Рука чернокожей красотки с ужасающими ногтями протянулась ко мне, но я отдернул голову. Лаэли, как мне показалось, наградила меня насмешливым взглядом. Да, у неё-то все поклонники существа интеллигентные, не то что моя армия фанаток… Сразу вспомнилась Медиана — её не было среди нас. В пентаграмму вошли только две девушки, и обе, как ни крути, последовали за своими возлюбленными. То есть это мне так хочется думать: на самом деле я прекрасно знаю, что для Лаэли гибель миров является более важной проблемой, чем наши отношения. Хотя Тьма их знает, этих девушек. Пока я развлекался этими философскими проблемами, Лаэли (как наиболее знакомая с богами), продолжила пререкаться с Вельзевулом, настаивая, что времени на всяких идиотов нет.

— Значит, вы все — девять юных магов — собираетесь умереть себя здесь ради каких-то туманных целей? — Вельзевул обратился ко всем.

Кто-то кивнул, кто-то даже не удосужился. Разве так не ясно?

— Ну, что ж, Шэли… — наши горе-покровители переглянулись. — Даррис, напомни-ка нам текст, касающийся изготовления Зеркал.

— Что-то вроде "зародыши — или зачатки? — богов должны совершить жертвоприношение"… Так как любой маг (сущность второго порядка), может в потенциале стать сущностью третьего порядка, — то есть, богом, — то девять магов вполне могут создать девять зеркал. Двое полубогов — я и Лаэли — дадим дополнительную силу. Что вам неясно?

— Это вам неясно. Ребята, вы даже не подумали, о том, что в жертву можно приносить не только себя — а мы не стали вас поправлять.

Сердце споткнулось на ровном месте. Неужели мы ошиблись? Тогда, всё напрасно…

Неожиданно Лаэли побледнела, прижала к груди руки.

— Нет! — она пристально смотрела на Вельзевула, будто что-то поняла. — Нет, нет! Ты же не хочешь сказать, что… — она запнулась.

В чём дело? В душе колыхнулся старый дух соперничества. Я внимательно оглядел богов — их было девять, как и нас. Девять…

— А мальчик тоже догадался, — похвасталась Шэли, щелкнув своим кнутом.

— Но медленнее, чем Лаэли, — Вельзевул показал богине язык. — Неважно, остальные вообще смотрят на нас, как гаргулы на новые ворота. Друзья мои, — широко улыбнулся бог. — Вам предстоит принести в жертву нас, богов. Причём не просто так, а в поединке.

Только сейчас я обратил внимание на то, что все боги были вооружены. А у нас только серпы и атамы, непригодные для сражений. Услышав мои мысли, чужие боги разошлись в стороны, открывая сваленную на земле груду оружия: взгляд зацепился на кровавые рубины в рукоятях Раоков, катану Лаэли, изящный стилет Инелен…

— Мы не сможем, — пробормотала эльфийка, уставившись на стоявшую перед ней богиню стеклянным взглядом.

— Мы поддадимся. Самую чуточку, — Шэли подмигнула мне. — Берите оружие, детки.

— Я не смогу, — вторила подруге Лаэли. Ей в противники достался Вельзевул. — Не потому что я не смогу, а потому что…

Шэли и Вельзевул поменялись местами.

— Ты не возражаешь? — земной бог взвесил в руке меч. Я деревянно покачал головой, мечтая только о том, чтобы всё это закончилось побыстрее. Сияющие глаза Дракона Познания с легким интересом наблюдали за нами. Сколько раз ему приходилось наблюдать жалкие драмы смертных существ?

ЛАЭЛИ

— Я не могу! — упрямо твердила я, но только потом заметила, что говорю это не вслух, а про себя, и рукой уже сжимаю катану. Моё тело, куда более разумное, чем голова, приняло решение.

Я стояла между Алхастом и Даром, и не могла поверить в то, что мне предстоит сделать. Убить себя, оказывается, намного проще.

— Не стесняйся, — Шэли подбоченилась. — У тебя есть даже стимул: ревность. Как-никак, это я первая уложила малыша Дара в постель. Какой он был способный ученик…

Пора решаться. На одной чаше весов — все миры Иггдрасиля, на другой — девять богов.

— Тогда мне следует сказать тебе "спасибо", — пробормотала я, принимая более устойчивую позу. Шэли одобрительно кивнула. Это было знаком к началу поединков.

