но и сама мифология догонов — это дуалистическая система — тайная и в то же время открытая для всех. В основе ее лежит сложная система символов, находящая выражение в обществе живых людей и общественной организации. Догонов объединяет общий образ мышления, они не нуждаются в сильном центральном правительстве. Их единство исходит из веры в то, что Бог и Земля были любовниками, а человек — семя вселенной. Общественный порядок зависит от хогона, ритуального вождя, контролирующего земной мир и вселенную, потому что от порядка в мире зависит и порядок во вселенной. Даже планировка деревень и полей часто отражает спиральный символизм, подчеркивающий, что все во вселенной взаимосвязано.

Догоны разделены на четыре группы, и у каждой свои функции. Две группы занимаются различными ремеслами. Ритуальные санкции подчеркивают равенство металлургов и земледельцев, но и проводят границы между этими занятиями. Это очень типично для положения кузнецов вообще в Африке и в какой-то мере опровергает упрощенное утверждение, что кузнецов или презирают или почитают. Третья группа племени занимается земледелием, а четвертая связана с ритуалами, в нее входят вожди, профессия которых тоже считается ритуальным занятием. Все четыре группы находятся под руководством верховного ритуального лидера — хогона.

На протяжении всего года догоны выполняют сложные обряды, на которых сосредоточено все их внимание и интересы. В экономическом отношении они настолько приспособились к условиям саванны, что у них остается достаточно свободного времени, чтобы посвящать его религиозной жизни. Благодаря своему религиозному мышлению, подчеркивающему реальность и функциональность антагонизма между группами, догоны считают, что люди и группы различны, хотя это и не должно быть поводом для нарушения единства. Более того, по представлениям догонов, часть каждого человека обитает в его противнике, и антагонизм, таким образом, явление дополняющее, а не враждебное. Установившиеся мирные отношения с соседями подтверждают, что в таких верованиях есть много практического смысла.