Дверь операционной отворилась, и из нее вышел врач в белом халате, забрызганном кровью.

— Кто из вас Пул? — устало спросил он.

— Это я, — ответил Джексон, затаив дыхание.

— Она просила передать, чтобы вы успокоились... Именно так и сказала.

— Как она?

— Об этом потом. — Хирург повернулся к Тайрелу:

— А вы наш второй пациент, Хоторн?

— Да.

— Она хочет видеть вас.

— Да что вы такое говорите? — воскликнул Пул, вскакивая с кушетки. — Если она и хочет кого-то видеть, так ээто меня!

— Я предоставил ей право выбора, мистер Пул. Вообще никого не хотел к ней пускать, но она настояла. Один посетитель, и максимум две минуты.

— Как она, доктор? — повторил Тайрел вопрос Джексона, но в голосе его прозвучали требовательные нотки.

— Вы сейчас выступаете в роли ее ближайших родственников?

— Считайте как угодно, — продолжил Хоторн, — но это мы доставили ее сюда, и вы наверняка знаете, что дело касается правительственного задания.

— Конечно, знаю. Два незарегистрированных пациента, никаких сообщений в полицию, никаких ответов на запросы о состоянии здоровья, потому что у нас нет таких пациентов... а у пациентов огнестрельные ранения. Очень необычная ситуация, но я не могу спорить с властями. Никогда не приходилось разговаривать с высшими чинами из разведки.

— Тогда ответьте на мой вопрос, пожалуйста.

— Все станет ясно в ближайшие двадцать четыре часа.

— Что станет известно? — взорвался Пул. — Выживет она или нет?

— Откровенно говоря, я не могу обещать вам, что она не умрет, но мне кажется, мы устранили эту опасность. А ещё я не могу обещать вам, что она останется полноценным человеком и ее двигательный аппарат полностью сохранит свои функции.

Пул опустился на кушетку и снова обхватил голову руками.

— Кэти, ох, Кэти... — всхлипнул он.

— Позвоночник? — холодно поинтересовался Тай.

— Значит, вы кое-что понимаете в подобных ранениях?

— Скажем так: мне приходилось раньше бывать в вашей больнице. Нервные окончания после травмы...

— Если они будут реагировать, — кивнул хирург, — то она начнет поправляться через несколько дней. А если нет, то что я могу вам сказать?

— Вы сказали достаточно, доктор. Могу я теперь увидеть ее?

— Конечно... Давайте я вам помогу, вы сами перенесли довольно неприятную операцию. — Хоторн поднялся, с трудом сохраняя равновесие, и направился к двери. — Вы забыли костыли, — сказал хирург, протягивая их Хоторну.

— Я только что решил больше не пользоваться ими, доктор, — ответил Тайрел. — Но все равно спасибо.

Сестра проводила Тайрела в палату Кэтрин, спокойно, но твердо заметив при этом, что время визита крайне ограниченно. Хоторн увидел Кэти, лежащую на кровати: пряди белокурых волос были спрятаны под операционной шапочкой, прекрасные черты бледного лица освещались мягким светом лампы, висящей у изголовья. Услышав шаги, Кэти открыла глаза, повернула голову и, увидев Хоторна, слабо махнула рукой, призывая его подойти поближе и сесть в кресло возле кровати. Прихрамывая, Тайрел подошел к креслу и сел в него, их руки как-то нерешительно двинулись навстречу друг другу и наконец встретились.

— Мне сказали, что с тобой все в порядке, — тихо промолвила Кэти, слабо улыбнувшись.

— И с тобой все будет в порядке, — успокоил ее Тай. — Не сомневайся, майор.

— Ладно, Тай, ты сам держись.

— Стараюсь... Джексон слегка расстроился из-за того, что ты не позвала его.

— Я очень люблю его, но сейчас у меня нет времени для этого очаровательного ребенка, тем более что я знаю, как он себя поведет. — Кэтрин тяжело дышала, говорила с трудом, но абсолютно четко. Она покачала головой, когда Хоторн поднял руку, пытаясь остановить ее. — Ведь именно такие решения учат принимать нас, офицеров? Мне кажется, ты пытался сказать мне что-то в этом роде, когда убили Чарли.

— Может быть, я и говорил это, Кэти, но из меня плохой учитель. А тот офицер рассыпался в прах в Амстердаме.

— Но на этот раз ты не рассыплешься?

