Вставить ключ в замок, поднять тяжелый засов и открыть громоздкую дверь, держа в одной руке канделябр, оказалось не таким уж простым делом. Лючия с любопытством взглянула на гостя, одетого в черный грязный балахон, напоминающий одежду странствующего монаха. В первый момент она подумала, что перед ней действительно монах или священник.
— Мне нужен сэр Джон Каннингхэм, — услышала она его голос.
— Он ожидает вас в кабинете.
Человек быстро проскользнул в дом, словно боясь, что его еще кто-то увидит. Закрыв дверь на засов, Лючия молча повела незнакомца по темным комнатам и, распахнув дверь в кабинет отца, услышала, как он приветствует вошедшего:
— Добро пожаловать, дон Гомес!
Лючия остолбенела: ночной гость — испанец! Нетрудно было догадаться, что темой их разговора станет оружие, которое ждет своего часа в порту Гуаякиля. Что она почувствовала при этом? Ярость? Отчаяние? Как хотела Лючия, чтобы это оружие, которое так нужно патриотам, попало именно в руки республиканцев! Совсем недавно она слышала, как Чарльз Соуверби сетовал на то, что армии не хватает вооружения, и говорил, что роялисты оснащены им гораздо лучше. «Папа не может так поступить!» — пронеслось в ее голове.
Лючия неслышно приоткрыла «глазок» на старых испанских дверях, в который, очевидно, когда-то смотрел на нежелательных посетителей сам вице-губернатор.
— Итак, вы еще не успели продать оружие мятежникам, — послышался голос испанца. Он говорил на хорошем английском, с легким, чуть уловимым акцентом.
— Совершенно верно, моя цена их не устроила.
— Хорошо, я уполномочен заявить, что мы готовы заплатить вам столько, сколько вы запросите.
— Но вы ведь знаете, что мой груз находится в Гуаякиле, а там Боливар.
— Что ж, вы можете отплыть в какой-нибудь другой порт.
— Это нетрудно, но цена поднимется. Я не хочу оплачивать такие издержки из своего собственного кармана.
— Понимаю вас, — согласился собеседник.
— Смею заметить, почтенный дон Гомес, вы, я имею в виду не лично вас, а вообще роялистов, кажетесь мне слишком самонадеянными. Я не интересуюсь политикой и соблюдаю строгий нейтралитет, но… — сэр Джон тщательно подбирал слова, — но я совсем не уверен, что вам придется использовать это оружие. В руках патриотов, или, как вы изволите их называть, мятежников уже довольно много стран, включая, кстати, и Эквадор.
— Временно, дорогой сэр Джон, уверяю вас, только временно. Скоро все вернется на свои законные места.
— Вы действительно верите в это?
— Послушайте меня, сэр. Вы же деловой человек, следовательно, можете рассуждать логически. В моих словах нет никакого ура-патриотизма, а только исключительно здравый смысл. Армия генерала Боливара обнищала, в ход идет фамильное серебро и прочие побрякушки. Нет, сэр, мятежники долго не продержатся.
Возникла пауза, и Лючия успела увидеть, что на лице отца промелькнула надменная улыбка. Генерал Боливар успел произвести на сэра Джона вполне определенное впечатление, и ему с трудом верилось в ту легкость победы, в какой собеседник был так глубоко убежден.
— Попробую для убедительности привести еще один аргумент, — продолжал дон Гомес, заметив скептический настрой Каннингхэма.
— Внимательно слушаю вас.
— Видите ли, у нас есть основания полагать, что последнее поражение испанцев связано прежде всего не с военным талантом фельдмаршала Сукре, а с тем, что одному из шпионов мятежников удалось передать ему нашу дислокацию буквально накануне битвы.
— Но информацию такого рода не может получить простой солдат. Да какой там солдат! Не всякий штабной офицер имеет доступ к этим сведениям!
— Штабной офицер? Черта с два! Человек, пользующийся исключительным доверием командующего! Личный друг губернатора Эймарича! Наперсник вице-королей Перу и Гранады!
— И… и этот человек был шпионом?
— Да, сэр! Он оказался агентом Боливара! — В голосе дона Гомеса слышалась неподдельная ярость.