Я старалась не смотреть на то, что происходит вокруг; жаль, что совсем закрыть глаза было невозможно. Сражаться катаной и тэнно против кнута было непросто, но уроки Дара не пропали впустую — мне удавалось вполне успешно обороняться. Атаковать я не спешила. Мне нужно было сначала смириться с тем, что предстоит убить эту богиню — уничтожить целый мир, который она создавала сама себе, в котором жила. Её солнце, её Луну, её ненависть, любовь и всё, всё, всё…

Раздался короткий крик-вздох.

— Раз, — мурлыкнул дракон.

— Прости, — выдохнула я, погружая тэнно под ребра Шэли.

— Два… то есть три.

Зашатался и упал Вельзевул, но я не кинулась к нему, а стояла, завороженная, глядя, как с Раоков Дара капает обычная красная кровь. Дракон Познаний продолжал страшный счет.

— Четыре. Семь. Восемь… Девять.

Никто из богов и богинь не упал на землю — они стояли на коленях, подняв головы. Из их открытых ртов медленно показались сияющие серебряные шарики, поднялись вверх. Потом из шариков потянулись гибкие щупальца и сплелись вокруг богов, образуя коконы. Тикали мгновения. Мы оцепенели.

Внезапно дракон втянул воздух в себя и резко дохнул: коконы разлетелись, как шелуха с луковиц, открывая… пустоту.

— Зеркала находятся в тех мирах, за которые отвечали эти боги. Каждый из вас стал Стражем того Зеркала, которым стал ваш противник в поединке… Логично, правда? Люблю логику.

— А… — то ли всхлипнула, то ли воскликнула Инелен, дрожащая с головы до ног. Габриель очнулся и, уронив оружие, обнял её.

— Как можно скорее вы, Стражи, должны навестить свои Зеркала и поговорить с ними. Хранить вы их будете до конца жизни: но, пока замки на Небытии новенькие, вам необязательно постоянно находиться рядом. Навещать раз в неделю будет вполне достаточно. Когда почувствуете приближение гениев смерти, не забудьте подготовить преемника. Ещё вопросы? Можете не торопиться, призвавшие меня продержатся ещё долго…

— Как они? — встрепенулась я, уцепившись за спасительную здравую мысль.

— Один мертв, остальные пока живы… Что, уже уходите? — дракон вздохом взметнул усы. — Прощайте, Стражи, вы развлекли меня…

Когда вокруг нас снова завертелись, Дар почти грубо притянул меня к себе.

— Не смотри.

Бесполезно — как хаотик, даже без зрения я "видела" изменившуюся структуру кольца, напитанную энергией крови и смерти. Не самый приятный коктейль, но мне для меня было намного проще найти что-то мерзкое во внешнем мире и ненавидеть его, чем искать это в себе.

Туман рассеялся, я осмотрелась. Мои друзья стояли, покачиваясь, всё ещё сжимая в руках окровавленное оружие, с лицами, не более осмысленными, чем у зомби. Чертеж для вызова философского камня снова стал обычными линиями на мягкой почве, в углах пентаграммы лежали фигуры пяти великих магов. Обернулась — двое ещё стояли, припав на одно колено: Артур и, на удивление, Ринальдо, самый молодой из них.

И как-то неожиданно всё пришло в движение — мы снова нырнули в течение времени. К нам подбежал Тьерри, стал тормошить, за ним — несколько профессоров-лекарей. Ксавье с такой же группой занимался Артуром и его командой.

— С нами всё в порядке, — ответили мы с Даром машинально, когда нас попытались отцепить друг от друга. Лекарь подозрительно посмотрел на нас, но отстал. Алхаст стоял неподалеку, и мне было немного жаль, что не в силах женщины, даже ведьмы, обнять сразу двоих с одинаковой силой.

Преподавателей осторожно левитировали в лечебный корпус.

— Как там? — встрепенулся Тьерри, декан Розы Ветров.

— Четверо живы. Пока, — покачал головой Ксавье, остро глянул на нас и хотел что-то сказать, но передумал.

Я собрала силы и оттолкнула Дара.

— Иди! Ты должен быть там.

Он сейчас уйдёт — я знаю, это будет правильно. Он должен понять, что я не могу быть приклеенной к нему всё время, что я могу стоять и без его поддержки!