— Очень странно, что именно ты говоришь об этом, но я надеюсь, что не рассыплюсь. Я сейчас злой, Кэти, такой же злой, как и в Амстердаме... а теперь это касается и тебя... Почему ты спросила об этом?

— Я сложила кое-что вместе, Тай, и испугалась...

— Мы все напуганы, — мягко произнес Тайрел.

— Я испугалась за тебя... Когда вы с Джексоном вернулись в СанХуане из дома Саймона, ты изменился. Я не знаю причину, да, может быть, и не особенно хочу знать ее, но это что-то серьезное, что-то ужасное...

— Я потерял двух друзей, — раздраженно вставил Тайрел, — точно так же, как ты потеряла Чарли.

— А потом, — спокойно продолжила майор, не обратив внимания на его замечание, — в отеле «Шенандо Лодж» ты получил сообщение по телефону. Я никогда не видела, чтобы так менялась лица, ты внезапно смертельно побледнел, а затем почти посинел, глаза горели огнем. Ты сказал, что это кто-то ошибся, но позднее — ты не знал, что я слышала это, — ты назвал Генри Стивенсу номер телефона в Париже.

— Это был...

— Прошу тебя... Сегодня ночью ты как сумасшедший выскочил из ресторана, будто собирался убить шофера... Я бросилась за тобой, а когда подбежала к дверям, то услышала, как ты крикнул «нет!». Да, Тай, именно это ты и крикнул. И тут же женщина начала стрелять.

— Да, она начала стрелять, — сказал Тай, глядя Кэти прямо в глаза.

— Это, конечно, была Бажарат.

— Да.

— Ты знал, кто она такая, не так ли? Я имею в виду, что ты знал ее раньше.

— Да.

— Ты хорошо ее знал?

— Думал, что хорошо, но ошибся.

— Извини, Тай... Ты ведь никому не говорил об этом, да?

— В этом не было необходимости. Сейчас она не та, кем была, и между ею прошлой и нынешней нет никакой связи.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Ее мир — это долина Бекаа, а я знал ее совсем в другом мире, не имеющем ничего общего с этой долиной.

— И в этом добром мире была прекрасная жизнь, твоя яхта скользила по волнам от острова к острову, а закаты были тихими и спокойными.

— Да.

— Телефонный номер в Париже помог как-нибудь?

— Надеюсь, что поможет, мне этого очень хотелось бы.

Кэтрин внимательно посмотрела на его уставшее лицо, глаза, наполненные болью и злобой.

— О Боже, бедный, несчастный человек. Мне так жаль тебя, Тай... И давай не будем больше говорить об этом.

— Я ценю твои чувства, Кэти... Лежа здесь, после того что с тобой случилось, неужели ты еще можешь думать обо мне?

— Конечно, — с улыбкой прошептала Кэти все более слабеющим голосом. — Это лучше, чем думать о себе, не так ли?

Тайрел наклонился вперед, погладил Кэти по лицу, и их губы, подавшись навстречу друг другу, встретились.

— Ты так красива, Кэти, очень красива.

— Это звучит лучше, чем «мужественная», коммандер. Дверь палаты открылась, и на пороге появилась сестра. Она деликатно кашлянула.

— Вам пора уходить, — напомнила она. — Самая красивая пациентка нашей больницы должна отдыхать.

— Готова поспорить, что вы говорите это каждому, кого оперируете, — предположила Кэти.

— Если бы я так поступала, то слишком часто говорила бы не правду. Но сейчас я говорю искренне.

— Тай?

— Что? — спросил Хоторн, поднимаясь.

— Используй Джексона, пусть он будет твоим полноправным помощником. Он умеет делать все то же самое, что и я, но делает это гораздо лучше.

— Да, конечно, я так и сделаю.

— Это отвлечет его от мыслей обо мне.

Филлис Стивенс подбежала к телефону. Было около десяти утра, а ее уставшему, расстроенному мужу удалось уснуть только в начале седьмого. Женщину-летчицу прооперировали, но за исход операции еще никто не мог поручиться, а рана Тайрела оказалась неопасной, и этот факт вернул Генри Стивенсу уверенность, хотя все равно не избавил от глубокой тревоги — «... всего несколько дюймов в сторону, и он был бы мертв!»

— Да, кто это? — тихо спросила Филлис, перенося телефон на свою сторону кровати. — ФБР, миссис Стивенс. Могу я поговорить с капитаном?