— И вы намерены убедить меня в том, что сможете взять реванш только из-за того, что этот человек, как я понимаю, разоблачен?
— Я скажу вам, что мы намерены сделать. Продолжим игру и постараемся убедить предателя, что в ставке нашего командующего не догадываются о его вероломстве, и, будьте уверены, следующая информация, переданная им мятежникам, сослужит нам хорошую службу. Боливар попадет в ловушку, и миф о его блестящем воинском искусстве будет развенчан, что принесет славу нашей короне! — Голос испанца звучал все громче, и Лючии даже не приходилось напрягать свой слух.
— И где же сейчас этот человек?
— Мы имеем точные сведения о его последнем местонахождении. Его полное имя — дон Карлос де Оланета, и, смею вас уверить, что даже последний крестьянин в Кито слышал это имя.
— Кажется, я его тоже слышал, — пробормотал сэр Джон.
— Еще бы! Знатный испанец, потомственный дворянин. Им восхищались, его превозносили при дворе самого короля. Иуда Искариот! Грязный предатель, перекинувшийся на сторону нищей армии рабов и бездельников! — Дон Гомес совсем разошелся, забыв о конфиденциальности своего визита.
— Итак, — прервал его сэр Джон, — мы отвлеклись от цели вашего прихода. Не скрою, сеньор, я заинтересован в том, чтобы продать вам оружие, однако существуют некоторые практические трудности…
— Они будут немедленно устранены после сражения, в некоторые подробности которого я имел честь вас посвятить.
— Не будете ли вы столь любезны сообщить мне, сколько времени я еще должен ждать? Неделю? Две? Поверьте мне, я не тороплюсь. Оружие никуда не денется и не испортится на судне, но меня не могут не интересовать конкретные сроки сделки.
— Мы прекрасно понимаем это, сэр Джон. Я просто хотел лишний раз убедить вас, что испанцы победят вне всякого сомнения. Вы можете подтвердить, что готовы продать нам оружие за ту цену, которая вас устраивает?
— Ну, это обещание я вам дам легко и с удовольствием. Надеюсь, что я буду вовремя проинформирован о деталях сделки.
— Будьте спокойны.
— Тогда я предлагаю выпить за дружеское взаимопонимание наших сторон!
Лючия представила, как ее отец и испанец, улыбаясь, держат бокалы перед собой, и вздрогнула. Она узнала такое, что вызвало у нее потрясение, смешанное со страхом.
Дон Карлос был с патриотами! Дон Карлос находится в смертельной опасности! Лишь только эти две фразы кружились у нее в голове, полностью заглушив все остальное. Она должна была сказать дону Карлосу о том, что генерал Боливар находится в Кито! Но откуда ей было знать, могла ли она предположить, что человек, одетый в форму испанского офицера и изображенный на портрете в кабинете самого вице-губернатора, является сторонником республики?
Смятение постепенно отступало, освобождая в сердце место для радости. Радости, что дон Карлос принадлежит к тем, на чьей стороне была и Лючия, на стороне борцов за народное освобождение.
Только очутившись в своей комнате, она с удивлением заметила на своих щеках слезы счастья. Ничто теперь не мешало ее любви к дону Карлосу, который оказался не в стане врага, но еще и героем, человеком удивительной храбрости.
— Он прекрасен! Он прекрасен! — восторженно повторяла Лючия, но вскоре она озабоченно задумалась.
Как спасти дона Карлоса от страшной опасности? Ведь как только испанцы используют его в своей игре с Боливаром и он больше не будет нужен, они, конечно же, его уничтожат.
— Я должна спасти его! — прошептала Лючия.
Она приоткрыла дверь своей комнаты и услышала осторожные шаги отца и ночного гостя, которые спускались по лестнице. На часах еще не было и половины двенадцатого.
О сне уже не могло быть и речи: Лючия все равно не смогла бы успокоиться и заснуть. Сидеть без дела, когда любимому угрожает смерть? Никогда!
— Я должна что-то предпринять. Немедленно. — Только сейчас до Лючии дошло, насколько она беспомощна в сложившейся ситуации. В голове проносились всевозможные варианты. Стоп! Есть только один человек, которому она может полностью довериться, рассказать обо всем, что произошло. Мануэлла Саенз!